– Вы имеете в виду «Отблеск заката», мистер Дальго?
– Точно-точно, – кивает лаэрд и улыбается, отчего по его лицу бегут сотни мелких морщинок. – Какое точное название для этого сказочного места.
Начальник замирает с блаженной улыбкой на лице, и я невольно улыбаюсь вместе с ним.
Секретарем мистера Дальго я начала работать почти сразу же, как переехала в этот маленький город. Высокий пожилой мужчина, с крепким круглым животиком и непропорционально большим носом понравился мне буквально с первого рукопожатия. Он был не только хорошим начальником и замечательным человеком, но и прекрасным семьянином.
– Столик на одного, или вы будете ужинать с семьей?
– Конечно, с семьей! – улыбается лаэрд и, напевая мотивчик какой-то смутно знакомой детской песенки, покидает офис.
Я остаюсь в приемной одна. Пару секунд наслаждаюсь тиканьем стрелок часов, однообразным гулом процессора и мерной работой кондиционера.
Быстро качаю головой, стараясь отогнать неторопливо наползающее чувство одиночества, звоню администратору ресторана, заказываю столик для своего нового босса и начинаю неспешно собираться домой.
Хотя, наверное, сложно назвать однокомнатную неуютную квартирку «домом». И не потому, что жизнь в роскоши испортила меня, а потому, что когда рядом нет близкого человека – это не дом…
– Вы первоклассно выполнили свою работу, – пел дифирамбы моему таланту подполковник, получивший еще одну звезду на погоны. – Спасибо за… – военный запинается.
«За предательство», – договариваю я мысленно, протягивая контейнер и свой отчет.
– Спасибо за службу! – его крепкая, немного потная ладонь сжимает мою руку. – Вы внесли неоценимый вклад в наше дело!
Я усмехаюсь, а затем сухо и надменно интересуюсь:
– Где моя новая жизнь?
Подполковник молча протягивает «дипломат»…
Я вновь качаю головой, отправляя прошлое в прошлое, заправляю за ухо черные пряди коротких волос и поспешно закрываю все окошки на рабочем экране компьютера. Подумать только, три года назад я без раздумий согласилась на предательство, только ради того, чтобы получить новую жизнь с Риком.
Несмотря на отсутствие огласки, волна опасений прокатилась среди демонов. Лаэрды перешептывались о препарате, переданном мной УНЗД.
С опаской думали, что случится, когда люди начнут штамповать на его основе оружие и сколько понадобится управлению, чтобы подчинить себе все общество демонов. Но это все тайком, вполголоса, зато семейство Дамиров, разработавших замедлитель для развития второй сущности, ругали в полный голос, обвиняя во всех грехах.
При мысли о мистере Дамире невольно становится грустно. Я клялась себе, что у меня все будет хорошо, даже без него, но почему-то боюсь произносить его имя даже мысленно, боюсь вспоминать его прикосновения, слова и в особенности боюсь вспоминать бескрайние, словно море, сине-зеленые глаза.
Боюсь, потому что каждый раз после этого внутри возникает непередаваемое чувство потери. Словно часть моей души вырвали, и вместо нее внутри зияет огромный мертвый провал.
– Какая ирония!
Я вздрагиваю от звука его голоса и резко поднимаю голову. Нет, этого не может быть!
Он стоит в дверном проеме приемной, облокотившись на косяк плечом и скрестив руки на груди. Черные штаны, свободно сидящие на бедрах, темно-серая майка-поло и черный пиджак с закатанными рукавами.
Красивый, грозный и удивительно сексуальный.
Мы не виделись чуть больше двух месяцев, но он ни капли не изменился.
Его появление так неожиданно, что в первое мгновение мне даже кажется, что это просто волшебный сон, но вот я встречаюсь взглядом с сине-зелеными глазами и забываю, как дышать.
– Какая ирония, – повторяет лаэрд, не сводя с меня тяжелого взгляда. – Ты первая брюнетка, к которой я испытываю отвращение.
Я не выдерживаю, отвожу взгляд в сторону и лихорадочно думаю. Как он смог меня найти?
Мне дали новые документы, дали новую личность и новую жизнь. Я отказалась от мамы, Азы, Марка, Кристофа. Я отказалась от всего, я предала своего любимого, чтобы никто больше не смог меня найти, и вот мистер Дамир здесь.
Довольно хмыкнув, Кристоф уверенным шагом проходит через приемную, берет стул для посетителей и ставит у стола.
– Ты же не против немного поболтать? – презрительно цедит он, по-королевски усаживаясь на стул.
Господи, он здесь! Он здесь, он нашел, он пришел и… он ненавидит меня!
Я судорожно, с невероятным трудом сглатываю, быстро снимаю со спинки стула пиджак, поскорее натягиваю его на себя и застегиваю на все пуговицы.
– Думаю, нам не о чем разговаривать, – произношу с максимальным холодом, словно чужому человеку.
– Не согласен, – смотрит он насмешливо. – Собственно, я летел сюда только ради того, чтобы посмотреть в твои лживые глаза и сказать, какая ты хитрая дрянь.
Я морщусь, словно от пощечины, и опускаю глаза. Держись, Аврора, он имеет полное право тебя ненавидеть.
Крепко сжав пальцы под столом, я словно мантру мысленно шепчу – «он не должен догадаться, он не должен догадаться!».
Мы молча сидим так какое-то время, пока мистер Дамир не нарушает затянувшееся молчание первым.
– Ты даже не представляешь, сколько всего я хотел тебе сказать по дороге сюда, – холодно и безжизненно говорит он. – Подбирал тысячи оскорблений, чтобы ранить тебя так же глубоко. Хотел в гадких подробностях описать тебе свои похождения после твоего предательства. О‑о, – он издает тихий смешок, – ты даже не представляешь, сколько упреков я хотел выплеснуть на тебя. И вот я сижу напротив тебя и понимаю – ты даже этого не заслужила.
Я чувствую, как черный комок пустоты начинает разрастаться еще больше, грозя заполнить и так израненную душу.
Сколько ночей я плакала? Сколько раз обзывала себя дурой? Сколько раз я жалела, что ушла? Сколько?
И вот он здесь, словно в моих самых оптимистичных снах, где все хорошо. Вот он сидит передо мной и сейчас можно все исправить, попытаться извиниться, загладить свою вину, сказать, как сильно я его люблю, но…
Но вместо этого я молча сижу, сгораю от чувства вины и не осмеливаюсь поднять на него глаза.
– Хм… – задумчиво выдыхает мужчина. – А знаешь, мне даже любопытно, – он наклоняется вперед, – этого толстячка тебе тоже надо уложить в постель? Или тебя обучили новым трюкам, чтобы своровать секретную информацию?
В его голосе столько презрения, столько отвращения и столько гнева, что я не выдерживаю.
Щеки обжигает жаром, и я вскакиваю.
– Да, Кристоф, я плохая! – Я буквально задыхаюсь от собственной боли и переживаний. – Ты не прав – я не лживая тварь, я много раз хуже! – не знаю почему, но мой голос дрожит. – И мне не страшны все те слова, которые ты приготовил, потому что я уже много раз сказала их сама себе! – Горящие огнем щеки обжигают дорожки горьких слез. – Я играла в игру, правил которой не помнила! Я предала тебя, Кристоф! Я предала Зверя! Я предала саму себя! Я предала нас…
