Тэка гораздо лучше разбирался в законах темных переулков и ночных улиц, чем в хитроумных политических танцах политиков и дворцовых интригах, и считал, что жизнь аристократа ничем не отличается от жизни мелкого уличного преступника. Куни Гару и Мата Цзинду напоминали главарей двух соперничающих банд, сражавшихся за контроль над городскими рынками и деньги, которые платят за защиту богатые купцы, в то время как сам он был мелкой сошкой, оказавшейся меж двух огней.
«Надо не ошибиться в выборе – иначе проиграешь».
Тэка тайно прибыл в Гинпен, чтобы переговорить с Куни Гару, в скромном одеянии и без охраны. Они встретились на старом, мало кому известном постоялом дворе.
Прибыв в назначенное место, Тэка обнаружил, что Куни резвится в постели с двумя проститутками, но посчитал это вполне естественным: по его представлениям, предводитель крупной банды именно так и должен вести себя.
Куни тут же выпроводил женщин, но выглядел рассеянным.
– Я считаю, что Мата Цзинду остался в прошлом, а ты, великий король Куни, – наше будущее, – заговорил Тэка, но Куни зевнул, встал и молча вышел из комнаты.
Тэка не знал, что означает такой прием: вместо того чтобы обсудить возможность союза, Куни повел себя так, словно ему ни до чего нет дела.
Вскоре появился Кого Йелу и пригласил Тэку на ленч, состоявший из самых простых холодных закусок – что нашлось на постоялом дворе, – к которым подали неструганные палочки для еды. С каждой проходившей минутой Тэка чувствовал себя все более неуверенно.
Вероятно, Куни Гару отнесся к нему так из-за того, что они с маршалом Мазоти уже составили план покорения северной Гэфики и более сильный главарь нашел способ забрать территорию без ведома Тэки. Теперь он понял, что может лишиться не только своих земель и трона – совсем как несчастный Косуги, – но и не исключено, и жизни.
Холодность Куни была своего рода предупреждением, последним лучиком надежды, и тогда Тэка решил попросить премьер-министра Йелу замолвить за него словечко. Тэка уже не просил о союзе равных, а мечтал лишь о том, чтобы, отдав северную Гэфику, сражаться за Дасу в обмен на обещание новых владений по окончании войны.
Кого кивнул и пообещал сделать все, что в его силах, а когда Тэка ушел, вместе с Куни они хлопнули в ладоши и рассмеялись.
– Он заглотил не только наживку, но и крючок, леску и грузило! – воскликнул Куни.
– Сир, ты превосходный актер! – заметил Кого.
– Никогда не сомневайся в уличных бойцах Дзуди.
Именно Кого придумал устроить Тэке такую встречу, а Куни добавил несколько превосходных деталей к его плану, чтобы воспользоваться тем, что знал о жизни Тэки. Иногда одержать победу можно и без армии.
– Мне будет очень тебя не хватать! – Куни сжал руки Кого, словно они все еще находились в Дзуди, где часто работали вместе допоздна, обсуждая проблемы управления городом, которые наводили скуку на всех остальных.
Кого Йелу прибыл в Гинпен, чтобы помочь установить новую административную власть при помощи документов из имперских архивов, но теперь должен был вернуться в Дайе, чтобы управлять Дасу и Руи, где шла работа по снабжению армии, воюющей на Большом острове.
– Это большая честь для меня, – ответил Кого, тронутый до глубины души словами короля. – Знай: у Мата только меч и дубинка, а у тебя – сердца твоих людей.
После того как генералы взяли под контроль северную Гэфику, Мазоти приказала Тэке Кимо – новоиспеченному герцогу Аралуджи – напасть на короля Аму Понадому, отправленного на прекрасный остров плавучих городов. Понадому панически боялся гегемона и отказался разговаривать с посланниками Куни.
Мазоти решила, что Тэка будет особенно стараться, сражаясь за будущие владения; ей же требовалось заняться оставшимися районами Большого острова.
Центральная и южная Гэфика рухнули под натиском сил маршала Мазоти, как подточенные термитами деревья под ударами тяжелого топора. Оба короля, Нода Ми и Дору Солофи, не уделяли внимания собственным армиям, рассчитывая, что Тэка примет на себя главный удар Мазоти, и теперь им ничего не оставалось, кроме как бежать через реку Лиру в Кокру.
Во время бегства они сжигали все корабли, которые попадались на северном побережье, в надежде, что река, широкая, но недостаточно глубокая для механических крубенов, задержит силы Дасу. Все корабли, ходившие по реке Лиру, по их приказу вернулись в города и порты на южном побережье, под охрану гарнизонов. Несколько боевых кораблей Ми и Солофи отправили в Диму, чтобы контролировать Лиру, а большая часть их флота – точнее, того, что от него осталось после атаки механических крубенов, – должна была патрулировать западное побережье Кокру. Они снабдили свои суда глубоководными сетями, рассчитывая таким способом помешать Мазоти доставить свои войска на механических крубенах.
Мазоти остановилась в Димуши, где обнаружила, что боевые воздушные змеи и шары патрулируют Лиру, не давая силам Дасу ее форсировать. Маршал Мазоти попыталась построить плоты из кусков дерева: дверей, балок брошенных храмов, колес экипажей и даже сломанной мебели, – однако разведывательные полеты вражеских воздушных кораблей позволяли Ноде Ми и Дору Солофи заранее получать предупреждения о происходящем и они отдавали приказы о бомбардировке, как только замечали груды дерева. Те несколько легких плотов, которые людям Мазоти все же удалось незаметно построить, оказались слишком хрупкими, чтобы пережить напор волн Лиру, и развалились на части еще до того, как добралась до середины реки.
Джин Мазоти приказала своим воздушным кораблям атаковать противника. Хотя воздушные корабли Дасу с командами из женщин были быстрыми и маневренными, пилоты Кокру имели больше боевого опыта. Бои в небе над рекой вызывали огромный интерес воющих сторон, но никому не удалось одержать решающей победы.
Ми и Солофи наконец облегченно вздохнули. Если маршал Мазоти не сумеет переправить свою армию через Лиру, решающего сражения не будет еще очень долго.
Мокри сражался с отчаянной яростью: укрепившись на Волчьей Лапе, он заставил Мата дорого заплатить за каждый клочок завоеванной земли. Мата получал удовольствие от схваток с достойным противником, но сообщения из дома вызывали у него тревогу.
Неизменно бесчестный Куни возобновил дружбу со своим старым приятелем – разбойником Пума Йемму, и Мата подозревал, что здесь свою роль сыграла Джиа. Пума Йемму снова получил титул маркиза Порина и возглавил своих конокрадов, которые называли себя «Всадниками ветра». Начались бесконечные атаки на караваны с зерном и продовольствием для армии Мата. Он презирал подобную тактику, но ничего не мог с этим поделать до тех пор, пока мятеж Мокри не будет подавлен. Он удвоил усилия, и кровь вновь полилась рекой.
Мата вошел во дворец в Тоадзе, который отбил у Мокри, чтобы сделать своим временным штабом. Придворные перешептывались, но никто не осмеливался подойти к гегемону, и, нахмурившись, Мата спросил:
– В чем дело?
