— Ты не выживешь один, если возьмешь с собой Генерала. Войска Линии здесь очень сильны. Они двигаются быстрее, чем мы ожидали. Ты слишком долго медлил, Кридмур.
— Я долго медлил? Да пошли вы. Пошли вы все!
— Фэншоу еще жив, он в Гринбэнке. Неподалеку отсюда есть и другие агенты,. Сегодня с наступлением сумерек они отправятся в путь и скоро встретятся с Фэншоу. Наберись терпения.
— Вы мне советуете набраться терпения? Что?!
— Кокль!
— Да! Да... Это все жара. Извини. Я немного...
Он отпустил ноги трупа и зашагал обратно в дом.
А правда заключалась в том, что в Доме он действительно бездельничал, чувствовал себя слишком вольготно, действовал слишком медленно, наслаждался хитроумной загадкой, играми в карты, враньем и симпатичными простушками-медсестрами, а теперь мышеловка захлопнулась. И Кридмур не мог смириться с тем, что в нее угодил.
Он бесшумно прошел по коридорам дома в кухню, взял с полки две бутылки виски.
— Кокль, ты чего это? — удивился повар Сичел.
— Запиши на мой счет. И уйди с дороги.
Ему хотелось отгрызть повару ногу.
Он направился на крышу.
По пути столкнулся с медсестрой Ханной, которая в испуге прижала руку к губам и вскричала:
— Джон, что случилось?
Он окинул ее оценивающим взглядом сверху вниз. Она больше не казалась ему такой красивой и приятной, как раньше. Он прошел мимо, не сказав ни слова.
В коридорах верхних этажей он наткнулся на Магфрида, ручного безумца доктора Альверхайзен, который встал у него на пути, казалось, в таком замешательстве, что не мог отойти в сторону. Кридмуру пришлось собрать все свои силы, чтобы сдержаться и не убить остолопа.
— Прости, — сказал он.
Он вылез через окно на крышу и начал пить.
Линейные наблюдали за ним в подзорные трубы с края каньона. Они прятались среди камней и муравейников. Обычный человек не смог бы их увидеть, но Кридмур видел.
— Они могут начать стрелять в тебя. Возвращайся внутрь.
— Они не рискнут. Если начать здесь битву, можно разбудить Духа или убить Генерала.
— Мы бы рискнули.
— Они — не мы.
— Нет.
Он пил и наблюдал за тем, как солнце медленно алеет и садится.
— С Аббаном меня познакомила Черная Каска. Это было в Гибсоне тридцать лет назад.
— Мы помним.
— Тогда я любил ее. Что с ней случилось?
— Она погибла, Кридмур. Когда была уничтожена тильденская верфь. Много лет назад.
— Так вы мне сказали. Меня там не было. Тогда мы уже были врагами.
— Она погибла. Когда-нибудь умрешь и ты.
— Она любила Аббана, и поэтому я терпел его.
— Он был сильнее тебя, Кридмур.
— Наверное. Все равно он уже мертв... Помню, мы вместе бежали к Южным болотам, к Черной речке, году в шестьдесят третьем — шестьдесят четвертом. Кипарисы, слизь, тени, черная грязь и вонь. Мы спрятались в полусгнившей хижине, которая, могу поклясться, когда-то принадлежала ведьме. Почему мы там оказались? Да. Да... Вспомнил. Мы укрывали письмо. Спрыснутое духами письмо, с помощью которого можно было шантажировать богатого Улыбчивого из Джаспера. За нами охотились птицелеты. Шел теплый сырой дождь. Кругом аллигаторы.
Мы ели змей. Аббан, пустынник... все это терпеть не мог. Не могу сказать, что я сам получал от этого большое удовольствие. Две недели вместе. Мы не убили друг друга. Это почти дружба, не так ли?
— Мы это знаем, Кридмур. Мы были там.
— Ваши слуги для вас слишком хороши.
— Ты пьян, Кридмур.
— Да.
Было темно.
Он встал и сбросил бутылки с крыши:
— Я пьян. Поддержите меня...
Он неуклюже упал с крыши, вцепился в водосточную трубу и некоторое время болтался на ней. Что-то теплое окутало его в ночном воздухе и помогло встать на ноги.
— Спасибо.
В кабинет Лив он пробрался через окно.
Опустился в ее кресло и принялся рыться в ее бумагах. Папка с делом Генерала была одной из самых толстых.
— А она не теряла времени зря! Посмотрите-ка. Что все это значит?
— Мы не знаем.
— И собой не дурна. Не женское это дело...
Записи вполне могли быть зашифрованы. Возможно, это и был шифр. День 17-Карта A-З; «церковный шпиль» (отец? ср. Карта Г-2, День 9). Бред! День 20-постоянно по оси 1, оси 2. Гипотеза Науманна? Жаргон! День 22 — 3 разряда п. тока по 5 = мин. захв. гов. пр. «лошади» (ср 9, 12). Бессмыслица!
— Пожалуйста, доктор А, — сказал он, — я простой пьянчуга, нельзя ли писать попроще? Лишь благодаря огромному усилию воли и шипению Мармиона в голове...
— Держи себя в руках, Кридмур.
Кридмур смог удержаться от того, чтобы разорвать бессмысленные записи и раздраженно разметать их по комнате.
Он увидел себя в маленьком гладком настольном зеркале и понял, что теряет привлекательность. Заправил потные волосы за уши и глубоко вздохнул.
Выкрав из столика Лив ключи, он прошел по пустым коридорам к палатам пациентов, открыл дверь в палату Генерала и вошел внутрь.
Старик не спал — сидел в кресле в углу, выпрямив спину и сложив на коленях покрытые пятнами руки в ярком свете луны. Он не отрывал от Кридмура взгляда серо-зеленых глаз. Тот тихо закрыл за собой дверь и, тяжело дыша, уставился на Генерала.
— Ну? — сказал он.
Генерал не ответил.
Кридмур медленно осознал, что взгляд Генерала направлен не на него, а куда-то левее — скорей, на дверную ручку.
— Хотите отсюда выбраться, старина? Все возможно. Может, скоро и выберетесь. Но сначала поговорим. Поговорим о вас. Смотрите на меня. На меня!
Кридмур перелетел через комнату, крепко стиснул в руке генеральскую челюсть и повернул лицо старика так, что теперь мог смотреть прямо в его пустые глаза.
Старик заговорил хриплым голосом, торжественно, будто обращался к аудитории:
— Давным-давно жил да был...
Кридмур зажал ладонью его рот, старясь действовать медленно и осторожно. Он не забывал о том, что все здесь окружено липким, удушающим материнским вниманием Духа.
— Сегодня никаких сказок. Давайте-ка лучше я расскажу вам историю из прошлого, старина Давным-давно жил да был человек, которого все звали Генералом, потому что он, мать его, и был генералом, великим человеком, не чета вам, сэр, безвольно гниющему в этой выгребной яме сутки напролет. Да вы и задницу себе подтереть не можете, не то что войском командовать!
