Улицы и дома Дзуди казались крошечными детскими игрушками. По другую сторону городских стен – сверху они выглядели как низкие земляные валы, разделяющие рисовые поля на участки, – точно на большой картине, раскинулись лагеря армии Намена. Мата запомнил их расположение и устройство, а также сосчитал крошечные точки, в которые превратились солдаты.
У него было ощущение, будто на спине выросли огромные крылья из бамбука и шелка, и шум ветра, натянувшего их, когда он поднимался, приводил его в восторг. Наклоняясь то в одну сторону, то в другую, он мог поворачиваться, нырять вниз и парить. Ему казалось, что он стал невесомым, свободным во всех измерениях, способным пролететь над всеми островами Дара.
Не в силах сдержать радость от полета, Мата громко смеялся. Единственным, что портило иллюзию, была длинная шелковая веревка, прикрепленная к его сбруе и тянувшаяся до самой земли, где Тэка Кимо и несколько солдат управляли лебедкой, которая позволяла ему оставаться в воздухе. Он помахал крошечным фигуркам внизу, и кто-то, скорее всего Кимо, помахал в ответ. Команда у лебедки выпустила еще немного веревки, Мата поднялся выше и, обозрев имперские лагеря, крикнул, взмахнув мечом, обагренным кровью десяти наездников воздушных змеев, с которыми уже успел сразиться:
– Есть еще кто-нибудь в лагерях старушки Намен, готовый со мной сразиться?
Использовать громадный боевой змей – в три раза больше обычных разведывательных змеев – придумал Куни, ему же принадлежала идея устроить воздушные дуэли.
Он отправил на городскую стену Дзуди герольда, и тот объявил, что они принимают вызов Намена, только на своих условиях:
– Поскольку генерал Намен нанес оскорбление чести герцога Гару и генерала Цзинду, будет только справедливо ответить на него так, как это было принято в древности. Со времен войн Диаспоры до славных побед маршала Дадзу Цзинду наши анналы повествуют о том, что великие герои устраивали состязания лицом к лицу. Разве мы можем положиться на простых крестьян и рассчитывать, что они смогут защитить достоинство благородных лордов? Генерал Цзинду желает сразиться с генералом Наменом в схватке один на один и лично ответить на оскорбление.
– Вот такие слова я бы хотел почаще слышать от аристократов, – прошептал Дафиро брату. – Пока они таким способом решают свои разногласия, мы вполне можем вернуться домой, снова возделывать поля, собирать урожай и наслаждаться жизнью. Пусть короли и герцоги выйдут на арену и сами сражаются в своих войнах, а мы будем наблюдать и поддерживать их со стороны.
– Даф, как тебе удается оставаться таким простым? – Рато не сводил с парящего в небе Мата восхищенного взгляда. – Разве тебя не вдохновляют подвиги генерала Цзинду? Хотел бы я, чтобы мы с тобой были такими же отважными.
– Лично я считаю, что они глупые, а не отважные. Достаточно пустить стрелу в веревку, и – бух! – один из них уже на земле.
Рато покачал головой.
– Даже псы Ксаны не станут прибегать к таким бесчестным способам, чтобы одержать победу, и уж, конечно, не генерал Цзинду. Ты что, невнимательно смотрел старые пьесы кукольного театра теней? Дуэль – это честный поединок, и не важно, на земле она проходит или в воздухе.
Дафиро хотел возразить, но только покачал головой и промолчал.
Герольд сообщил, что, учитывая преклонный возраст генерала Намена, генерал Цзинду готов вступить в поединок с любым героем Ксаны вместо него. Поскольку у генерала Намена мог возникнуть соблазн выставить против генерала Цзинду слишком большое количество воинов, если дуэль будет проходить на земле, герцог Дзуди предложил провести ее в воздухе, над городской стеной. Что может быть честнее и справедливее?
Намен оказался в ловушке, потому что вовсе не собирался устраивать дуэль, а надеялся лишь выманить Мата Цзинду и Куни Гару за ворота и сразиться армия на армию в открытом поле перед городом. Будь проклят этот Куни со своими трюками: перевернул его слова и напомнил про древний ритуал, когда исход битвы решала дуэль между командирами.
Намен не мог отказаться, поскольку в этом случае выглядел бы трусом и моральному духу его солдат, и без того не слишком высокому, был бы нанесен тяжелый удар, поэтому, стиснув зубы, обратился к самым сильным и опытным солдатам и офицерам с призывом выступить в роли защитников интересов Ксаны.
Один за другим они поднимались в воздух на боевых змеях, чтобы сразиться на дуэли с Мата Цзинду. Воздушные змеи неслись к земле и резко взмывали в воздух, точно пара соколов-мингенов, потом небеса наполнял звон стали, когда противники начинали обмениваться ударами, а солдаты с обеих сторон вытягивали шеи, пытаясь уследить за кружащими у них над головами воинами. От их быстрых разворотов и атак у всех наблюдавших скоро начала кружиться голова.
Сердце Мата Цзинду наполняла ослепительная радость. «Вот какими должны быть сражения! Куни прекрасно понимает, чего желает моя душа». Он обладал более острым зрением, чем люди с одним зрачком, и движения противников казались ему немного замедленными. Бесполезные удары он парировал легко, будто шутя, а когда меч вылетал из руки неприятеля, убивал быстро и изящно, направив На-ароэнну в шею или Горемау в голову.
Десять защитников Ксаны поднялись в воздух, десять безжизненных трупов упало на землю. Радостные вопли со стен Дзуди становились все громче, а в лагере Намена воцарилась тишина.
– Он точно оживший Фитовео, – сказал Рато.
Дафиро на сей раз, охваченный благоговением, воздержался от шуток. Генерал Мата Цзинду действительно сейчас казался богом среди простых смертных.
Пока Мата сражался в воздухе, Куни стоял рядом с Тэкой Кимо и с волнением наблюдал за происходящим. Он доверял храбрости и мастерству Мата, но ничего не мог поделать со своим сердцем, которое замирало всякий раз, когда великан исполнял один безумный маневр за другим, бросая вызов смерти.
– Натяните веревку сильнее, – прошептал Куни Тэке и его парням, прекрасно зная, что команда не нуждается в советах.
Они отлично понимали, что нужно натянуть веревку, когда та начинает слегка провисать, чтобы воздушный змей не рухнул на землю, а потом постепенно уменьшать натяжение. Куни просто хотелось хоть что-то сказать, чтобы чувствовать себя полезным.
Пусть они познакомились совсем недавно, Куни уже считал Мата своим самым близким другом, почти членом семьи. Было нечто такое в его жестких, правильных, хоть и устаревших понятиях, что нравилось Куни и сближало их, таких разных. Рядом с Мата Куни хотелось стать лучше, благороднее, вырасти в его глазах, заслужить уважение. Мысль о том, что может потерять друга, была невыносима.
Увидев, что больше никто из лагеря Намена не решается подняться в воздух, люди Куни и Мата, собравшиеся на стенах, принялись потешаться, громко выкрикивая:
– Ну и кто тут у нас пугливая девица?
…Танно Намен – старушонка, у которой ловчее получается вышивать, чем махать мечом!
…Намен, что у нас на обед?
