Когда я об этом говорю, это звучит так подло и низко. Но когда я живу этим, то это приносит удовольствие. Мне доставляет огромное удовольствие, когда запланированное отлично складывается в пазл повседневности. А планы строить я просто обожаю. И желательно, чтобы их было много, и все с массой подробностей. И упаси господи того, кто будет рядом, если хотя бы мельчайшая деталь не сойдется.
Да, ярость. Про нее я уже говорила. Причем это такая странная ярость… Снаружи я вся такая белая и пушистая. А вот внутри просто вулкан, который вот-вот взорвется. Спасайся кто может! Я не кричу постоянно, не ругаюсь. Нет, я многое терплю. Терплю-терплю, а потом…
Хотя даже не так. Я не терплю. Я просто не осознаю, что мне это не по душе. Или осознаю, но мне кажется, что это мелочь и не стоит по этому поводу кипятиться. Одна капля и еще одна, и бац – бочка полная, трещит по швам, и кому-то достается ушат ледяной воды.
Вот такие мы, сильные люди. Любим советовать, руководить, быть наставниками, а внутри остаемся незрелыми и ранимыми.
Неужели это тоже фея?
Сказать, что я была в шоке, – это не сказать ничего.
– Не думала я, что феи и такие бывают. Я думала, что вы все такие радостные и если что и делаете, так порхаете с цветка на цветок.
– Феи тоже люди, – грустно пошутила Дезире.
– Принимаешь эстафету? – спросила я.
– Ага, принимаю.
Сказка четырнадцатая
Фея Дезире
Жила-была на белом свете одна фея. Была она не как все феи. Большие глаза, полные печали и грусти, ручки, как плети, свисают вдоль дрябленького тельца. Крылышки – да и те какие-то не упругие, как пожухлый цветок. Грустная такая фея, депрессивная.
Фею эту все в лесу знали, и кто жалел, кто пытался помочь, а кто просто обходил стороной. Кому хочется заразиться депрессией? А были и такие жители леса, которые говорили, что феюшка эта специально на себя наговаривает чушь, чтобы ее убедили в противоположном.
Конечно, это было не так. Дезире – а звали фею именно так – правда не верила в то, что она может быть красива или даже прелестна. Кто угодно, но не она. Бывают красавицы, а бывают и уродины, что же тут поделаешь? И когда ей делали комплимент, она искала неискренность в голосе. Мол, сказали, чтобы подбодрить, или же им надо чего-нибудь, нектара цветочного или росы утренней. Дезире в глубине души считала себя неудачницей. Она часто не знала, что делать со своей жизнью. Нередко считала себя плохой феей. И верила, что если только вот получится стать подтянутой и энергичной, то станет она счастливой. А до этого – ни-ни.
А еще Дезире была мастером диссоциации. Мастером, вы спросите, чего? А вот чего! Люди делятся на две категории: «Если тебе больно – стань сильнее» и «Если тебе больно – уйди». Феи тоже делятся на эти категории. И Дезире явно не хотела становиться сильнее. На это просто не было сил. Она уходила. Уходила в себя. Замыкалась, но при этом как-то отстранялась от себя, от своих чувств, от своего маленького тела.
«Я не здесь, поэтому мне нельзя сделать больно». Вот такой девиз. Физически-то она была на месте, но свое ранимое нутро закрывала на сто замков. А нутро было просто вах какое ранимое! Она могла обидеться на что угодно. Никто в сказочном лесу не хочет обижать. Просто Дезире искала себе такие ситуации, где можно было получить сполна. То с ворчливой вороной разговорится, то с кикиморой.
И та и другая могли ляпнуть что-нибудь эдакое, нелицеприятное. Дезире обижалась, замыкала еще сильнее свою душу на сто замков и в следующий раз не реагировала даже на настоящие подковырки. В итоге она частенько сама не знала, чего хочет. «Меня здесь нет». А кого нет, того и не обидят. Все верно, правда, в связи с тем, что Дезире сама не знала, что чувствует, и подавляла все эмоции, то и делала она частенько совсем не то, чего ей хотелось бы. Поддавалась чужим желаниям. Чуждым и непонятным ее душе…
Грустная, в общем, получается история…
Бывает и так
Мда, грустная история. Правда, по-настоящему погрустить нам не дала Прелесть.
– Раз уж вы все тут сказки сочиняете про себя, я тоже не хуже.
– Никто этого и не утверждал, – возмутилась Сильняшка.
– Тогда устраивайтесь поудобнее и слушайте.
Сказка пятнадцатая
Превращение в бабочку
Недавно я поняла, что многие люди думают, что превратиться в бабочку – это очень просто. Сначала ешь без перерыва, потом кокон вокруг себя обматываешь, спишь себе там спокойно, просыпаешься – и бац – ты бабочка-красавица. Бред сивой кобылы! – скажу я вам.
Во-первых, сам процесс поедания не так уж и приятен. Есть – нет, простите, жрать! – хочется постоянно: только что сгрызла лист, набила живот, и опять уже желудок урчит. Для меня это было мучительно. Листья ведь не все подходят, надо подбирать те, от которых гусеницы превращаются в бабочек. Если бы я была капустницей, дело было бы, наверное, проще, целый вилок капусты в твоем распоряжении. А тут один листик съешь – и ползи по ветке наверх, ищи другой.
Как же я была рада, когда, наконец, почувствовала, что наелась. Боже, какое это чувство великолепное! Сытость, наконец-то сытость! Только я рано обрадовалась, потому что меня сразу начало клонить в сон. А я гусеница умная, знаю, что нельзя спать просто так, я ведь не птичий корм, я будущая бабочка. В общем, отдохнуть у меня не получилось, и я сплела себе кокон. Про это подробностей, пардон, не будет. Слишком уж тема сложная. Что, не понимаете? A ниточки откуда у нас, гусениц, появляются? То-то.
Когда погас последний лучик света и вокруг меня сомкнулась полная тьма, я облегченно вздохнула и, наконец, спокойно уснула. Но спать пришлось недолго. Меня крючило от боли, выворачивало наизнанку, и не кричала я только потому, что гусеницы этого не умеют делать. Хотя в тот момент я, наверное, была уже полубабочкой. Одна, в изоляции от мира, никто тебе не может помочь, ты сама должна справиться. Терпи, казак, атаманом будешь!
Мне очень сложно сказать, что было более изнурительным: обжираться листьями, строить кокон, превращаться или вылезать из кокона. А вы думали, это раз – и выпорхнула? Первые движения – это жуть. Не хочется двигаться, хочется еще чуть-чуть поспать, но ты понимаешь, что кокон тебе уже маленький и пора на свободу. Страшно. Да какое там страшно. Паника. Абсолютная паника. Смогу ли? А что там снаружи? Может, уже зима? И каково это – летать? Что скажут другие? Страх перед новым – один из самых распространенных.
