Тоадза праздновала победу точно одержимая, Торулу Перинга превозносили до небес, называя спасителем Волчьей Лапы, великим тактиком, воплощением Луто среди смертных, однако преследовать отступающую армаду Рома отказался, заявив, что оставшиеся корабли мятежной армии будут стоять в гавани. Несмотря на победу, мощь имперской армады произвела на Рому сильное впечатление, поэтому ему хотелось иметь в своем распоряжении достаточно кораблей, чтобы вывезти с Волчьей Лапы армию повстанцев, если до этого дойдет.
Генерал Паши Рома собрал командиров и советников мятежных армий.
– Полагаю, теперь Марана намеревается высадиться на северном берегу Волчьей Лапы, который защищен не так, как наш, а затем подойти к Тоадзе по суше. Ваше мнение?
Командиры из разных королевств Тиро начали переглядываться, но никто не произнес ни слова.
Торулу Перинг окинул их презрительным взглядом. Эти люди не хотели высказывать свое мнение, потому что считали данный военный совет своего рода политической игрой, соперничеством за лучшее положение. Того, кто заговорит первым, вне всякого сомнения, остальные начнут критиковать, и если он не сможет предложить безупречный план, то королевство, которое представляет, потеряет лицо.
Перинг выступил вперед.
– На северном берегу Волчьей Лапы нет хороших гаваней, он малонаселен, поэтому Маране придется высаживать своих солдат с помощью маленьких транспортных средств, уязвимых для военных кораблей. Стандартная тактика в таких случаях – военное сражение с целью предотвратить высадку.
Кое-кто из советников попытался ему возразить, но Перинг поднял руку, призывая к молчанию.
– Однако, поскольку там нет батарей и прибрежных фортов, наши корабли не смогут оказать достойное сопротивление имперской армаде на море.
– Совершенно верно, – кивнул Рома. – Похоже, у нас нет возможности остановить армаду.
Перинг покачал головой.
– Да, некоторые пути для нас закрыты, но это вовсе не означает, что нет других, причем ничуть не хуже. Я предлагаю отойти от береговой линии и сразиться с ними на суше. Кстати, таков был план короля Туфи с самого начала.
– Отдать имперцам берег! – взревел Хью Нокано, командир из Гана. – Кто дал вам, представителю Кокру, право распоряжаться нашими территориями?
– Кроме того, армия Киндо Мараны насчитывает двадцать тысяч солдат, и в самое ближайшее время здесь появится Намен с подкреплением, – сказал Оуи Ати, командир объединенной армии Фачи. – Они катастрофически превосходят нас численностью. Мастер Перинг, вы выиграли воздушное и морское сражения в гавани Тоадза, но это не значит, что вы знаете все, что необходимо, про войну на суше. Позволить неприятелю высадиться – непростое решение, и его нельзя принимать необдуманно. Стратегии, которые описываются в книгах, имеют весьма отдаленное отношение к реальности.
Перинг выслушал эту тираду с улыбкой, поскольку был готов к подобным театральным выступлениям и возмущению: если люди не имеют ни собственного мнения, ни идей, то с удовольствием принимаются топтать и громить любые предложения.
– Я не говорю, что мы позволим им высадиться там, где пожелают, – продолжил он терпеливо. – Мы разместим наши армии вдоль северного и восточного берегов, но оставим Большой Палец открытым.
(Большой Палец – самый северный мыс Волчьей Лапы, отступавший от основной части острова.)
– Но Большой Палец достаточно большой, так что там могла бы с комфортом разместиться вся армия Мараны, – возразил Паши Рома. – Зачем предоставлять им такое хорошее место для лагеря?
– В этом как раз и состоит моя идея, генерал. Большой Палец покажется Маране прекрасным местом для высадки, а если мы оставим его незащищенным, он не удержится от соблазна и заглотит наживку. Но покинуть Большой Палец можно только по перешейку, который нейтрализует преимущество Мараны в численности и заставит обе стороны сражаться на узком участке суши. Если мы расставим наши силы слоями, холмы перешейка станут непроходимыми. Большой Палец превратится для Мараны и Намена в ловушку, и мы будем удерживать их войска, пока нужда в припасах – у них ведь большая армия, а значит, это произойдет достаточно быстро – не заставит их отступить.
Как и предсказывал Перинг, Марана высадился на Большом Пальце. К этому времени двадцать тысяч ветеранов Намена прошли через Большой остров к подножию гор Шинанэ на побережье. Транспортные корабли Мараны трудились день и ночь, чтобы доставить всех на Большой Палец. В дополнение к двадцати тысячам свежих рекрутов, изначально прибывших сюда на кораблях армады, там собралось сорок тысяч солдат империи, готовых пойти в наступление.
Среди холмов на перешейке к югу от них, за мощными защитными укреплениями, окопались десять тысяч воинов Кокру. Фача прислала пять тысяч солдат, и они заняли позиции за войском Кокру в качестве второй линии обороны. Остатки объединенной армии, представители Гана, Римы и других королевств Тиро окружили Тоадзу, столицу Гана.
– Чего они ждут? – спросил генерал Рома у своих советников. – Прошел месяц с тех пор, как Марана и Намен высадились на Большом Пальце, но они сидят в своем лагере, день за днем, и ничего не делают, только поглощают провизию.
И снова ему ответил Торулу Перинг:
– Линии снабжения Мараны очень длинные, и его солдаты сражаются далеко от дома. Ему нет никакого смысла ждать, если только он не придумал какую-то уловку, что весьма для него характерно. Нам не следует больше терять время: мы должны атаковать первыми и загнать его обратно в море.
Однако Рома, будучи весьма и весьма осторожным, предпочитал реагировать, а не действовать. Карьеру он сделал в подразделении материально-технического обеспечения и логистики и был скорее инженером, а не солдатом. Он руководил восстановлением стен Чарузы, отвечал за состояние дамб на реке Лиру, строил надежные мосты и удобные дороги для армии Кокру, а после Завоевания для имперских гарнизонов. Иными словами, совершенно не разбирался в причудливых законах и сложностях ведения военных действий.
Он мог часами обдумывать сложившуюся ситуацию, спрашивать мнение каждого советника, затем задавать те же вопросы еще раз, и так до бесконечности. Часы превращались в дни, потом в недели.
Трижды он почти готов был отдать приказ атаковать имперский лагерь, но всякий раз передумывал.
Рома продолжал ждать.
Тайный посланник Мараны сообщил королю Фачи Шилуэ, что император понимает: мятеж, главным образом, дело рук Кокру. Фачу и другие королевства Тиро либо вынудили к нему присоединиться, либо, в худшем случае, они вступили в ряды повстанцев на вторых ролях.
Император согласился обдумать возможность предоставления Фаче некоторой автономности после неминуемого поражения мятежников, если армия Фачи останется в стороне и не примет участия в сражении на Волчьей Лапе.
– Почему юноши Фачи должны умирать за Ган и Кокру? – прошептал посланник Мараны королю Шилуэ. – Представляете, даже сейчас Ган утверждает, что острова Огэ принадлежат им, а не Фаче. Если вы примете предложение императора, он поддержит притязания Фачи, когда сражение будет закончено.
