— Думаю, моя откровенность Андрею не поможет, — ледяным тоном заметила Татьяна.
— Ошибаетесь, — возразил Волин. — Я смогу проверить правдивость данной информации. И если окажется, что в бумаге действительно содержались лживые сведения, тогда показания Андрея подтвердятся. Пусть косвенно и не по всем эпизодам, но это даст официальный повод усомниться в правильности выводов следствия.
Татьяна несколько секунд думала, затем покачала головой:
— Если Третьяков говорил правду, вы эти сведения получите и без моей помощи.
Понятно, подумал Волин. Значит, она все-таки не до конца уверена в том, что Третьяков врал.
Изящный заглянул в приемную:
— Я принес.
— Спасибо. — Волин взял аудиокассету, покрутил в руках. — А вы разве не на катушки пишете?
— Так у нас же аппаратура не стационарная, — пожал плечами охранник.
— Угу.
Волин достал плейер, вставил в него кассету, нажал клавишу «воспроизведение».
20 Октября. Ночь
Тимофей Тимурович Третьяков сидел в своем кабинете и задумчиво просматривал бумаги, полученные утром от одного из прежних коллег. Ему было необходимо принять какое-то решение. Внезапно затрезвонил телефон. Третьяков снял трубку:
— Да?
— Тимофей Тимурович? Это Скобцов.
Признаться, звонок несколько удивил ТриТэ. Он никак не ожидал, что Скобцов позвонит ему сам.
— Слушаю вас, Андрей Данилович.
— Тимофей Тимурович, у меня к вам серьезное дело. Вы единственный человек в банке, которому я могу доверять.
— Одну секунду, Андрей Данилович. — ТриТэ прикрыл микрофон рукой, крикнул: — Эй, кто-нибудь!
Дверь открылась, и в кабинет заглянул охранник. Тот самый, с которым Андрей столкнулся на выходе из зала совещаний.
— Что случилось, Тимофей Тимурович?
— Это Скобцов. Засеките, откуда он звонит.
— Хорошо.
ТриТэ опустил руку.
— Андрей Данилович, вы еще здесь?
— Да.
— Теперь мы можем говорить свободно. Что случилось?
— Тимофей Тимурович, у меня есть доказательства того, что кое-кто собирается ограбить наш банк.
— Хм, — Третьяков изобразил удивление. — Вы знаете кто?
— Знаю. У меня был свидетель, готовый дать показания и назвать имена, но его убили.
— Когда, где?
— Полтора часа назад, в казино «Каро» на «Пушкинской».
— Чем я могу вам помочь?
— Мне кажется, за мной следят.
— Где вы сейчас находитесь?
— Дома.
— Заприте дверь, никуда не выходите, не отвечайте на звонки, не открывайте никому, кроме меня. Я сейчас возьму несколько человек из охраны, и мы приедем к вам.
— Нет. Вы должны быть один.
— Почему? — ТриТэ старательно разыгрывал удивление.
— Некоторые из ваших людей причастны к ограблению.
— Не может быть. У нас очень тщательный отбор. В банковскую службу безопасности принимают только людей с кристальной репутацией.
— Поверьте. Я знаю, о чем говорю. Если вы приедете с кем-то еще, я не открою дверь.
— Хорошо, я приеду один. — ТриТэ достал из сейфа наплечную кобуру, вытащил из нее «Макаров», проверил обойму, передернул затвор, поставил оружие на предохранитель и сунул в карман пиджака. — Буду через полчаса.
Он поднялся, натянул плащ. Ладно. Один так один. Ему вполне по силам справиться со Скобцовым и в одиночку. Не в такие передряги попадал.
— Тимофей Тимурович, — в кабинет заглянул охранник. — Скобцов разговаривал с домашнего телефона. Собирать группу?
— Не стоит, — буркнул ТриТэ.
— Но…
— Сам справлюсь.
Он вышел на улицу, направился через стоянку к «Вольво». Через несколько минут иномарка летела по Тверской к окраине. Час ночи. По мере того как ТриТэ подъезжал к Щукину, улицы становились все более пустынными, а дома — темными.
Площадь Курчатова. ТриТэ сбавил скорость, свернул на Максимова. Черные окна. Черные сосульки уныния на жестяных карнизах и водосточных трубах. Черные дворы. Повисшая на голых кустах паутина тоски. Черные тучи, беременные грязным городским дождем. Проломленная коромыслом Млечного Пути луна, пьяно глядящая вниз мутными глазами морей. Бездомные псы, по-разбойничьи перебегающие дорогу.
ТриТэ свернул во двор, припарковал машину за «девяткой» Скобцовых. Посмотрел на окна второго этажа. Ни одно окно не светится. Маскировка? ТриТэ достал пистолет, снял с предохранителя. Из отделения для перчаток извлек «энерджайзеровский» фонарь. Щелкнул выключателем, проверяя батареи. Выбрался из салона, зашагал к подъезду. Еще один взгляд вверх. На кухне колыхнулась занавеска. Ага, Скобцов дома. ТриТэ осторожно вошел в подъезд. Прислушался. Похоже, никого. Медленно, вдоль стены, поднялся на второй этаж. Остановился слева от двери. Нажал кнопку звонка. В тишине трель прозвучала как-то особенно четко. Ни шагов, ни щелканья отпираемого замка, никаких других звуков. ТриТэ протянул руку, осторожно коснулся двери, нажал. Створка чуть заметно колыхнулась. Узкая щель, за которой темнота. Он нажал сильнее. Вот латунная ручка коснулась стены. Подъездный свет ворвался в квартиру. Коридор был пуст.
ТриТэ согнул руки в локтях, держа оружие стволом вверх, и шагнул в квартиру.
26 Октября. День. Волин
Волин выключил плейер, достал кассету, положил на стол.
— Так. Позовите сюда пару человек из ваших сотрудников. Заодно и коллегу моего пригласите. Он в зале… заседаний? Совещаний?
— Совещаний. — Охранник помялся. — А с кассетой что?
— Будем оформлять выемку, — ответил Волин. Он достал нужный бланк, сел в кресло и, положив кейс на колени, начал заполнять постановление о выемке вещественного доказательства. Затем принялся составлять протокол, тщательно описывая кассету.
Татьяна несколько секунд наблюдала за ним, затем быстро написала что-то на листке бумаги, протянула. Волин удивленно шевельнул бровями. Татьяна приложила палец к губам и кивнула на записку.
«Нас подслушивают. Встретимся на противоположной стороне улицы».
Волин кивнул. Татьяна сложила записку и спрятала в карман. Затем аккуратно убрала в стол бумаги, нажала клавишу интеркома:
— Виталий Михайлович, здесь сейчас все равно слишком шумно. Я могу пойти пообедать?
— Конечно, Танечка, иди. — Голос Чернозерского звучал озабоченно. — Только постарайся не задерживаться. Ты мне можешь понадобиться.
— Хорошо.
Татьяна прошла к двери, обернулась, указала на выход. Волин кивнул утвердительно. Через пару минут в приемную заглянули двое клерков. Поздоровались нерешительно. Это, наверное, уже генетическое, подумал Волин. В присутствии сотрудника органов наши люди становятся испуганными, как белый медведь в Африке. Он занес данные клерков в протокол, попросил прочитать и поставить подписи. В самый разгар этих «банковских чтений» в приемную заглянул Русницкий.
