— Ты что? — спросила удивленно Татьяна, хотя и сама прекрасно видела, ЧТО он.
— Да вот… — промямлил Андрей и вдруг почувствовал, что возбуждение его проходит. Тает, словно воздушный шар, из которого выпустили воздух.
— Что?
Татьяна опустила руки.
— Помыться хотел.
Андрей посмотрел на жену и… вышел из ванной. В коридоре натянул трусы, майку. Вернулся в кухню, тупо достал из холодильника ужин, в пять минут сжевал, почти не ощущая вкуса, закурил. Никакой силы в нем не было. Его сила — самообман. Шум воды в ванной стих. Через минуту кутающаяся в махровый халат Татьяна появилась в кухне.
— Иди мойся, — предложила она.
— Попозже, — ответил Андрей, разглядывая маячащий за окном плоский фонарный плафон.
— Что с тобой происходит?
Татьяна налила себе чаю, подсела к столу.
— Ничего. Все нормально.
— Глядя на тебя, я бы этого не сказала.
— Устал, — ответил Андрей. — Просто устал. Целый день на ногах, без машины.
— Бедненький. — Она протянула руку, погладила его по голове. — Не переживай. Это случается. Мы можем попробовать еще раз, вместе.
— Я правда устал, — повторил Андрей, глубоко затягиваясь.
Татьяна несколько секунд смотрела на него, затем поднялась.
— Пойду ложиться, — сказала она.
— Угу. — Андрей кивнул.
— Ты идешь?
— Да. Кофе допью и приду.
— Хорошо.
Татьяна вышла в коридор, а Андрей остался сидеть, раздумывая над тем, что же ему делать дальше. В какой-то момент в голове возникла шальная мысль о смерти. А что? Во всяком случае, карты двойнику он смешал бы капитально.
— Андрей, — донеслось из комнаты.
Андрей неохотно раздавил сигарету в пепельнице. Идти ему не хотелось. Если дело клонится к сексу, то сейчас мужские обязанности ему явно не по плечу.
— Андрей.
Уже ближе. С порога. И голос холодный, отстраненный. Он обернулся. Халат на Татьяне был запахнут и туго перетянут поясом. На лице острое, как колючая проволока, безразличие. Правая рука за спиной.
— Андрей, скажи, пожалуйста, что за женщина приходила сюда?
— Какая женщина? — нахмурился он. — О чем ты?
— Не изображай из себя дурака. Тебе прекрасно известно, о чем я.
— Клянусь, я…
Татьяна протянула к нему правую руку, и Андрей увидел… черный шелковый чулок. Двойник того, который был завязан узлом на шее давешней блондинки. Андрей судорожно проглотил горький сгусток слюны. Во рту пересохло от волнения.
— Я…
— Что? — требовательно спросила она.
Он не мог рассказать ей правды. Не мог сказать, что не знает, каким образом чулок появился в их шкафу. Татьяна вызвала бы милицию, и пришлось бы давать объяснения относительно окровавленного костюма и исчезновения мешка с мусором, а там, глядишь, дошло бы и до личной жизни. Нет. Этого допустить нельзя. Оставалось сознаться в измене, которой не было.
— Я жду, — потребовала Татьяна.
— Понимаешь, так получилось, что… — Андрей замялся.
— Что получилось?
Она прищурилась, напряглась, сразу став похожей на дикую кошку. Андрей вдруг ощутил, что его вновь охватывает возбуждение. Совсем некстати это было сейчас. Абсолютно некстати.
— Это была Вихрева? — внезапно спросила Татьяна. — Признайся честно. Не бойся, я не заплачу. Вихрева?
Андрей чувствовал себя так, словно его уронили с двухметровой высоты, плашмя, физиономией на груду битого стекла.
— Да при чем здесь Вихрева? — буркнул он.
— Тогда кто?
А вообще-то Светлана Вихрева — это вариант. Во всяком случае точно мотивированный и объяснимый.
— Ну а даже если Вихрева? — мрачно спросил Андрей. — Что это меняет?
— Когда?
— Ну, какая разница?
— Когда?
— Ну, сегодня. Это что-то меняет?
— Зачем ты это сделал? — как-то очень беспомощно спросила Татьяна, опуская руки. — Ты же меня предал!
— А что мне оставалось делать? — отчаянно вскинулся Андрей. Нелепость ситуации пробудила в нем раздражение, что, в свою очередь, придало выкрику натуральности. — Если бы я отказался, она нажаловалась бы папочке и меня в три дня вышвырнули бы с работы! Но никаких чувств я к ней не испытываю, честное слово.
Ему было стыдно. Словно он действительно кого-то предал. Наверное, из-за Светланы. Она-то к нему отнеслась вполне по-доброму. Позвала умыться, дала очки, взяла на себя оплату битого «Сааба». Хотя приставала же? Правда, всего один раз, но все-таки. Неизвестно, чем бы все кончилось, если бы он, Андрей, повел себя чуть-чуть иначе.
— Андрей, ты что, не понимаешь, ЧТО ты сделал?
— А что я сделал? — Он вздохнул и отвернулся к окну. — В конце концов, я был не первым и, судя по всему, не последним.
— Ты — дурак, Андрей. — Голос Татьяны вновь стал холодным и ломким. — Думаешь, Чернозерский ничего не узнает? Ошибаешься. Ты попал в ловушку. Пока Светлана тебя пользует, он потерпит, зато потом вышвырнет, не медля ни минуты. И больше ты не устроишься ни в один приличный банк! Ни в один!!! Новости в нашем мире распространяются очень быстро!
— Не выкинет, — с фатальной уверенностью заявил Андрей.
— Ты даже глазом не успеешь моргнуть, как окажешься на улице.
— Не выкинет, — с гордым ослиным упрямством повторил Андрей.
— Если ты так думаешь — ты дважды дурак. А этой стерве Вихревой я глаза выцарапаю.
— Перестань, — зло сказал Андрей, вскакивая. Сгусток праведного гнева в трусах и в майке, да с разбитой мордой. Выглядело очень драматично. — Она такая, какая есть. И ты не можешь кидаться на нее только потому, что она пользуется своими возможностями.
— Она тебе понравилась? — Татьяна смотрела на Андрея в упор.
— У нас есть возможность иметь две машины. И ты настаиваешь, чтобы мы купили вторую.
— Она тебе понравилась?
— Тебя же не останавливает тот факт, что у кого-то нет денег даже на старый «Запорожец»! И даже на мопед! Ты не рыдаешь по ночам из-за того, что какому-то учителю или врачу где-нибудь в Караганде второй год не платят зарплату! Вместо этого ты идешь и присматриваешь себе машину по средствам!
— Она тебе понравилась, — сникла Татьяна.
— И соображения морали тебя не очень-то останавливают, как я погляжу.
— Будь ты проклят, сволочь.
Татьяна бросила чулок на пол, потерянно повернулась и вышла из кухни.
