— Получилось?
— Нет. Он упал.
— Ясно... — Кридмур убрал нож в чехол на поясе. И вроде собрался встать, но не сделал этого.
В последние несколько дней Генералу действительно стало лучше — по крайней мере, он изменился. Успокоился, трясся уже не так часто, как раньше, не закатывал глаза. Понемногу разговорился. Конечно, смысла в его словах не было, но сама речь и есть свидетельство его мыслительной активности; голос и движения стали уверенней. Он сильнее сопротивлялся, когда Лив кормила и обтирала его, — это утомляло, но и вселяло надежду. Иногда он, не отрываясь, смотрел на Лив и будто бы силился произнести что-то осмысленное. Лив нравилось думать, что это происходит благодаря ее усилиям, но, скорее всего, подозревала она, причиной тому было спокойствие, царившее среди дубов, или, возможно, частые отлучки Кридмура.
Ничего этого Кридмур не замечал. Он утопал в собственных мыслях. И Лив не стала ему ни о чем рассказывать.
— Лив, — сказал он. — А может, вы способны заставить Генерала выдать свою тайну, но просто не хотите этого делать?
— Вы меня переоцениваете.
— Или, может, пока я отлучался на прогулку или охоту, он говорил с вами, но вы утаили это от меня?
— У вас паранойя, Кридмур.
— Вы правы. С другой стороны, вы уже однажды пытались меня убить.
— Это было давно. — Она подошла к Генералу, который тяжело дышал, села рядом и положила руку ему на плечо. — Хотите меня в этом обвинить?
В обычной ситуации он бы засмеялся, чтобы показать, что не держит обиды. Сейчас же он просто продолжил говорить:
— Если бы Генерал заговорил с вами, если бы выдал вам свою тайну, вы сказали бы об этом мне?
— Да, Кридмур. Конечно.
— Почему?
— Что еще за вопрос, Кридмур? Потому что я — ваша пленница, потому что...
— Не стоит.
Она не знала, что сказать, и поэтому промолчала.
— Куда смелее с вашей стороны, — сказал он, — было бы отказаться, бежать или, если потребуется, даже прирезать Генерала, чем позволить мне узнать его тайну. Почему вы так не поступите? На самом деле ваша вина, в каком-то смысле, больше нашей. Вы вольны делать выбор, не то что мы... — Он снова умолк и собрался с мыслями. — Да, если Стволы узнают Тайну, это замедлит продвижение Линии. По крайней мере, они мне так сказали. Но кто знает, какие еще у этого будут последствия? И на что будут способны Стволы, когда лишатся врагов? Война, идущая сейчас, ужасна, но не будет ли хуже?
Генерал что-то забубнил, но Лив велела ему не мешать.
— А если я пообещаю не раскрывать эту Тайну своим хозяевам, Лив? Что, если мы доверим ее человеку, не преданному ни Линии, ни Стволам? Или продадим ее на открытом рынке? Или опубликуем в газете, в разделе писем? Или начнем голосить о ней на улицах Джаспера? Или просто останемся здесь, в этой пустыне, как в Безымянном Городе, где до нас никому нет дела, и будем наслаждаться безобидным фактом того, что Тайна известна лишь нам одним?.. Не знаю, что порекомендуете вы. Но в любом случае, тогда бы вы мне помогли?
— Если б я могла исцелить Генерала, я бы сделала это, Кридмур.
— Значит, мое обещание что-нибудь изменило бы?
— Думаю, вы бы меня обманули.
Он нахмурился:
— Я, конечно, привык, что мне не доверяют...
— Перестаньте жалеть себя, Кридмур.
— Осторожней с огнем, Лив...
Она указала на Ствол на поясе:
— Вы все еще носите его с собой. Возможно, он молчит, а может, и нет. Если вы хотите, чтобы я поверила, что вы больше ему не верны...
— Я никогда не был ему верен. Я что, собака?
— Тогда уничтожьте его.
— Я? — Кридмур будто впал в шок. Его зрачки расширились. Сама мысль об этом ужасала его.
Лив впервые подумала, что Кридмур не притворяется.
Она резко встала.
— Уничтожьте его, — сказала она. — Выбросьте. — Это будет по-настоящему смелый поступок. И тогда, возможно...
Его глаза вдруг сузились, а лицо окаменело..
— Слышите, Лив?
— Нет...
— Линия! Я слышу, как неподалеку маршируют солдаты. Ревут моторы. Нам нужно идти вперед.
— Кридмур...
— Мы должны идти. Позаботьтесь о Генерале.
Кридмур продвигался по лесу широким шагом, пригнув голову, инстинктивно держа руку на оружии. Отставая от него шагов на двадцать, Лив тащила за руку спотыкающегося Генерала, как непослушную собаку. Под ногами шелестели листья и трещали ветки.
— Кридмур, помедленнее! Генерал едва...
— Нет времени. Нет времени.
Дубовые кроны плыли над их головами густым навесом. Иногда Лив забредала в тень, а Кридмура озарял столп солнечных лучей; иногда Лив, моргая от слепившего солнца, теряла из вида Кридмура, погруженного в тень, и шла только на шум, с которым он продирался сквозь чащу. Они шли так несколько часов подряд, чуть ли не по колено утопая в листьях, точно в сугробах. Солнце плавно садилось — а может, просто листва над ними сгущалась: свет пробивался сквозь кроны уже совсем редко, и лес затопило мягкими сумерками. Было прохладно, безветренно, сухо и душно. Наконец Кридмур приказал:
— Стойте.
Он встал у подножия дуба и глянул вверх. Вытянул руку, предупреждая Лив, чтобы не подходила. Но затем передумал и подозвал ее.
— Ждите здесь! — сказала она, отпуская руку Генерала.
Она сделала несколько шагов навстречу Кридмуру и ощутила неприятный запах, становившийся тем сильнее, чем ближе она подходила. Когда она подошла к дубу, ее лицо побледнело, и она прикрыла его грязным рукавом. Воняло гнилью, пометом и чем-то еще — маслянистым, металлическим и горелым.
Над их головами висело с полдюжины окровавленных и распотрошенных трупов. Сломанные спины перекинуты через ветви, кровь стекала в дупла по ветвям и стволу.
Сперва Лив решила, что трупы человеческие, но потом заметила обглоданную ногу с тройным, точно клевер, копытом, разодранную шею и запрокинутую голову с остекленевшим глазом — хрупкие черты представителя местной фауны, так похожего на оленя. Она отвернулась, и ее вырвало.
— Ну и дела, — сказал Кридмур. — Теперь чуете?
— Да, Кридмур, конечно, да.
Она доковыляла до ближайшего ствола и прислонилась к нему, чтобы не упасть.
— Я имею в виду его метки, Лив. Его мочу. Оно метит своих жертв, понимаете? Масла, кислоты... Это не обычное животное, а нечто очень странное, каприз природы.
Он зашагал туда-сюда под оскверненным деревом, теребя бороду.
— Когти похожи на медвежьи. Повадки горного барса. Оно убивает ради удовольствия, видите? Разделывает трупы, как мясник, но не съедает их. Вас это не интригует, Лив?
