— В общем, я пошла с ней, хотя был уже поздний вечер, и я знала, что вы будете волноваться. Не сразу я поняла, что на этот раз Герти вовсе не намерена меня отпускать. Чтобы я не сбежала, она привязала меня к стулу и требовала, чтобы я рассказывала ей сказки. Герти очень… сильная, и я ничего не могла сделать. Когда же она услышала, что вы спустились в пещеру, она привязала меня еще крепче и заткнула рот, чтобы я не могла ни позвать на помощь, ни предупредить вас об опасности.
Элис сделала большой глоток кофе и, отойдя к окну, стала смотреть на заснеженную вершину холма, над которой, словно корона черного властелина, вздымались пять гранитных обелисков.
— Ты меня понимаешь, Рути? — тихо спросила мать после паузы. — Нам с твоим отцом приходилось прилагать огромные усилия, чтобы не повторилась история с Уиллой Люс и другими… Правда, смерть Уиллы целиком на моей совести, — тут же поправилась она. — Твоего отца уже не было, а одной мне было не под силу… Но если бы ты мне помогала, все могло бы быть иначе.
Подняв голову, Рути посмотрела на мать, и та ответила ласковой улыбкой.
— Кто-то должен охранять тайны нашего холма и оберегать жителей города, — сказала она. — Я ни на чем не настаиваю, я только прошу тебя хорошенько подумать…
В коридоре послышались шаги, и в кухню вошла Фаун. Она была в пижаме, с заспанным личиком. Она крепко прижимала к себе Мими.
— Ну-ка, кто хочет горяченьких булочек с корицей? — проговорила Элис совсем другим голосом и снова шагнула к плите.
После завтрака, пока Элис внизу мыла посуду, Рути и Фаун потихоньку пробрались в родительскую спальню.
— Это правда? — шепотом спросила Фаун, когда обе склонились над тайником в полу. — Ну, что мы с тобой вовсе не сестры?..
Рути взяла ее за подбородок и заставила приподнять голову. Глядя Фаун в глаза, она сказала:
— Ты — моя сестра, и всегда будешь ею, что бы ни случилось.
Девочка улыбнулась, и Рути, наклонившись, поцеловала ее в лоб.
Из тайника они достали бумажники Тома и Бриджит, револьвер и заключительные странички из дневника Сары. Все это они уложили в школьный рюкзачок Фаун, чтобы отнести в лес и сбросить в старый колодец.
— Ты уверена, что мы поступаем правильно? — в очередной раз спросила Фаун, когда они ужевышли в коридор. — Мама ужас как разозлится, когда узнает, что́ мы сделали!..
— Я думаю, мама не рассердится, — возразила Рути, ободряюще улыбнувшись. — Она сама хотела уничтожить эти вещи, но… не смогла. Понимаешь, мама вроде как чувствовала себя виноватой перед своими друзьями, потому что… ну, не знаю я! Как бы там ни было, она этого не сделала — и посмотри, чем все едва не закончилось! — Рути покачала головой. — Нет, пока эти бумаги целы, люди будут совершать новые безумства, лишь бы их заполучить. А, заполучив, станут будить новых и новых «спящих»…
Фаун удивленно посмотрела на сестру.
— Значит, чудовища по правде существуют?
Рути глубоко вдохнула.
— Да, — сказала она, — чудовища существуют, но… Они ведь не виноваты, что стали такими, правда? Мне, например, очень жаль Герти. Бедняжка вовсе не хотела превратиться в монстра и жить вечно, но обстоятельства сложились так, что у нее не было выбора.
* * *
В лесу было торжественно и тихо. Снег, сверкая на солнце, повисал на ветках и похрустывал под ногами. Девочки быстро дошли до подножия холма и начали подъем. Вскоре они добрались до заброшенного фруктового сада, и Рути показала сестре место, где она нашла мертвого отца. Чем выше они поднимались, тем круче становилась тропа, но девочки, хотя и запыхались, не замедляли шага.
Вот и Чертовы Пальцы — пять гигантских камней вздымались к небесам, холодные и молчаливые, словно часовые на посту. Ни один звук не нарушал сверхъестественной тишины этого странного места — не слышно было ни пения птиц, ни даже свиста ветра. Лишь изредка откуда-то из зарослей ниже по склону доносился мягкий хлопо́к — это соскальзывал с какой-нибудь ветки тяжелый пласт снега.
В самом центре площадки между камнями девочки ненадолго остановились, чтобы перевести дух. Не сговариваясь, обе тут же принялись высматривать вход в пещеру, но он снова был завален тяжелым камнем и засыпан толстым слоем снега. Снег похоронил под собой и все следы, и Рути невольно подумала о том, что — как это ни странно — именно здесь ей было бы проще всего поверить, будто все недавние ужасы ей только привиделись в дурном сне.
Когда сестры, наконец, оказались у старого колодца на северном склоне холма, обе порядком утомились, но настроение у них было по-прежнему бодрое.
— Это и есть тот самый колодец, где умерла Герти? — спросила Фаун. Ее дыхание вырывалось изо рта густыми облачками пара, ясно видимыми в морозном воздухе. В руках она крепко держала Мими.
Рути кивнула. Колодец был окружен невысоким бортиком из грубо отесанных, кое-как скрепленных раствором булыжников, но сейчас камни полностью скрывались под снегом. На виду оставалась только колодезное устье — узкая, черная дыра, выглядевшая довольно зловеще. Шагнув вперед, Рути с опаской заглянула внутрь, но в колодце было так темно, что ей показалось, будто он вовсе не имеет дна. Наверное, это было очень страшно, подумала Рути, падать и падать в темноту, видя, как небо над тобой стремительно уменьшается в размерах, превращаясь просто в пятнышко тусклого света.
Солнце, которое сопровождало девочек всю первую половину пути, наконец-то перевалило через холмы, и его лучи медленно, словно нехотя, озарили лес на северном склоне. Снег здесь был особенно глубок, и деревья утопали в нем почти по нижние ветви. Девочки стояли неподвижно и молчали, прислушиваясь к тишине, которая была настолько всеобъемлющей, что казалось, будто весь мир уснул, и только они одни бодрствуют.
— Ты правильно решила, — сообщила Фаун, сосредоточенно наморщив лоб. — Теперь я тоже так думаю… — С этими словами она стащила с плеч свой маленький рюкзачок, достала бумаги и протянула сестре. — А еще я думаю, что это должна сделать ты, — убежденно добавила Фаун. — И это тоже будет правильно.
Рути взяла в руки дневник Сары. Чернила выцвели, бумага обтрепалась и пожелтела, измятая верхняя страница была залита засохшей кровью Кендайс, но слова, написанные мелким, аккуратным почерком с сильным наклоном еще можно было разобрать. Слова складывались в предложения, предложения — в абзацы; у нее в руках была подробная инструкция, с помощью которых можно было возвращать умерших в мир живых.
Рути задумчиво провела по странице кончиком пальца. Эти строки были написаны рукой ее двоюродной… нет, троюродной прабабки. Потом эти бумаги попали в руки к ее биологическим родителям. Том и Бриджит считали, что с их помощью они могут изменить мир, разбогатеть, обеспечить безбедное существование для своей любимой дочери, но потерпели неудачу. Неудачу, которая стоила им жизни.
Потом Рути пришло в голову, что и эта инструкция, и найденная мужем Кэтрин карта — все это не просто бумаги. За этими записями стоят судьбы многих и многих людей: Сары, Тети, самой Рути…
