– Закрой глаза, – шепнула Марен Уиллу.
Ее руки были гораздо нежнее. Уиллу было немного щекотно, но удивительно приятно, особенно после того, как мадам перестала прикасаться к его голове. Когда Марен закончила, она промокнула салфеткой кожу вокруг его бровей, чтобы убрать остатки краски.
– Теперь можешь открыть глаза, – сказала она.
– На какое время мне это оставлять?
– На час.
Увидев себя в зеркале, Уилл открыл рот от изумления. Его черные брови и гладко зачесанные волосы выглядели довольно странно на фоне бледного лица.
– Что-то не то, – пробормотал он.
– Подожди, пока загримируем лицо, – сказала мадам Ламуан. – Ничего не трогай. А пока можешь идти. Я приготовлю грим.
Марен вывела Уилла из купе.
– Чувствую себя уродом.
– Мы здесь не употребляем это слово.
– Извини.
– Мы предпочитаем говорить «уникумы». Это звучит лучше, тебе не кажется?
– Намного лучше, – кивнул Уилл.
– Говоря об уникумах… – Марен задумалась, пытаясь что-то решить для себя. – Посторонним туда доступа нет, но ты теперь практически один из нас – думаю, тебе можно.
Уилл улыбнулся. Интересно, каково на самом деле быть участником Цирка Данте? Артисты казались огромной и очень необычной семьей.
– Пошли со мной, будет интересно, – сказала девушка. Поддавшись энтузиазму Марен, Уилл пошел вслед за ней. Миновав несколько купе и добравшись до следующего вагона, она открыла дверь и провела его внутрь. С потолка свисала только одна керосиновая лампа, освещавшая бледным светом помещение, похожее на музей. Все столы и ящики с экспонатами были или занавешены, или закрыты материей. В тех, которые были открыты, лежали жуткие маски и кости.
В противоположном конце вагона с крючков свисала дюжина марионеток размером с реальных людей, которые подпрыгивали, когда поезд проезжал по неровным отрезкам пути.
Уилла передернуло, когда он увидел узкий стол, на котором лежало покрытое простыней тело. Наружу торчали большие пожелтевшие ноги. Рядом стоял рабочий столик, на котором блестели острые металлические инструменты. Тело тяжело вздыхало, и под простыней проступали очертания его ребер.
– Кто это? – спросил Уилл, отпрянув.
– Умирающий Зоав, – сказала Марен и положила свою прохладную руку на плечо мальчику. – Это все механика.
Она стянула простыню, и перед ними оказался манекен с разинутым ртом и закатившимися глазами.
– Он в агонии.
– Как это работает? – прошептал Уилл.
– Это заводная игрушка.
– А кто его заводит?
– В том-то и штука: его надо заводить только каждые несколько недель. Он долго работает, но никогда не знаешь, когда кончится завод.
Уилл сглотнул слюну.
– Это же отвратительно!
– Я знаю, поэтому люди и платят по десять центов, чтобы его увидеть.
Механическая фигура снова издала звук, словно мучилась от удушья, и Уилл не смог сдержать гримасу отвращения… Марен набросила простыню обратно и перешла к следующему узкому столу. Под простыней лежала красивая женщина с волосами цвета крыла ворона. Глаза ее были закрыты, но она казалась живой. Ее грудь легко поднималась и опускалась.
– Мы называем ее «Спящей красавицей».
Уилл не мог решить, что было более жутко – слышать клокочущий звук удушья или призрачное дыхание вечного сна. Вдруг Спящая красавица громко икнула, и Уилл рассмеялся.
– Она не должна это делать, – сказала Марен. – Мистер Дориан пытается устранить этот недостаток. Он вообще много всего здесь сделал.
Девушка взяла Уилла за руку и повела его дальше в сумрак комнаты. Вдруг из запертого сундука раздались какие-то странные звуки, и Уилл остановился возле него.
– Что там?
– Ночные куклы из Индонезии. Они довольно активны. Даже мистер Дориан не уверен, как они работают. Не открывай крышку! Их невозможно будет поймать, когда они начнут прыгать по всему вагону. Вот, лучше смотри сюда.
Она отодвинула занавеску, и перед ними возник большой чан, наполненный мутной зеленой водой. Внутри плавал какой-то странный скелет с останками хвоста. Перекрученный позвоночник венчался ужасного вида черепом с губами, оттянутыми назад. В воде колыхались густые волосы, а сухие глаза неподвижно застыли в глазницах. На ящике была надпись: «Русалка с острова Фиджи».
– Она настоящая? – выдохнул Уилл.
– Иногда довольно трудно понять, что настоящее, что нет, особенно здесь.
В открытом выдвижном ящике Уилл увидел большую мясистую руку, заканчивавшуюся окровавленной культей в районе запястья.
– А это что?
– Ну, это просто для того, чтобы пугать детей. Потрогай, если хочешь.
Уилл коснулся руки пальцем, и она мгновенно перевернулась и ухватила его за запястье. С громким возгласом Уилл стряхнул ее. Упав на пол, рука отползла в сторону, как таракан. Уилл уже готов был прихлопнуть ее ногой, но Марен со смехом потянула его за одежду.
– Извини, я не смогла удержаться. – Она вдруг заговорила с интонацией циркового зазывалы: – Вот рука, принадлежавшая не кому-нибудь, а самому Аттиле, повелителю гуннов. Да, дамы и господа! Она сохранилась в леднике в горах Китая! В ней навечно поселился дух дикого воина. Никогда не поворачивайтесь к ней спиной, ибо она вопьется своими пальцами вам в шею!
Рука тем временем скрылась из виду.
– Только не это. Ты ее видишь? – спросила Марен.
Уилл опустился на пол рядом с ней, но рука успела уползти под пыльные ящики.
– Одному богу известно, где она теперь, – сказала Марен. – Ничего, мы потом отыщем ее.
В этот момент на крыше раздался топот. Уилл с беспокойством посмотрел наверх, взглядом следя за перемещением шагов из одного конца вагона в другой.
В следующее мгновение по крыше пробежал еще один человек.
– Броган, – прошептала Марен.
– Их там много, – сказал Уилл, слыша топот многих ног по крышам вагонов.
Он понимал, что его перевоплощение было еще не закончено. Черный цвет волос вряд ли мог кого-нибудь обмануть.
– Будь спокоен, здесь им нас в жизни не найти! – сказала Марен. – Сюда!
Она поспешила к высокому манекену, одетому боксером. Его руки были сложены в защитную стойку, кулаки сжаты, челюсть агрессивно выдвинута вперед, глаза прищурены. Марен подняла его рубашку и повернула заводное устройство, встроенное в косточку на его груди.
– А этот что делает?
– Ты сам как думаешь?
На тяжелой металлической подставке под боксером было написано:
