Генари сделал бессильный жест. Как же ему было уговорить этого полицейского, чтобы тот не совал нос в тайную жизнь тюрьмы? Марко, наверное, думал, что он, Генари, может рассказать ему о неформальных лидерах среди заключенных и не поплатиться за это.
Марко догадался о сомнениях, которые мучили Генари, и решил иначе сформулировать свою просьбу.
— Послушайте, Генари, среди заключенных должен быть кто-то, кого другие заключенные больше всего уважают. Приведите его сюда.
Директор тюрьмы заерзал на стуле, а Генари напряженно молчал. Наконец директор тюрьмы решил поддержать Марко.
— Генари, вы знаете тюрьму, здешние порядки как никто другой. Здесь должен быть человек с таким статусом, о котором говорит сеньор Валони. Приведите его сюда.
Генари поднялся. Он понимал, что не может слишком долго отнекиваться, не вызвав при этом подозрения своего начальника и этого полицейского из Рима. В тюрьме вся жизнь текла как по маслу, существовали уважаемые всеми неписаные правила, а теперь Валони вдруг захотел узнать, кто же здесь дергает за ниточки.
Генари позвал одного из своих подчиненных и велел ему привести Фраскелло, главного заправилу. Тот в это время разговаривал по мобильному телефону, инструктируя своих сыновей, как им организовывать контрабанду наркотиков, из-за которой он сам — по доносу — оказался в тюрьме.
Фраскелло вошел в маленький кабинет старшего надзирателя с раздраженным видом.
— Что вам нужно? Зачем вы меня вызвали?
— Дело в том, что один полицейский из Рима хочет с вами поговорить.
— Я не разговариваю с полицейскими.
— Ас этим вам придется поговорить, потому что мы вынуждены с ним считаться.
— Мне от разговора с этим полицейским не будет ни холодно, ни жарко. Если у него есть какая-то проблема, то вы ему и помогайте ее решить, а меня оставьте в покое.
— Ну уж нет, я не оставлю вас в покое! — крикнул Генари. — Вы пойдете со мной к этому полицейскому и поговорите с ним. Как только он закончит здесь свои дела, он уйдет и тогда оставит всех нас в покое.
— А что нужно этому полицейскому? Зачем он хочет поговорить со мной? Я не знаком ни с одним полицейским и не горю желанием знакомиться. Оставьте меня в покое!
Фраскелло повернулся, чтобы выйти из кабинета, но, прежде чем он успел открыть дверь, Генари вскочил и схватил его за руку.
— Отпусти меня! Ты что, рехнулся? Считай, что ты уже труп!
В этот момент дверь кабинета распахнулась. Марко Валони в упор посмотрел на охваченных гневом мужчин.
— Отпустите его! — приказал Марко старшему надзирателю.
Тот отпустил руку Фраскелло, который при этом, оставаясь неподвижным, смерил Марко оценивающим взглядом.
— Я предпочел прийти сюда сам, а не ждать, пока вы явитесь в кабинет директора тюрьмы. Директору кто-то позвонил по телефону, а потому я ему сказал, что, если он не возражает, я приду сюда сам. Похоже, что я появился вовремя: нужный мне человек уже здесь.
Взглянув на Фраскелло, Марко приказал ему:
— Садитесь.
Тот даже не пошевелился. Генари, все еще злясь, посмотрел на заключенного с ненавистью.
— Садитесь! — повторил Марко, раздраженно взмахнув рукой.
— Я не знаю, кто вы такой, но зато знаю свои права, и я не обязан разговаривать с полицейским. Позовите моего адвоката.
— Никто никого не станет звать, а вы меня выслушаете и сделаете то, что я вам скажу. В противном случае вас переведут из этой тюрьмы в такое место, где ваш добрый друг Генари уже не сможет покрывать ваши проделки.
— Вы не имеете права мне угрожать.
— А я и не угрожаю.
— Ладно, хватит! Что вам нужно?
— Теперь, когда вы стали гораздо благоразумнее, можно поговорить и начистоту: мне нужно, чтобы с неким человеком, который находится в этой тюрьме, ничего не Случилось.
— Скажите об этом Генари, он здесь старший надзиратель, а я — всего лишь заключенный.
— Я говорю это вам потому, что именно вы сможете сделать так, чтобы с этим человеком ничего не случилось.
— Ах, вот как? И как же я это сделаю?
— Я этого не знаю, да и знать не хочу.
— А если я соглашусь, какая мне от этого выгода?
— Кое-какие поблажки здесь, в тюрьме.
— Ха-ха-ха… Об этом уже и так заботится мой друг Генари. За кого вы меня принимаете?
— Хорошо, я проанализирую ваше дело и посмотрю, нельзя ли уменьшить срок вашего заключения за помощь, оказанную вами полиции.
— Мне недостаточно того, что вы что-то там проанализируете. Вы должны мне дать гарантии.
— Нет. Никаких гарантий не будет. Но я поговорю с директором тюрьмы и порекомендую ему, чтобы Совет общественной безопасности провел анализ вашего поведения, вашего психического состояния, а также изучил возможность вашей социальной реабилитации. Это все, что я могу сделать.
— Считайте, что мы не договорились.
— Раз мы не договорились, вам придется отказаться от тех поблажек, к которым вас приучил Генари. Вашу камеру тщательно обыщут, а вас теперь заставят жить строго по правилам. А Генари переведут в другую тюрьму.
— Скажите мне, кто этот человек, о котором вы говорили.
— А вы сделаете то, о чем я вас попросил?
— Скажите мне, кто он.
— Это немой, тот молодой парень, который…
Смех Фраскелло заглушил последние слова Марко.
— Вы хотите, чтобы я защищал этого убогого? Да он никому не нужен и никому не мешает. Знаете почему? Потому что он — никто, он всего лишь убогий человечек.
— Мне нужно, чтобы в ближайшие семь дней с ним ничего не случилось.
— А что ему могут сделать? И кто?
— Не знаю. Но вы проследите, чтобы с ним ничего не случилось.
— А чем объясняется ваш интерес к нему?
— Вот это не ваше дело. Вы выполните то, о чем я вас попросил, а затем продолжайте наслаждаться этим своим отпуском за государственный счет.
— Так и быть, я понянчусь с немым.
Марко вышел из кабинета с чувством облегчения. Этот уголовный заправила был, по-видимому, неглупым человеком. А потому он сделает то, о чем его попросили.
Теперь предстояла еще одна задача: добраться до кроссовок немого — единственной имеющейся у него обуви — и вмонтировать в них передатчик. Директор тюрьмы обещал Марко, что этой ночью, когда немой возвратится в свою камеру, один из надзирателей придет туда и заберет его обувь. Правда, еще не было понятно, какой для этого использовать предлог, но директор тюрьмы обещал что-нибудь придумать.
Джон Бэрри прислал в Турин Лэрри Смита, специалиста по передатчикам, который, по словам Джона, смог бы вмонтировать микрофон и в человеческий ноготь. «Ну что ж, — подумал Марко, — посмотрим, соответствует ли его репутация действительности».
