– Доброе утро. Это Пьер Бодэр из компании «Экипаж Бодэра», – сочинял Дикштейн на ходу.
– Впервые слышу.
– Поэтому и звоню. Дело в том, что мы подумываем открыть филиал в Антверпене, и я хочу предложить вам наши услуги.
– Вряд ли меня это заинтересует, но можете написать и…
– То есть вас полностью устраивает ваше агентство по подбору судовой команды?
– Ну, бывает и хуже. Послушайте…
– Еще один вопрос, и я больше вас не побеспокою. С кем вы работаете в данный момент?
– С Коэном. Извините, мне некогда…
– Да-да, понимаю. Спасибо, что уделили время. До свидания.
Коэн! Вот так удача! Может, даже получится обойтись без угроз и давления. Коэн! Этого он не ожидал – евреи обычно не занимались судовым бизнесом. Что ж, иногда просто везет.
Дикштейн нашел адрес Коэна в телефонной книге, надел пальто, вышел из отеля и поймал такси. Офис представлял собой две комнатки над баром в квартале «красных фонарей». «Работники ночного труда» – шлюхи, воры, музыканты, стриптизерши, официанты, вышибалы – все те, кто оживлял улицы по вечерам, еще спали. Сейчас это был обычный захудалый район – серый, холодный и не особенно чистый.
Дикштейн поднялся по лестнице на второй этаж, постучал в дверь и вошел. В маленькой приемной, посреди шкафов и оранжевых пластиковых стульев, за столом сидела секретарша средних лет.
– Я бы хотел поговорить с мистером Коэном, – сказал ей Дикштейн.
Женщина взглянула на него оценивающе: он не был похож на моряка.
– Ищете работу? – спросила она с сомнением.
– Нет, – ответил он. – Я из Израиля.
– А… – У нее были темные волосы и глубоко посаженные глаза, на пальце блестело обручальное кольцо. Не исключено, что это сама миссис Коэн, подумал Дикштейн. Она встала из-за стола и прошла в кабинет, а через минуту вернулась и пригласила входить. Коэн встал, пожал посетителю руку и заявил:
– Я жертвую на нужды движения каждый год. В прошлую войну я послал вашим двадцать тысяч гульденов – хотите, чек покажу? Что, опять какой-то сбор? Неужели снова война намечается?
– Я пришел вовсе не за деньгами, мистер Коэн, – улыбнулся Дикштейн. Миссис Коэн оставила дверь открытой – он плотно закрыл ее за собой. – Можно присесть?
– Если вы не за деньгами – присаживайтесь, выпейте кофе, оставайтесь хоть на весь день! – засмеялся Коэн.
Лысому, чисто выбритому коротышке в очках и слегка поношенном костюме на вид было лет пятьдесят. Судя по всему, бизнес у него маленький, но стабильный, подумал Дикштейн.
– Вы здесь жили во Вторую мировую? – спросил он.
Коэн кивнул.
– Я был тогда молод. Уехал в деревню, работал на ферме, там никто не знал, что я еврей. Повезло.
– Как вы думаете, это может повториться?
– Конечно. Так всегда было, во все времена – и никогда не кончится. Конечно, повторится – только я уже не доживу. Здесь хорошо. Я не собираюсь ехать в Израиль.
– Ясно. Я работаю на израильское правительство. У нас к вам просьба.
Коэн пожал плечами.
– И?
– Через несколько недель один из ваших клиентов позвонит вам со срочной просьбой: им понадобится механик на судно «Копарелли», и вы порекомендуете им нашего человека. Его фамилия Кох, он – израильтянин, но у него будут документы на другое имя. Не беспокойтесь: он действительно судовой механик, так что ваши клиенты не будут разочарованы.
Дикштейн умолк, дожидаясь ответа. «Ты – славный человечек, – подумал он, – порядочный еврей-делец, умный и трудолюбивый, хоть и слегка потрепанный, не заставляй меня прибегать к суровым мерам».
– И вы не объясните мне, зачем правительству Израиля все это понадобилось? – спросил Коэн.
– Нет.
Повисла пауза.
– У вас есть при себе документы?
Без стука вошла секретарша и подала им кофе. Дикштейн уловил враждебные флюиды, исходящие от нее. Коэн воспользовался вторжением, чтобы собраться с мыслями. Когда она вышла, он заявил:
– На такое пойдет только конченый поц.
– Почему?
– Ну смотрите: вы приходите с улицы, заявляете, что работаете на правительство Израиля, – при этом у вас нет документов, и даже фамилию вы отказываетесь сообщать. Вы просите меня принять участие в какой-то мутной махинации – возможно, даже с криминальным уклоном, но о цели не рассказываете. Даже если я вам поверю – кто знает, что вы там затеяли? Может, я бы такое не одобрил.
Дикштейн вздохнул, обдумывая альтернативные варианты: шантажировать, похитить жену, захватить контору…
– Как вас убедить?
– Ну, если меня лично об этом попросит премьер-министр Израиля…
Дикштейн встал, собираясь уйти, и вдруг подумал: а почему бы нет? Почему, черт возьми, нет? Идея, конечно, безумная… Но ведь сработает! Он ухмыльнулся. Борга кондрашка хватит!
– Ладно.
– Что значит «ладно»?
– Надевайте пальто – мы отправляемся в Иерусалим.
– Прямо сейчас?
– Вы сильно заняты?
– Вы серьезно?
– Я же сказал, что это очень важно. – Дикштейн указал на телефон. – Позвоните жене.
– Она в приемной.
Дикштейн подошел к двери, открыл ее и позвал:
– Миссис Коэн!
– Да?
– Зайдите сюда, пожалуйста.
Она поспешно вошла, вид у нее был встревоженный.
– Иосиф, в чем дело?
– Этот человек хочет, чтобы я поехал с ним в Иерусалим.
– Когда?
– Сейчас.
– В смысле – на неделе?
– Нет, миссис Коэн, прямо сейчас, – произнес Дикштейн. – Должен вас предупредить: все это строго конфиденциально. Я попросил вашего мужа оказать услугу израильскому правительству. Естественно, он хочет убедиться, что это правда, а не какой-то криминал. Вот я и беру его с собой, чтобы предоставить доказательства.
– Иосиф, только не ввязывайся…
Коэн пожал плечами.
– Я еврей, я ввязался с рождения. Присмотри тут за делами.
– Но ты же ничего о нем не знаешь!
– Вот и выясню.
– Мне эта затея не по душе.
– Ничего страшного, – успокоил ее муж. – Мы полетим на самолете в Иерусалим, я встречусь с премьер-министром и вернусь.
– С премьер-министром!..
Дикштейн понял, какой повод для гордости подарит ей эта встреча.
– Миссис Коэн, дело строго секретное. Если кто будет спрашивать, всем говорите, что ваш муж уехал по делам в Роттердам. Вернется завтра.
