«Разве Куни не говорил однажды, что только у меня хватит мужества и силы покорить Безупречный город и взять приз, обещанный королем Туфи?
Разве я не рассказывал Куни о своей мечте – столице империи, в буре золота, приливе из хризантем и, как я надеялся, одуванчиков?
Разве мы не братья, поклявшиеся во всем поддерживать друг друга, бороться за одни цели и не думать о себе?»
Мата Цзинду ничего не понимал. Неужели Куни смог незаметно пробраться в Пэн, как вор, пока он, рискуя жизнью, сражался на Волчьей Лапе? И как мог Куни поднять меч против него? Это не могло быть правдой – наверное, какой-то самозванец выдает себя за Куни Гару.
– Кругом одни предатели, – пробормотал Мата. – Нет чести в таких женщинах, как Кикоми, или в мужчинах вроде Куни Гару.
Как бы он ни доверял людям, они обязательно его предавали самым презренным образом.
Когда Торулу Перинг сообщил маршалу, что один из людей Куни Гару, Ро Миносэ, сбежал из Гоа с намерением сдаться, Мата Цзинду попросил перебежчика рассказать обо всем, что произошло, стараясь сохранять внешнее спокойствие.
Ро рассказал, как Куни Гару приплыл на спине крубена, как внезапно напал на Пэн, как манипулировал сдавшимися имперскими солдатами, как мягко правил Гэфикой в дальнейшем и с уважением относился к ее народу.
– Лорда Гару любят. Все думают, что его благословили боги, позволив именно ему стать покорителем Пэна, а не…
– Продолжай.
– А не вам, маршал. Люди лорда Гару часто говорят о том, что произошло в Диму, а дезертиры из имперской армии распространили слухи про сражение на Волчьей Лапе и в Гэджире. Некоторые хотят, чтобы лорд Гару был не только их королем, но и новым императором.
Ярость Мата Цзинду была внезапной, обжигающей и всеобъемлющей.
Он расхаживал по своей палатке, точно дикий зверь в клетке. Переломав все, что находилось внутри, сейчас втаптывал обломки во влажную землю.
«Пока я и мои солдаты рисковали жизнью, сражаясь с могучей имперской армией на Волчьей Лапе, Куни, точно вор, пробрался в приоткрытую заднюю дверь.
Пока я, благодаря отваге и силе, одержал величайшую победу, известную нашему миру, Куни украл честь и награду, принадлежавшую мне по праву.
А теперь? У вора даже не хватает совести соблюдать приличия, он не пытается объясниться. Куни Гару, который был мне как брат, заперся, точно грабитель, захвативший большую долю добычи».
– Я прежде умру, чем дам ему стать королем Гэфики! – проревел Мата Цзинду.
Еще больше он был обижен за своих молодых солдат, лишь недавно ставших настоящими воинами, которые следовали за ним от самого Таноа и бесстрашно сражались бок о бок. Они заслужили, чтобы весь мир узнал об их отваге.
Нельзя допустить, чтобы разрушителем империи все считали Куни Гару.
Остальные аристократы и командиры лишь согласно кивали головой, постепенно отходя подальше от входа в палатку, а потом и вовсе, пробормотав извинения, поторопились уйти, остался только Торулу Перинг.
– Маршал, сохраняйте спокойствие и обдумайте все как следует.
– Обдумать? Да нужно действовать, причем немедленно! Мы должны атаковать Гоа, чтобы войти в Пэн и схватить обманщика Куни Гару. Я хочу посмотреть предателю в глаза, хотя его бесстыдство так велико, что он даже не понимает, насколько несправедливо поступил со мной.
– Маршал, возможно, Куни Гару захватил императора Ириши как хитрый стервятник, пока вы сражались с империей, точно одинокий волк, но он выполнил условия короля Туфи. В глазах всего мира вы будете выглядеть не лучшим образом, если начнете с ним сражаться, точно обиженный ребенок. Несмотря на то что империя пала, открытая война между великими лордами повстанцев принесет всем нам позор.
– Но он не заслужил такой чести! Он украл титул, который принадлежит мне!
– Возможно, будет лучше оставить его в блаженном заблуждении: пусть думает, что получил этот титул в честном сражении, – заметил Торулу Перинг, – и что вы принимаете его узурпацию. Встретьтесь с ним. И когда он потеряет бдительность и останется без своих телохранителей, вы сможете с ним поквитаться и показать всему миру, кто он на самом деле. Только после этого вы сможете потребовать для себя трон Гэфики, нового королевства Тиро.
Маршал Цзинду отправил посланцев в Гоа с поздравлениями солдатам форта, которые служат такому великому лорду, как король Куни из Гэфики, и попросил передать ему следующее послание:
«Маршал Цзинду поздравляет своего старого друга, одержавшего поразительную победу в Пэне, и со всей возможной скромностью просит об аудиенции у его величества короля Куни».
Мата Цзинду не смог написать слова «его величества, короля Куни»: Торулу сказал, что так нужно, – от ярости восковая палочка растаяла у него в руке.
Вскочив на ноги, он призвал Торулу Перинга, чтобы тот закончил за него послание, и заявил:
– Я отправляюсь на охоту. Если не убью кого-нибудь прямо сейчас, свихнусь.
Куни побледнел, прочитав саркастическое послание Мата, и спросил дрожащим голосом:
– Кто приказал закрыть перевал Токо и не пускать маршала Цзинду? Что случилось с посланцами, которых я отправлял к брату, чтобы пригласить его отпраздновать победу в Пэне?
Рин Кода выступил вперед.
– Маршал Цзинду известен своей жестокостью. Я постарался не допустить, чтобы весть о нашей победе распространилась на восток, и укрепил перевал Токо, решив, что это поможет нам выиграть время, сделать наше положение в Пэне более надежным и заручиться поддержкой народа.
– О, Рин, что ты наделал? – Кого Йелу разочарованно покачал головой. – Ты бросил вызов маршалу, словно мы враги, а не союзники! Даже если бы посланцы лорда Гару добрались до него, нельзя быть уверенным, что он отнесется к нашим победам благосклонно.
– У Мата Цзинду в десять раз больше солдат и репутация непревзойденного воина. Все королевства Тиро восхищаются им, и претензии лорда Гару на Гэфику ничего не будут стоить без поддержки Цзинду. Если бы мы сразу пригласили его в Пэн, то могли бы сделать вид, что внезапное нападение лорда Гару было частью плана маршала Цзинду, и заручиться его поддержкой…
– Нам бы не пришлось делать вид, – вмешался Куни. – Я с самого начала собирался разделить победу с Мата.
– Но теперь это невозможно, – простонал Кого. – Такую ошибку будет очень трудно исправить.
Самых быстрых всадников тут же отправили в Хаан за Луаном Цзиа. Куни был необходим его совет.
– Победа оказалась не такой сладкой, как я надеялся, – сказал Куни Луану.
Луан кивнул, думая об одиночестве, которое обрушилось на него среди развалин родового поместья в Гинпене, хотя рассчитывал, что испытает умиротворение на отцовской земле.
– Капризы человеческого сердца так же трудно понять, как и волю богов.
