– А у меня диплом на носу, – продолжал Мундыч. – Вы что ж, думали, я тут всю жизнь на раскладушке провалялся? Не-е…
– А вы где учились? – отважился я задать первый вопрос.
– Вот те хрон! – взгоготнул он. – В высшей следственной, понятно, где ж ещё? Хроноразведки тогда ещё не было. Ну так вот… Вызывают меня к ректору, говорят: диплом подождёт, решили тебя на стажировку послать…
– К грядушкам? – с трепетом перебил Петька.
– Ну! Первого! Первого, прикинь! До меня ещё к ним никого не посылали… Ну я, понятно, спрашиваю: почему меня? И что оказалось…
Пиво в стакане кончилось. Мундыч взял с пола пластиковую баклажку и принялся наливать – долго-долго. Мы с Петькой аж извелись, пока он наливал. И пил нарочно медленно. Наконец утёр щетину вокруг рта, продолжил:
– Оказалось, в дипломной работе дело. Тема, оказалось, подходящая – устремлённая, так сказать, в перспективу: детская преступность. Дети, как это раньше говорилось, наше будущее… Жаргоны опять же изучал дошкольные, стало быть, и с языком проблем не возникнет…
– И не возникло?
– Не-ет… Да и у вас бы не возникло. Там язык-то… А тебя как зовут?
– Прошка, – сказал я.
– Староста класса, – уважительно добавил Петька.
– Так вот запомни, Прошка. В будущем язык вообще не нужен. Я тебе больше, Прошка, скажу: вякнешь там что-нибудь вслух – запросто могут привлечь за оскорбление чувств окружающих…
– Как это? – не понял я.
– А так! Ты ж вроде малец сообразительный. Вот и прикинь: с каждым годом приличных слов у нас становится всё меньше и меньше. Чего далеко за примером бегать? Возьми хотя бы слово «голубой». Раньше оно оттенок означало, а теперь что означает? А?! Вот то-то же… И дошли они, значит, у себя в будущем до жизни такой, что все слова стали неприличными. Все!
– А как же они между собой говорят?
– А никак! Картинки друг другу показывают, сюжеты, смайлики…
– И всю дорогу молчат?!
Осклабился Мундыч.
– Ага! Молчат… Мы, что ли, никогда не материмся? Ну вот и они так же… Ой, а с заборами… – Мундыч не выдержал – загыгыкал, даже стакан на пол отставил.
– А что с заборами? – жадно спросил я.
– Знаешь, как они в будущем на заборах пишут, на стенах? Нет? Ну вот слушай. Подойдёт, ткнёт пальчиком… и нарисуется на заборе клавиатура…
– Как на планшете?
– А у них там любая стенка – планшет. Да что стенка… Ты себе съедобный дисплей представить можешь?
– Нет.
– А я вот ел. Берёшь, скажем, пиццу, тычешь в неё пальчиком…
– И чего?! Клавиатура обозначается? Прям на пицце?
– Угу.
– Так она ж остынет, пицца, пока ты на ней…
– Остынет, – одобрительно подтвердил Мундыч. – А ты её опять разогрей. Опять пальчиком ткни, назначь нужный градус, нажми Enter, обожди минутку – и приятного аппетита… Так-то вот. – Он с сожалением приподнял баклажку. Пива в ней оставалось совсем немного.
– Мы ещё сбегаем, – заверил Петька. – Ты рассказывай давай!
– А что тебя конкретно интересует?
– Ну вот как тебя туда доставили? Машиной времени?
– Не знаю, – признался Мундыч. – Ректор говорит, давай, мол, по коньячку на дорожку… Выпил я – и отрубился. А очухался – уже там… – хмыкнул, качнул головой, будто заново удивляясь своим же воспоминаниям. – Знаешь, что странно показалось? – внезапно спросил он, обращаясь в основном ко мне. – Мошки полно! Столбами ходит, крутится. Кусать не кусает, а лезет повсюду. В глаза, за шиворот… Причём везде: на улице, в помещении… Думаю: что ж они гадость эту не потравят? Охрана природы? И что оказалось… – Мундыч вылил остаток пива в стакан. – Оказалось, никакая это не мошка, а махонькие такие беспилотнички, не больше комарика. Всё видят, всё пишут… – Допил, утёрся. – Это ж какой, думаю, кайф оперативным работникам! Ни наружки никакой не надо, ни свидетелей! Делов-то: скачал все данные – и, считай, дело раскрыто… И что оказалось…
Но мы с Петькой так и не узнали, что там ещё оказалось: глаза Мундыча заволоклись, рот приотворился – и ветеран неожиданно всхрапнул. Первый раз в жизни я видел, чтобы кто-то храпел с открытыми глазами. Потом локоть подломился, стакан стукнул об пол, а сам Мундыч распростёрся на раскладушке и тут уж задал храпака всерьёз. Глаза закрылись.
– Всё, – с сожалением сказал Петька Безотечества и встал с табурета. – Теперь только вечером очухается… Пошли!
– А дверь? – спохватился я. – Что ж мы, уйдём, а дверь открытой оставим?
– Да что у него тут брать!
* * *
Забыл сказать: на улице был сентябрь, летели паутинки. Много паутинок. Поглядел я на них, поглядел – и проснулась во мне бдительность.
– Петьк, – говорю, – а помнишь, в июле мошка кончилась, а в августе снова началась? Клубами ходила…
– Ну?
– А кусаться уже не кусалась. Может, это вовсе не мошка была, а?
– А чего?
– Может, это грядушки к нам беспилотничков своих напустили? Подслушивать, подглядывать…
– А потом они куда делись, беспилотнички?
– Н-ну… не знаю… Осень, дождями выбило…
– Так дождей-то ещё не было.
– Или попрятались. Чтобы не разоблачили их… В сентябре-то мошки не бывает…
– Да и фиг с ними, – беззаботно решил Петька. – Пускай на нашу жизнь глядят и завидуют… Лишь бы не кусались!
– Или вот паутинки, – говорю, а самому уже страшновато. – Поди разбери, паутинки это летят или что…
Петька посмотрел, подумал.
– Учителка вроде рассказывала, на паутинках паучки летают, – вспомнил он. – Бегает по ней туда-сюда – и вроде как рулит… вверх-вниз… влево-вправо…
– А вдруг не паучки? Вдруг тоже что-нибудь такое… оттуда…
– А давай поймаем!
Поймали одну, стали на ней паучка искать. Не нашли. То ли спрыгнул, то ли самоликвидировался. А может, обратно в будущее слинял. А что? Грядушки же…
Глава 4,
в которой Прохора хвалят за проделанную работу, а Мундыч рассказывает о своих заслугах перед хроноразведкой
Но отчёт у меня получился – я тебе дам! Там и забота о ветеране, и встречи с ветераном… Улька чуть не разревелась от зависти. Мамке спасибо: навострилась на форумах на своих – такого наподсказывала… Всё ты, говорит, Проша, правильно делаешь, только редко очень. Лентяй ты, Проша! Тут даже врать незачем. Просто что бы с тобой ни стряслось – вноси в список мероприятий. Главное – умей оформить. Подрался? Пиши: провёл воспитательную работу с идеологически несознательным элементом. Результат – положительный. Или там отрицательный – если самому досталось…
