— Вы молоды, — сказал он. — Слыхали, что Генерал водил дружбу с холмовиком — заклинателем камней, шаманом или кем-то вроде? Хотите верьте, хотите нет, но я как-то пообщался с его женой. Насколько я понял, у Генерала с холмовиками был уговор. Они построили для него Республику, а он за это...
Брэдли сплюнул:
— Заткнись, чудовище.
— Не нравятся такие разговоры, а, док? Мистический вздор? Пятно на вашем славном, разумном и благородном происхождении? Но послушай: они обещали ему Оружие. Оружие, уничтожающее духов, доктор Брэдли. Навсегда! Но известно ли вам, что вы истребляли не сами Локомотивы, не самих Стволов, а только их вместилища? И те, и другие возвращались — всегда возвращались, как кошмары, как Первое Племя, как неизлечимая болезнь. И до сих пор они не познали страха.
— Зачем ты ему это рассказываешь, Кридмур?
За спиной Кридмура раздался шум: Генерал ворочался в кровати, скулил, бормотал. Кое-кто из солдат отвлекся на него.
— Видишь? Где-то в руинах его разума память об этом жива. Он нащупал это воспоминание. Перед последним походом он отправил письмо домой. А потом исчез. Линия настигла его. Скорее всего, по ошибке; они разбрасывают эти мерзкие бомбы бесцельно, словно игрушки. Кто-то помог ему спуститься с горы, и поверь, нам хотелось бы знать, кто именно. Но каким-то образом он оказался в маленьком странном госпитале на Краю Мира, к востоку отсюда — до него не так уж много недель пути. Что, если он до сих пор хранит Тайну? Что, если он до сих пор знает, где найти Оружие — или как его изготовить? Что, если оно уже у него? Жить ему уже недолго осталось. Ваш город, ваша Республика, ваш мир — мертвы. Этого Оружия вы уже не получите никогда. Но что, если его получу я? Мы могли бы уничтожить Локомотивы. Научить их бояться. Я отомстил бы за вас. Подумайте об этом.
Брэдли снова поднял бомбу — так, словно намеревался огреть ею Кидмура по голове.
— Мы не вступаем в сговор с такими, как ты, чудовище. Вы оскверняете все, к чему прикасаетесь. Я видел, перед вами пало слишком много народов. Но мы выстоим и в одиночку.
Кридмур заметил, что солдаты по обе стороны доктора Брэдли насторожились. Впрочем, они как раз не важны. Кридмур не сомневался, что бегает быстрее, чем они жмут на спусковые крючки, чем летают их пули — да и рану переживет, если потребуется.
— Предположим, я встану на вашу сторону, доктор. Если вы обезвредите свою бомбу, я даю слово, что буду сдерживать линейных как можно дольше. Вы ведь знаете, вашим людям с ними не справиться. Удачного исхода не обещаю, но думаю, что смогу сравнять силы. Возможно, вы все даже выживете. У вас есть дети? Или, может, молодая жена?
— Не твое дело, Кридмур.
— Вы делаете хорошую мину при плохой игре, док. Возможно, вы спасете своих людей. Вам стоит с гордостью принять мою помощь.
— Твое слово ничего не стоит, Кридмур. Мы не станем вступать с тобой в сговор.
— А ведь раньше вы не были таким заскорузлыми, док. В старые времена, в мире, оставшемся позади. Ах, ваш Генерал, ваши хартии, разглагольствующие вояки в цилиндрах и увешанные медалями. «Стоять на своих ногах и не якшаться с дьяволом», «власть закона, а не правительства» и все такое прочее. Я помню эти речи, доктор. Но даже тогда вы не могли помешать таким, как я. Ваши сыновья и дочери грезили о нас. Когда ваши предводители давали слабину, они впускали нас к себе. В Вульверхэмптоне, в Жестяном Холме, в Сайме и в дюжине других мест они призывали нас на помощь. Об этом не написано в учебниках истории, но все, кому это интересно, знают об этом. Вы не станете первым, кто пошел на уступки.
— Это было в Старом Свете, Кридмур. Здесь наши люди чище. Наших сыновей и дочерей учат добродетели. Никаких сговоров.
— Ну вас к черту, док.
Кридмур вытащил Ствол и выстрелил, нарушив тишину, повисшую пару минут назад, когда прекратила выть машина Лаури.
Солдаты затаили дыхание. Вмиг одеревеневшее тело доктора Брэдли повалилось назад, фалды черного фрака разъехались. Он выпустил трость, та секунду побалансировала на стальном наконечнике, а затем упала вперед. Старик разжал пальцы, и бомба с тяжким стуком упала на землю. Молоточек сдвинулся к спусковой пластине. Послышался тихий скрип разжимающихся пружин, дребезжание и скрежет металла.
Кридмур уже бежал. Он пересек комнату за доли секунды, перепрыгнув через кровати на пути, — их деревянные рамы под его ногами загремели, как барабаны. Каждый медленно возникающий звук он слышал с мучительной ясностью. Спрыгнув с последней кровати, он резко развернулся в воздухе. Его старые кости хрустнули, мышцы чуть не порвались. Он собрал волю в кулак — только плоть могла остановить его — и, с силой ударившись спиною об пол, заскользил по утрамбованной грязи. Бомба, клацнув, легла в его протянутую руку. Ему оставалось просунуть большой палец между спусковой пластиной и опускавшимся молоточком. Острый молоточек впился в кончик пальца Показалась крошечная бусинка крови.
— Ч-черт! — выругался Кридмур, но его замысел сработал: бомба затихла.
— Ты безумец, Кридмур. Ты дурак. А если бы неуспех?
— Помер бы, или что похуже. А вы бы завыли, вернулись в свою мрачную Ложу и проклинали бы мое имя.
Трое стрелков стояли с идиотскими лицами, направив ружья туда, где еще полсекунды назад стоял агент Стволов. Кридмур вскочил и быстро, по очереди, перестрелял одного за другим.
Он не знал, как обезвредить устройство, а потому просто оторвал молоточек и зашвырнул его в угол комнаты, отодрав на всякий случай и спусковую пластину. Судя по всему, это сработало. То, что осталось от бомбы, он пинком загнал под кровать.
Снаружи раздался далекий грохот, похожий на отзвуки выстрелов Кридмура. Будто именно теперь, когда он начал убивать, все и вышло из под контроля. Будто он, Кридмур, опять во всем виноват.
49. ОБОРОНА НОВОГО ЗАМЫСЛА
Рассвело. Солнце, скрытое густыми темными тучами, взошло на востоке.
Лаури наблюдал за стенами Нового Замысла. Никто не вышел сдаваться, не поднял белый флаг.
Рядом стоял младший офицер Миллз.
— Пора, сэр.
— Разве?
— Думаю, да, сэр.
— Хм.
Загвоздка в том, что ни у кого из солдат Лаури не работали часы. Те, что не залило дождем и не растрескало в походе, остановились по загадочным причинам. Их стрелки либо почти не двигались — либо крутились без всякой логики. Время здесь было еще не готово к тому, чтоб его измерять. Потому Лаури и выжидал в нерешительности, как ему казалось, вот уже дольше получаса. Он ждал приказов. Ждал, что откуда-то поступит сигнал. Ждал и слушал, как стонет и молится пленный, как нервно бормочут солдаты, ждал капитуляции Нового Замысла. Ждал все так же, когда издалека, из-за стен города, раздался тихий глухой звук, в воздух взвилась струя дыма и показался снаряд. Он упал, не долетев до войска Лаури, и никого не убил.
