— По делам. По крайней мере, я это так называю, доктор Галлони. Пожалуй, мне необходимо будет с вами посоветоваться.
Подошедший портье сообщил Анне, что такси уже ждет ее у входа в гостиницу, и она, улыбнувшись, попрощалась со всеми.
— Эта девочка меня раздражает, — признался Марко.
— Да, ты ей никогда не симпатизировал, — согласилась София.
— Да нет, ты ошибаешься, я хорошо к ней отношусь, однако мне не нравится, что она сует свой нос в нашу работу. Зачем она едет в Лондон? А еще она сказала, что потом поедет во Францию. Не знаю, возможно, ей удалось выяснить что-нибудь такое, что ускользнуло от нашего внимания, и она хочет обнародовать одну из своих нелепых теорий.
— Она очень умна, — возразила София, — и ее теории, пожалуй, не такие уж и нелепые. Шлимана считали чокнутым, а он, между прочим, все-таки нашел Трою.
— Этой девочке не хватало только тебя в роли адвоката. Впрочем, я рад уже тому, что она укатила в Лондон, потому, как одному черту известно, что она еще могла натворить здесь. Безусловно, эта ее возня связана со Священным Полотном. Я позвоню Сантьяго.
* * *
Надзиратель согласился взять деньги. Их было вполне достаточно, чтобы оставить открытыми две камеры: камеру немого и камеру братьев Баджераи. В этом не было, в общем-то, ничего плохого. По крайней мере, сам он ничего плохого не сделает, лишь забудет задвинуть засов.
В тюрьме царила тишина. Уже прошло два часа с тех пор, как заключенных заперли в камерах. Коридоры были еле освещены, а дежурные надзиратели спали.
Братья Баджераи слегка толкнули дверь своей камеры, чтобы убедиться, что она не заперта. Надзиратель сдержал данное им обещание. Прижимаясь к стене и пригибаясь почти до пола, они стали пробираться в другой конец коридора, где, как они знали, находилась камера немого. Если все пройдет хорошо, уже через десять минут они возвратятся в свою камеру, и никто ничего не услышит.
Они дошли до середины коридора, когда младший из них, шедший вторым, почувствовал, как чья-то рука схватила его за горло. Не успев издать ни звука, он вслед за этим ощутил сильный удар по голове и потерял сознание. Когда старший брат обернулся, он получил удар кулаком по носу, из которого сразу же хлынула кровь. Ему тоже не удалось вскрикнуть: железная рука схватила его за горло и пережала ему дыхательные пути, он почувствовал, что ему приходит конец.
Оба брата очнулись в своей камере. Они лежали на полу, а изумленный надзиратель давил кнопку сигнала тревоги. Братьев тут же перенесли в тюремный лазарет, и они были рады уже тому, что остались живы. Кто-то, по-видимому, их предал, потому что в коридоре их явно ждали.
Врач распорядился, чтобы их оставили на некоторое время в лазарете. Каждый из братьев получил несколько сильных ударов по голове, их лица представляли собой кровавое месиво и опухли так, что глаз почти не было видно. Они оба стонали от боли, и по распоряжению врача им сделали успокаивающие уколы, после чего они уснули.
Когда Марко прибыл в кабинет директора тюрьмы, тот с обеспокоенным видом рассказал ему о событиях, происшедших в тюрьме этой ночью. По его мнению, нужно было привлечь к разбирательству соответствующие юридические органы и карабинеров.
Марко успокоил его и попросил позвать Фраскелло.
— Я выполнил то, что обещал, — сказал Фраскелло, как только зашел в кабинет директора тюрьмы.
— Да, и я выполню то, что я обещал. Что здесь произошло? — Не задавайте лишних вопросов. Все произошло так, как вы и хотели. Немой жив, турки тоже живы. Что вам еще нужно? Никто не пострадал. Правда, пришлось немного отделать этих братьев, но с ними не случилось ничего серьезного.
