Справа неожиданно запели. Ворон встал как вкопанный.
– После того, чему свидетелями мы оказались недавно, это уже было слишком, – произнес он и передернул плечами. – Терпеть не могу насекомых. Любых. Даже бабочек недолюбливаю.
Денис завертел головой и почти сразу заметил фигуру в камуфляже, только не городского, а лесного образца. На фоне серого асфальта, бетонных зданий и стекла, которым все еще поблескивали некоторые окна на первом и втором этажах, человек выглядел как нечто чужеродное.
– Может, галлюцинация? – предположил Денис, потом подумал, сосредоточился и покачал головой. – Нет, вполне живой. Только как такое пропустили в Периметр, я не понимаю.
– А я не представляю, почему такое чудо-юдо еще живо в Периметре, – откликнулся Ворон, – хотя… Зона любит, когда ее развлекают клоуны.
Помимо одежды чудо-юдо привлекало к себе внимание неуместной «раскраской», походящей на ту, что использовали индейцы в каком-то приключенческом фильме, когда шли на охоту. А еще оно пело – заунывно, раздражающе, на неизвестном Денису языке или даже языках.
– Это латынь, что ли?
– Не только. Смесь арабского, иврита и неимоверным образом изуродованная латынь. Слушай, мы случайно с тобой в «иллюз» не вляпались? – спросил он. – Может, все же галлюцинация?
– Не похоже, – Денис посмотрел в сторону странного типа и вздохнул, – эта галлюцинация странно выглядит, торчит на крыше железного гаража и вопит дурным голосом какую-то непонятную песенку. Эм… псалом.
– Да уж. «Иллюз» обязан подавлять тех, кто в него попал, депрессию и апатию навевать, на суицидальные мысли настраивать, а мне сейчас ржать хочется, аки коню маршала Жукова. Значит, ни хрена это не галлюцинация, – заключил Ворон. – Чего только в Зоне не насмотришься… А почему псалом?
– Только очень упертый и фанатичный человек будет слушать такое да еще и подвывать. Во всяком случае, мне так кажется.
– Резонно, – хмыкнул Ворон и предложил: – Пошли отсюда, а? Мне сегодняшней прогулки по Зоне хватило по горло.
Денис снова посмотрел в сторону ненормального.
– Но ведь это человек. Я абсолютно уверен в этом, – сказал он через полминуты пристального всматривания. – Может, с головой у него не все в порядке, но мы не бросаем своих в Периметре. Ведь так?
– Так, – вздохнул Ворон.
«Никогда не бросать в Зоне людей» – это был главенствующий пункт в кодексе их маленького клана. Разумеется, все люди предполагались разными.
– Из тех, кто ходит в Зону, дерьма много больше половины, – ответил Ворон неожиданно зло, вероятно, вспомнив Валентина и тех, кто ушел вместе с ним. Ведь большинство из них были сталкерами, так легко предавшими собственную реальную жизнь вне Периметра. – Но вытаскивать их все равно кто-то должен. – И если спасаемые не пытались сопротивляться слишком уж рьяно, Ворон и Денис это делали. – Сам будешь с ним возиться.
– Нет проблем.
– Иди тогда, разузнай обстановку.
Денис кивнул. Ворон остался на месте, на всякий случай передернув затвор автомата.
Иногда мародеры устраивали ловушки на неожиданно сердобольных сталкеров. Правда, приманкой обычно служили представительницы слабого пола, а не психованные парни с посредственным слухом и непоставленным слабым тенорком. Да и героев-спасателей в Зоне всегда было мало. Не прокатывало в девяти случаях из десяти.
Песня оборвалась. Денис шел, не скрываясь, не быстро и не медленно, держа на виду руки и обратив открытые ладони в сторону неизвестного. Потом остановился.
– Привет, – бросил он так, словно встретились они не в Зоне, а в самом обычном дворе.
Голос парня оборвался на наиболее высокой и противной ноте.
– Эм…
Он был немного младше Дениса, но выше и очень худой. Светловолосый. Глаза бледно-голубые и… кроткие, что ли. То, как незнакомец смотрел, можно было смело фотографировать и показывать как иллюстрацию к словосочетанию «незамутненный наивный взгляд».
– Тебя как звать? – спросил Денис.
Несмотря на всю абсурдность ситуации, парень не выглядел идиотом. В смысле внешнего вида он был совершенно нормальным: не тряс головой и руками, не пускал слюни, не подмигивал, не дергался.
– Николя… – произнес он, тотчас смутился и поспешил оправдаться: – Это на французский манер. Я ведь во Франции учусь, вот и привык. Николай, если по-русски.
– Вот и отлично, Коля, а я Дэн, приятно познакомиться. – Впрочем, обрадовался он явно рано.
Ворон хмуро наблюдал за тем, как Денис перекинулся парой фраз со встретившимся им чудом-юдом. Парень внезапно встал, и сталкер едва удержался от того, чтобы не дать очередь в его направлении. Однако в руках у ненормального так и не появилось оружия. Вместо этого парень вскинул руки к небу, надежно укрытому непроницаемой облачной завесой, и снова рухнул на колени, затянув песню еще гаже первой. Денис постоял немного, взирая на происходящее, и поплелся обратно.
– Обалдеть, – прокомментировал Ворон, когда тот присоединился к нему.
– Ага, – не стал спорить Денис. – Знаешь, что он мне заявил? Если Бог есть на свете, он спасет смиренного раба своего.
– Раба… – Ворон поморщился. – Раб уж точно не заслуживает спасения, потому что раб… – Он вздохнул.
– Но…
– Но мы с тобой не боги, и рабов у нас не имеется. К счастью. – Ворон снова окинул парня взглядом. Кого-то тот сильно ему напоминал. Особенно в профиль. – Вообще-то, если человек сам того не хочет, мы его спасать не обязаны, – обронил словно между делом, – но если он неожиданно тебе понравился, дерзай. Скажи, что тебя послал тот самый Бог, может, этот юродивый не слышал древнего анекдота про раввина, который примерно так же от наводнения прятался.
– Я? Тебе точно нужно, чтобы, если мы его вытащим, он на всех углах эмиоников восхвалял и называл ангелами? – Денис нахмурился. – Ты только представь себе паломников, требующих пропустить их в Москву, дабы лицезреть чудо.
– А знаешь, я б с удовольствием! Не терплю религиозно долбнутых, чем таких меньше, тем лично мне приятнее.
– Ворон…
– Ага, именно что Ворон, – он фыркнул, – птица черная, проводник душ. Я рассказывал тебе, почему именно это прозвище, или еще нет?
Денис вздохнул и укоризненно покачал головой. Версии, почему сталкер именно Ворон, а не грач какой-нибудь, даже сам Игорь выдавал по десяток в день, что уж говорить относительно всех тех предположений, которые высказывали посторонние и друзья. Легенд, ходящих в сталкерской, околонаучной и научной среде, вообще имелось неисчислимое множество.
Впрочем, тут он и сам от Ворона не отставал. Денис однажды услышал о том, что является мутантом, умеющим улавливать волновые излучения аномалий (собственно, он не знал точно, это могло оказаться и правдой, но формулировка ему не понравилась). Еще его считали незаконнорожденным, только путались с именем настоящего родителя. Большая часть сотрудников ИИЗ приписывала отцовство Ворону, меньшая – какому-то его другу, сгинувшему в Зоне, но якобы завещавшему спасти сына.
