— Мы пойдем с тобой, — твердо сказала Кендайс и первой двинулась к кухонной двери. — Я не хочу, чтобы ты тоже пропала неизвестно куда.
В кухне она опустилась на стул и некоторое время наблюдала за тем, как Рути насыпает кофе в кофе-машину. Фаун устроилась на своем обычном месте напротив окна. Мими она держала на коленях.
Запустив кофеварку, Рути села рядом сестрой, и Фаун тут же взяла ее за руку. Пальцы у нее были горячими, и Рути подумала, что девочке нужно было бы еще раз дать тайленол.
— Когда у тебя день рождения? — спросила Кендайс, пристально глядя на нее.
— Тринадцатого октября.
Фаун осторожно потянула Рути за руку, направив ее пальцы к одеялу, в которое была завернута кукла, но вместо тряпочного тела Мими Рути почувствовала под тканью что-то твердое.
— И сколько тебе лет?
— Девятнадцать.
Стараясь действовать как можно незаметнее, Рути просунула руку под одеяло и ощупала спрятанный предмет. Ей потребовалась вся ее сила воли, чтобы сохранить на лице бесстрастное выражение.
Револьвер…
Фаун достала оружие из тайника в маминой комнате и завернула в одеяло вместе с куклой. Что ж, теперь, по крайней мере, у них появился шанс.
— Ты очень похожа на свою мать, Рути…
Фаун громко рассмеялась, недоверчиво качая головой.
— Рути совсем не похожа на маму!
— Это потому, что Элис Уошберн ей не мать, — отрезала Кендайс.
Ее слова подействовали на Рути, как удар в грудь. Внутри все перевернулось, дыхание сперло, а свет перед глазами померк, но и сквозь наступившую темноту она видела, что Кендайс О'Рурк пристально наблюдает за выражением лиц своих пленниц.
— Мои настоящие родители — О'Рурки? — проговорила Рути, когда вновь обрела способность видеть и дышать. Она произнесла эти слова с вопросительной интонацией, но на самом деле это был не вопрос, а утверждение. Рути знала правду, знала с той самой минуты, когда увидела женщину из своих снов на фотографии в доме Кендайс.
Бриджит О'Рурк…
С каким-то непонятным спокойствием Рути вспомнила, как в детстве она играла, будто папа и мама ее не настоящие родители. В воображении она представляла себя дочерью какой-то очень богатой пары — короля и королевы из очень далекой тропической страны. Рути мечтала, что когда-нибудь они приедут, чтобы заявить о своих правах — приедут и увезут ее туда, где ей уже не придется убирать за курами, возить навоз или носить платья с чужого плеча. Ее мечты обернулись явью, но она отнюдь не чувствовала себя стоя́щей на пороге новой, прекрасной жизни. Напротив, Рути казалось, будто у нее одним ударом вышибли землю из-под ног.
— Умная девочка, — покачала головой Кендайс.
Фаун под столом схватила Рути за руку, и она вдруг осознала, что крепко сжимает завернутый в одеяло револьвер. Еще минуту назад Рути всерьез сомневалась, сможет ли она выстрелить в живого человека, но сейчас ей хотелось выхватить оружие и разрядить его прямо в лицо Кендайс.
— Это значит, что вы… что вы — моя тетя? — проговорила она. Ничего более умного ей просто не пришло в голову.
— Я… я не понимаю… Какая тетя? Чья? — пролепетала Фаун, с тревогой переводя взгляд с Кендайс на сестру и обратно.
— Разобраться кто здесь кто действительно, гм-м… непросто, — проговорила Кендайс, сочувственно глядя на девочку. — Для этого нам придется вернуться к тем временам, когда мы с Томми были маленькими и жили в этом самом доме. Да-да, — добавила она, заметив недоверие на лице Рути. — Когда Сара Харрисон Ши умерла, эта ферма перешла по наследству к ее племяннице Амелии Ларкин. А мы с Томми — ее правнуки.
Рути машинально кивнула. Эти слова означали, что она тоже дальняя родственница загадочной и безумной Сары Харрисон Ши. Если, конечно, она действительно дочь Томаса О'Рурка…
— В детстве, — продолжала Кендайс, — мы с Томми обнаружили в доме несколько тайников: в том числе в стенных шкафах, под полом в спальне родителей, в стенах, за дверными наличниками, в других местах. Один из них находился вот здесь, за задней стенкой этого буфета… — Она показала на старинный резной буфет, в котором хранились стаканы и кружки. — Именно в этом тайнике мы нашли потерянные страницы дневника Сары Харрисон — те самые, которые в свое время не сумела отыскать наша прабабка Амелия. В них подробно рассказывалось, как разбудить «спящего» и позвать его наш мир.
— А кто такой «спящий»? — поинтересовалась Фаун, и в лице Кендайс снова проступило что-то волчье.
— «Спящий» — это мертвец, которого можно оживить.
Фаун испуганно прикусила губу.
— Но ведь люди умирают насовсем! Они не оживают, то есть — не оживают взаправду. Да? — робко спросила Фаун и посмотрела на сестру.
— Разумеется, они не оживают. Это такая игра, — ответила Рути, но ее слова, похоже, почти не успокоили девочку.
— Игра? Как пришельцы? — уточнила она.
— Да, как пришельцы, — подтвердила Рути и выдавила из себя улыбку, которая, как она надеялась, немного подбодрит Фаун. — Значит, — продолжила она, поворачиваясь к Кендайс, — эти потерянные страницы все время были у вас?
— Не спеши. — Кендайс подняла руку ладонью вперед. — Дай мне закончить. — Да, у нас были подробные инструкции, но не хватало еще одной важной вещи — карты, на которой было бы обозначено место, где нужно читать заклинания. Сколько мы ни искали, мы ее так и не нашли, и в конце концов нам стало казаться, что она потеряна навсегда. Видишь ли, Рути, нашим родителям не терпелось поскорее избавиться от барахла безумной Сары, поэтому они вывезли из дома несколько коробок с разной рухлядью, которая когда-то ей принадлежала. Часть, несомненно, попала на свалку, часть осела в антикварных лавчонках, которые торгуют разным старьем… Карта вполне могла оказаться в одной из коробок, а значит, для нас она была потеряна.
Представь себе наше положение! Мы с Томми знали, что́ нужно делать и как, но не знали — где. Судя по записям Сары, портал находился где-то в окрестностях дома, может быть даже в само́м доме. В инструкциях было четко сказано: заклинание может сработать, только если прочитать его в непосредственной близости от портала, но без карты мы не могли его найти.
— А что вы сделали со страницами, которые были у вас? — спросила Рути.
— Снова спрятали. — Кендайс слегка пожала плечами. — Потом, когда мы стали взрослыми, бумаги забрал Томми. Он утверждал, что даже без карты их можно будет продать за огромную сумму, и обещал, что когда он найдет покупателя, деньги мы поделим. У него был друг, с которым он когда-то учился в колледже и который торговал антиквариатом…
— Наш папа! — воскликнула Рути.
— Точно. Это был Джеймс Уошберн. Шестнадцать лет назад Том и Бриджит договорились встретиться с ним и с его женой Элис здесь, в этом доме. Томми хотел показать им недостающие страницы дневника и попытаться в последний раз отыскать портал. Потом, говорил он, бумаги будут проданы с аукциона, а мы все станем очень богатыми людьми.
