Как-то, классе в шестом, Мартин с приятелями играли на школьном дворе в «шарики». В игре принимал участие и его старший брат Лусиус. В тот день Мартину повезло — ему удалось выиграть у брата его любимый шар — оранжевый с желтыми полосками шар из настоящего агата, который Лусиус называл Юпитером. Крепко сжимая в кулаке свой приз, Мартин думал о планетах и их орбитах, когда к ним подошла Сара Харрисон. День был солнечный, и в ее глазах сверкали яркие искорки, которые были почти такого же цвета что и полоски на только что выигранном им шаре. Мартину, который никогда прежде не обращал на Сару внимания, она вдруг показалась невероятно красивой, и он, на секунду растерявшись, сделал первое, что пришло ему в голову — протянул ей Юпитер.
«Нет!» — выкрикнул Лусиус, но было уже поздно. Сара взяла шар и улыбнулась.
«Я выйду замуж только за тебя, Мартин Ши, — сказала она. — И ни за кого другого. Вот увидишь».
Остальные ребята — Лусиус в том числе — так и покатились со смеху.
«Ты просто спятила, Сара Харрисон!» — выкрикнул кто-то, но она не спятила. Свои слова она произнесла с такой убежденностью, что Мартин ни на секунду не усомнился: все будет именно так, как она сказала. И хотя он смеялся вместе со всеми (ему и в самом деле показалось смешным, что такая красивая девочка, как Сара, вдруг выбрала его), в глубине души Мартин знал, что это не шутка.
В школе Мартина считали странным. Высокий, нескладный, с руками и ногами, торчащими из слишком коротких рукавов и штанин, он обожал чтение и даже на переменах не бегал со всеми, а сидел в уголке, уткнувшись то в «Швейцарского Робинзона»,
[2] то в «Остров сокровищ» или «Двадцать тысяч лье под водой». Мартин мечтал о приключениях и твердо верил, что в его груди бьется отважное сердце героя. Увы, в Уэст-Холле не было пиратов, с которыми нужно было сражаться, да и перспектива потерпеть кораблекрушение и быть выброшенным на необитаемый остров выглядела достаточно туманно. Вместо этого Мартину приходилось работать на семейной ферме — косить сено, доить коров, швырять вилами навоз. От этой монотонной, ежедневной рутины можно было сойти с ума, но Мартин продолжал считать, что появился на свет вовсе не для того, чтобы стать простым фермером, и что когда-нибудь он все же отправится навстречу настоящим, головокружительным приключениям. Нужно просто подождать, думал он и… продолжал грезить наяву и хватать плохие оценки в школе. Мартин не успевал почти по всем предметам, тогда как его брат Лусиус считался гордостью школы. Он был не просто старше, но и сильнее, ловчее, храбрее, целеустремленнее и… привлекательнее чисто внешне. Во всяком случае, именно за него мечтали когда-нибудь выйти замуж все девчонки, и только Сара Харрисон почему-то обратила свое внимание на него, на Мартина… Непонятно было только, что она в нем нашла.
Тогда Мартину было невдомек, что одним из талантов Сары было умение видеть будущее. Не постоянно, нет, но иногда с ней случалось что-то вроде коротких прозрений, и тогда она, словно заглянув в какой-то волшебный телескоп, твердо и без тени сомнения предсказывала события, которые сумела в нем разглядеть.
«Ты никогда не уедешь из Уэст-Холла, Мартин», — сказала она на пикнике в честь праздника Четвертого июля, когда ему было двенадцать. В этот день почти весь город собрался на засеянной травой городской площади — перед только что построенной крытой эстрадой для оркестра. Кто-то танцевал, но большинство расстелили на траве одеяла и расставили корзины со снедью. Мартин и Сара тоже собирались перекусить, но сначала они поболтали с Лусиусом, который ради них ненадолго спустился с эстрады (в городском оркестре, состоявшем из полудюжины мужчин, он играл на трубе). Осенью ему предстояло отправиться в Берлингтон — Лусиус только что закончил школу и, благодаря отличным оценкам, получил полную стипендию в университете Вермонта.
«Откуда ты знаешь?» — спросил Мартин, поворачиваясь к Саре, которая опустилась на одеяло рядом с ним.
«А ты никогда не думал о том, что приключения, к которым ты так стремишься, могут ждать тебя здесь?» — ответила она вопросом на вопрос.
Это предположение показалось Мартину настолько нелепым, что он от души расхохотался. Сара тоже улыбнулась — несколько снисходительно, потом сунула руку в кармашек своей вязаной кофты и достала какой-то предмет. Это был тот самый желто-оранжевый шарик — Юпитер. Опустив шарик в карман его рубашки, Сара наклонилась вперед и поцеловала Мартина в щеку.
«С праздником тебя, Мартин Ши!»
Именно тогда Мартин решил, что Сара была права — что именно на такой девчонке он хотел бы когда-нибудь жениться и что она, возможно — только возможно! — и была тем самым захватывающим приключением, которое ждало его на жизненном пути.
«Знаешь, Мартин, — шепнула Сара в их первую брачную ночь, легко касаясь губами его уха и запустив пальцы ему в волосы, — когда-нибудь у нас будет девочка».
И, разумеется, это предсказание тоже сбылось.
Семь лет назад, потеряв трех младенцев еще в утробе и похоронив сына Чарли, который прожил всего два месяца, Сара произвела на свет Герти. Девочка родилась совсем крошечной, и Лусиус сказал, что она, скорее всего, не жилец.
К этому времени брат Мартина уже закончил учебу в университете и вернулся из Берлингтона дипломированным врачом. Поначалу он работал вместе со старым доктором Стюартом, но тот вскоре ушел на покой, и Лусиус остался единственным врачом в городе.
«Мне очень жаль, брат», — добавил он, закрывая свой медицинский саквояж, а потом положил руку на плечо Мартину.
Но Лусиус ошибся: умирать Герти не собиралась. Напротив, она с жадностью сосала материнскую грудь и набиралась сил буквально с каждым днем. Герти стала их «чудесным ребенком», и Сара буквально лучилась счастьем. По ночам девочка спала у нее на груди, а Сара смотрела на мужа взглядом, который яснее ясного говорил: «Вот теперь в мире действительно все в порядке!». Мартин испытывал те же чувства. Пожалуй, ни одно приключение, о которых он когда-то мечтал, не могло бы иметь более счастливого исхода.
Материнскую грудь Герти давно уже не сосала, однако ее привязанность к матери с годами только крепла. Они никогда не разлучались больше, чем на несколько минут, всюду ходили вместе и все время переписывались своим секретным способом, выводя пальцем какие-то слова друг у друга на ладонях. Мартин, впрочем, был абсолютно уверен: слова были им не особенно нужны, потому что мать и дочь давно научились читать мысли друг друга. Бывало, сидя с ними за обеденным столом, он наблюдал, как они беседуют с помощью улыбок, смеха и легких кивков, и чувствовал, как внутри него разгорается что-то похожее на ревность. Тщетно он пытался разделить с женой и дочерью их секреты и маленькие шутки — смеялся Мартин всегда невпопад, и Герти смотрела на него снисходительно, словно это она была взрослой, а он — маленьким и глупым ребенком. Со временем Мартин смирился, поняв, что между Сарой и Герти существует особого рода связь, которая ему попросту недоступна, и что он никогда не сможет стать полноправным членом их союза. Его, впрочем, это почти не расстроило, поскольку он уже давно считал себя самым счастливым мужем и отцом на свете. Иметь в доме двух таких женщин было все равно, что жить вместе с феями и русалками — сказочно прекрасными, но непостижимыми существами.
