– Еды дать? Ты проголодался?
Конечно, в этом все дело. Доктор Айлз почти не задержалась дома, не успела его покормить.
Я иду в кухню, он бежит рядом, трется о мои ноги, когда я открываю кошачьи консервы и вываливаю их в плошку. Он начинает чавкать, поедая кусочки курятины в пахучем соусе, и я вдруг понимаю, что тоже проголодалась. Доктор Айлз предоставила мне полную свободу в своем доме, так что я отправляюсь в кладовку и оглядываю полки в поисках чего-нибудь, что можно приготовить на скорую руку и насытиться. Нахожу пакет спагетти, вспоминаю, что видела бекон, яйца и кусок пармезана в холодильнике. Сварю спагетти, добавлю туда сыра, бекона и яиц – то, что нужно в холодный вечер.
Я снимаю пакет спагетти с полки, и в это время кот начинает громко шипеть. Через полуоткрытую дверь я вижу: он уставился на что-то невидимое мне. Выгнул спину, шерсть у него встала дыбом. Не знаю, что его испугало. Знаю только, что меня мороз продирает по коже.
Слышится звон разбитого стекла, осколки градом рассыпаются по столу. Один из них ярко сверкает прямо за дверью.
Я тут же выключаю свет в кладовке и стою, дрожа, в темноте.
Кот издает вопль и бросается прочь. Я хочу кинуться следом, но тут распахивается входная дверь, и я слышу чьи-то тяжелые шаги по битому стеклу.
Кто-то входит в кухню. Я в ловушке.
36
Джейн вдруг почувствовала, как вся комната пошла кру´гом. Она не ела с полудня, много часов провела на ногах, и это открытие потрясло ее настолько, что она оперлась о стену, чтобы не свалиться мешком на пол.
– Это какой-то ошибочный отчет, – продолжала упорствовать она.
– ДНК не лжет, – сказал Габриэль. – Останки, найденные под Кейптауном, совпадают по ДНК с тем, что уже есть в базе данных Интерпола. С ДНК, которую им предоставил шесть лет назад Леон Готт после исчезновения его сына. Эти кости принадлежат Эллиоту. По черепным травмам его смерть классифицируется как убийство.
– И эти кости были найдены два года назад?
– В парковой зоне на окраине города. Точное время смерти определить невозможно, так что он вполне мог быть убит шесть лет назад.
– Но мы знаем, что он был жив. Милли видела его на сафари в Ботсване.
– Ты абсолютно уверена? – тихо спросил Габриэль.
Эти слова погрузили ее в молчание. «Абсолютно ли мы уверены, что Милли сказала правду?» Джейн прижала руку к виску – мысли смерчем проносились в ее голове. Милли не могла лгать, потому что ее слова подтверждены известными фактами. Летчик и в самом деле доставил семерых туристов на посадочную полосу в дельте, и среди них был пассажир с документами на имя Эллиота Готта. Некоторое время спустя Милли вышла из буша и рассказала ужасающую историю о бойне в туристском лагере. Падальщики растащили останки, и кости четверых туристов так и не были найдены. Ричарда. Сильвии. Кейко. И Эллиота.
Потому что настоящий Эллиот Готт был уже мертв. Убит в Кейптауне еще до начала сафари.
– Джейн? – услышала она голос Габриэля.
– Милли не лгала. Она ошибалась. Она считала, что убийца – Джонни, а он был жертвой, как и остальные. Его убил человек, который, регистрируясь на сафари, воспользовался документами Эллиота. А когда все закончилось, когда он насладился этой охотой из охот в буше, то отправился домой. Вернулся в свое прежнее состояние.
– Алана Роудса.
– Поскольку он путешествовал с документами Эллиота, пересечение им границы с Ботсваной не зарегистрировано. Ничто не связывает его с тем сафари. – Джейн окинула взглядом гостиную Роудса. Голые стены, обезличенное собрание книг. – Он – пустая оболочка, как и этот дом, – тихо сказала она. – Он не может позволить себе выпустить на свободу монстра, который в нем живет. Поэтому превращается в других людей. Но сначала крадет их личности.
– И не оставляет следов.
– Но в Ботсване он совершил ошибку. Одна из намеченных жертв бежала, и она может его опознать… – Джейн вдруг повернулась к Мауре, которая вошла в дом и смотрела на нее вопросительным взглядом. – Милли одна в доме, – сказала ей Джейн.
– Да. Собирает вещи.
– Боже мой. Мы оставили ее одну.
– Какое это имеет значение? – спросила Маура. – Она теперь никак не связана с расследованием, верно?
– Нет, как выясняется, она ключевая фигура. Она единственная может опознать Алана Роудса.
Маура недоуменно покачала головой:
– Но она никогда не видела Роудса.
– Видела. В Африке.
37
Шаги приближаются. Я сжимаюсь за дверью кладовки, мое сердце стучит, как барабан. Мне не видно, кто проник в дом. Я только слышу, что он задержался в кухне. Я вдруг вспоминаю, что оставила сумку на кухонном столе, и теперь слышу, как он расстегивает на ней молнию, слышу, как падают на пол монетки. Боже, пусть это будет обычный вор. Пусть он возьмет мой бумажник и уберется отсюда.
Видимо, он нашел то, что ему было нужно, потому что я слышу, как стукается о столешницу брошенная сумка. Пожалуйста, уходи. Пожалуйста, уходи.
Но он не уходит. Нет, он идет по кухне. Ему придется пройти мимо кладовки, чтобы попасть вглубь дома. Я замираю в темноте, не осмеливаюсь даже дышать. Он проходит мимо, и сквозь приоткрытую дверь я вижу его спину, кудрявые темные волосы, угловатые плечи, квадратную голову. В нем есть что-то поразительно знакомое. Но это невозможно. Тот человек, о котором я подумала, мертв. Его кости разбросаны где-то в дельте Окаванго. Потом он поворачивается к приоткрытой двери, и я вижу его лицо. Все, во что я верила прошедшие шесть лет, все, что казалось мне очевидным, переворачивается с ног на голову.
Эллиот жив. Бедный, неловкий Эллиот, увивавшийся за блондинками, с трудом ковылявший по бушу, постоянный объект язвительных шуток Ричарда. Эллиот, заявивший, что нашел у себя в палатке змею, которую никто, кроме него, не видел. Я вспоминаю последнюю ночь, когда мои попутчики были еще живы. Помню темноту, панику, выстрелы. И последний крик женщины: «У него ружье! Боже мой, у него…»
Не у Джонни. Это был вовсе не Джонни.
Он проходит мимо кладовки, его шаги затихают. Где он? Замер где-то, где я его не вижу, и ждет, когда я проявлю себя? Если выберусь из кладовки и постараюсь проскользнуть в кухонную дверь, заметит ли он меня? Я лихорадочно пытаюсь представить себе задний дворик за этой дверью. Там ограда по всему периметру, но есть ли в ней калитка? Не могу вспомнить. Деваться мне там будет некуда, я окажусь пойманной на территории бойни.
Или могу остаться здесь и ждать, когда он найдет меня.
Я беру с полки банку. Малиновый джем. Банка достаточно массивная и увесистая. Не очень много, но другого оружия у меня нет. Я подхожу к двери и выглядываю.
Никого.
