Маура, нахмурившись, взглянула на волоски в пакете.
– Да, в таком случае твоя аргументация выглядит более убедительной. За пределами зоопарка мало найдешь… – Она замолчала и посмотрела на Джейн. – В зоопарке есть бенгальский тигр. Что, если это волосок с живого зверя?
Зоопарк.
Перед мысленным взором Джейн вдруг возникла эта картинка. Клетка леопарда. Дебра Лопес, искалеченная, истекающая кровью. И ветеринар, доктор Оберлин, склонившийся над телом Дебры, давит ей на грудь, делает искусственное дыхание в отчаянной попытке запустить ее сердце. Высокий, светловолосый, голубоглазый. Как Джонни Постьюмус.
Джейн вытащила сотовый.
Полчаса спустя доктор Алан Роудс перезвонил ей:
– Не знаю, зачем это вам, но мне удалось найти фото Грега Оберлина. Не очень хорошее. Его сделали на мероприятии по сбору пожертвований в пользу зоопарка несколько недель назад. Но к чему все это?
– Вы ничего не сказали об этом доктору Оберлину? – спросила Джейн.
– Вы же просили молчать. Откровенно говоря, я чувствую себя неловко, действуя за его спиной. Это что, какие-то полицейские дела?
– Не могу посвятить вас в подробности, доктор Роудс. Это должно остаться между нами. Можете отправить мне фото по электронной почте?
– То есть прямо сейчас?
– Да, прямо сейчас. Маура, – крикнула Джейн, – мне нужно воспользоваться твоим компьютером. Он отправляет фотографию.
– Компьютер у меня в кабинете.
Когда Джейн села за компьютер и открыла свой почтовый ящик, фотография уже лежала там. Роудс сказал, что снимок сделан во время мероприятия по сбору пожертвований, и собрание это явно было торжественным. Она увидела с полдюжины улыбающихся гостей в большом зале, с бокалами вина в руках. Доктор Оберлин стоял вполоборота на самом краю снимка, протягивая руку к подносу с канапе.
– О’кей, получила, – сказала Джейн доктору Роудсу в трубку. – Но снимок и правда не хорош. Может, есть другие?
– Нужно поискать. Или спросить у него?
– Нет. У него не спрашивайте ни в коем случае.
– Пожалуйста, скажите мне, что это за история? Вы в чем-то подозреваете Грега? Но это нелепо, он самый добропорядочный человек из всех, кого я знаю.
– Вы не знаете, он бывал в Африке?
– Какое это может иметь отношение к делу?
– Вы не знаете, он посещал Африку?
– Наверняка. Его мать – уроженка Йоханнесбурга. Слушайте, вам лучше поговорить с Грегом. Мне это совсем неловко.
Джейн услышала шаги, повернулась и увидела Милли, стоящую у нее за спиной.
– Что скажете? – спросила ее Джейн. – Это он?
Милли не отвечала. Она стояла, вцепившись руками в спинку стула Джейн и устремив взгляд на фотографию. Ее молчание затянулось настолько, что экран компьютера почернел, и Джейн пришлось «будить» его.
– Это Джонни? – спросила она.
– Может… может быть, – прошептала Милли. – Я не уверена.
– Роудс, – сказала Джейн в трубку, – мне необходимо фото получше.
Она услышала вздох.
– Спрошу у доктора Миковица. А может, у его секретарши есть что-то в пиар-службе.
– Нет, так слишком много людей окажется в курсе.
– Слушайте, я не знаю, каким еще образом помочь вам. Разве что вы сами приедете сюда с камерой.
Джейн посмотрела на Милли, которая не отрывала взгляда от изображения доктора Грегори Оберлина, и сказала:
– Именно так я и поступлю.
31
Она обещает, что я буду в безопасности, что мне не придется сталкиваться с ним лицом к лицу, поскольку все будет сделано с помощью видео, что на месте будет много полицейских. Я сижу с детективом Фростом на парковке зоопарка и наблюдаю из его машины за семьями с детьми, толпящимися у входа. Вид у них возбужденный и радостный – им предстоит день в зоопарке. Сегодня суббота, и наконец выглянуло солнце. Я и в себе чувствую изменение. Да, я нервничаю, и мне очень страшно, но впервые за шесть лет я думаю, что солнце может засиять и в моей жизни и скоро все тени рассеются.
Детектив Фрост отвечает на звонок сотового:
– Да, мы все еще на парковке. Мы придем. – Он смотрит на меня. – Риццоли разговаривает с доктором Оберлином в ветеринарном отделе. Это в южной оконечности зоопарка, далеко от нас. Вам совершенно не о чем беспокоиться. – Он открывает дверь. – Идем, Милли.
Мы направляемся ко входу, и он идет рядом со мной. Никто из покупающих билеты и не подозревает, что здесь проводится полицейская операция: мы идем так же, как и все остальные посетители, предъявляем билеты, проходим через турникет. Первое, что я вижу, – это лагуна фламинго, и я вспоминаю Вайолет, мою дочурку, которая видела зрелище в тысячи фламинго в дикой природе. Я сочувствую городским жителям, для которых фламинго – это десяток вялых птиц в пруду с цементным дном. У меня нет возможности посмотреть на других животных, потому что мы с детективом Фростом идем по дорожке, ведущей в административное здание.
Мы ждем в конференц-зале, где стоят длинный тиковый стол, десяток удобных стульев и тумбочка с видеооборудованием. На стене в рамочке грамоты и награды, полученные зоопарком Суффолка и его персоналом. «За совершенство в разнообразии». «За достижения в маркетинге». «Грамота Марлина Перкинса»
[25]. «За лучший экспонат, Северо-Запад». Тут они хвастаются своими достижениями, хотят показать гостям, какое это достойное учреждение.
На противоположной стене я вижу научные биографии персонала, и мой взгляд сразу же находит доктора Оберлина. Сорок четыре года. Бакалавр наук, Вермонтский университет. Доктор ветеринарии, Корнеллский университет. Фотография отсутствует.
– На это может уйти какое-то время, так что нам нужно набраться терпения, – говорит детектив Фрост.
– Я ждала шесть лет, – говорю я. – Могу подождать еще немного.
32
При росте шесть футов три дюйма светловолосый и голубоглазый доктор Грегори Оберлин поразительно походил на паспортную фотографию Джонни Постьюмуса. У него была такая же квадратная челюсть, такой же широкий лоб, который он недоуменно наморщил, когда Джейн нажала кнопку «Запись» на видеокамере.
– Вам и в самом деле нужно это записывать? – спросил он.
– Мне нужна точность. А кроме того, это освобождает меня от необходимости делать заметки, и я могу сосредоточиться на разговоре.
Джейн улыбнулась и села. Сюда доносились отвлекающие шумы, звуки, издаваемые животными из ветеринарных клеток, расположенных близ кабинета доктора Оберлина, но Джейн это устраивало. Она хотела, чтобы он находился в привычной обстановке и чувствовал себя непринужденно. Разговор в бостонской полиции наверняка насторожил бы его.