— Мне нужно, чтобы вы продолжали наблюдать за ними. Они могут предпринять еще одну попытку.
— Кто, эти двое? Сомневаюсь.
— Эти двое или кто-то другой. Будьте начеку.
— А когда вы поговорите с Советом общественной безопасности?
— Как только это все закончится.
— И когда это произойдет?
— Надеюсь, дня через три-четыре, не больше.
— Хорошо. Сделайте, что обещали, полицейский, в противном случае вам не поздоровится.
— Глупо угрожать мне.
— Сделайте, что обещали.
Фраскелло под удивленным взглядом директора тюрьмы вышел из кабинета, хлопнув дверью.
— Послушайте, Марко, вы полагаете, что Совет общественной безопасности прислушается к вашим рекомендациям относительно Фраскелло?
— Он оказал содействие полиции. Нужно учесть этот факт, и это все, о чем я их попрошу. Скажите мне, когда мы сможем получить кроссовки немого? Мой специалист не может находиться в Турине бесконечно долго, а потому нам нужно побыстрее установить этот микрофон.
— Я еще не придумал никакого повода, я…
— Тогда прикажите, чтобы их забрали помыть, а ему скажите, что тех, кто выходит на свободу, обычно приводят в порядок, что они должны выглядеть почище. Если он не понимает, что ему говорят, тогда какие-либо объяснения вообще не имеют значения; а если понимает, это — единственное вразумительное объяснение, которое пришло мне в голову. Другого нет. В общем, этой ночью, когда его запрут в камере, принесите мне его кроссовки. Да, пусть их помоют, их ведь нужно возвратить ему чистыми. А после мытья кроссовок мы ими займемся.
35
Аддай работал в своем кабинете, когда у него зазвонил мобильный телефон. Он немедленно ответил. Слушая говорившего, Аддай вдруг нахмурился и покраснел от гнева.
— Гунер! Гунер! — крикнул Аддай в коридор, будучи вне себя от волнения.
Его слуга немедленно появился.
— Что произошло, пастырь?
— Немедленно разыщи Баккалбаси. Где бы он ни был, мне нужно немедленно повидаться с ним. Через полчаса все пасторы должны быть здесь. Организуй это.
— Хорошо, но скажи мне, что произошло?
— Катастрофа. А сейчас ступай и сделай то, о чем я тебя попросил.
Оставшись один, он сжал пальцами виски. У него болела голова. Уже несколько дней его мучили сильные головные боли, он плохо спал, и у него совсем не было аппетита. Похоже, ему уже недолго осталось жить. Он устал от того смертельно тяжелого груза, который взваливает на себя каждый, кто становится Аддаем.
Новости, сообщенные ему, были хуже не придумаешь. Братьям Баджераи не удалось выполнить то, что от них требовалось. Кто-то в тюрьме узнал о том, что они должны были сделать, и помешал им. Либо братья проболтались, либо в тюрьме кто-то оберегает немого. Возможно, это снова Они или же тот полицейский, который везде сует свой нос. Он в последние дни, похоже, практически не выходил из кабинета директора тюрьмы. Он явно что-то замышляет, но что? Аддаю сообщили, что Марко Валони пару раз общался с наркодельцом, неким Фраскелло. Да, все сходилось: Валони явно договорился с этим мафиози, чтобы тот защитил Мендибжа — единственную ниточку, потянув за которую Валони мог добраться до них, до Общины. Да, Валони нужно защищать Мендибжа. Да, именно так, тем более что именно на это намекал и человек, с которым Аддай только что разговаривал по телефону. Или он имел в виду что-то другое? Сильная боль пронзила мозг Аддая. Он, взяв ключ, открыл им шкатулку, достал оттуда таблетки и проглотил две из них. Затем он закрыл глаза и стал ждать, пока утихнет боль. Если повезет, к приходу пастырей боль должна пройти.
