Вор быстро понял – не что, а кого. На крыше, соседней с той, где стоял чародей, одна из сверкающих змей нащупала притаившегося человека. Он попытался сбежать, но поток энергии не дал ему и шанса, молния ударила несчастного в грудь, обернулась, к ней тотчас присоединились еще две, над треском магических разрядов пробился дикий, преисполненный боли крик. Жертва затанцевала, задергалась в странных судорогах, и вопль оборвался, когда очередная сверкающая змея ударила мужчину в лицо.
«Чародеи», – скривился Альтсин. Не только дешевые колдунишки для фокусов со светом и тенью, но и боевые маги из тех, что помогают воинам на поле битвы. Граф не экономил. И все для того, чтобы уничтожить банду портовых воров.
«И добраться до тебя самого», – добавил тут же Альтсин.
Он как раз вскакивал на ноги, когда Цетрон ответил на атаку. Крыша вокруг владеющего молниями чародея взорвалась, будто снизу в нее ударил таран многовесельной галеры. Маг пошатнулся, что-то крикнул и исчез в пробитой дыре. Молнии погасли.
Вор ощерился в темноту. У Толстого были свои колдуны, может, и не столь хорошие, как у графа, но кое-что понимающие в том, как убивать подло и результативно. А Альтсин мог поспорить, что Терлех не принимал в своих планах во внимание сети портовых каналов и подвалов.
Вор двинулся к центру Мухреи, перетекая от тени к тени, перескакивая с крыши на крышу. Большинство из них не были совсем уж плоскими, на них вырастали малые надстройки, ажурные беседки, трубы, порой между крышами перебрасывали кладки, поскольку вечерами, когда с моря дул освежающий бриз, дружеская активность местных концентрировалась именно здесь. Рыбаки, мелкие купцы и ремесленники любили проводить время со стаканом охлажденного вина в руке в беседах с соседями. На самом-то деле в Мухрее обитали тяжело работающие люди, которые умели радоваться жизни. Похоже, не было им никакого дела до интриг сильных, до храмов, богов и чужих амбиций, и теперь они наверняка сидели за запертыми дверьми, под кроватями и в разных укрытиях, молясь, чтобы битва миновала их дом.
А схватка только разгоралась.
Два потока огня ударили в небо с крыши шагах в ста. Лизнули соседнюю террасу, разорвали тьму. В их свете Альтсин приметил, как владеющего огнем мага ударяют в спину три стрелы, одна за другой. Мужчина раскинул руки, бьющиеся между пальцами огни засияли ярче, когда тяжелораненый освободил всю накопленную Силу, – и погасли. Однако успели поджечь беседку на ближайшей крыше. Конструкция из тонких досочек мгновенно занялась огнем, освещая окрестности. В сиянии горящей пристройки можно было заметить, как маг ползет в сторону террасы и как из тени выскакивает вдруг невысокая фигурка, падает ему на спину, запрокидывает магу голову и, взблескивая ножом, экономным движением перерезает ему глотку. Альтсин моргнул, а убийцы уже не стало.
«Не то тебе обещали, верно? – послал он мысль мертвому чародею. – Ты должен был сражаться против банды преступников, пугливых и прячущихся по каким-то дырам, в ожидании, пока ты их не найдешь и не поджаришь, а тут – эдакое! Профессиональные убийцы и воры, сражающиеся на своей территории. Надо было просить больше денег».
Как по приказу, весь квартал взорвался отголосками схваток. Звяканье тетив, звон мечей, крики. Похоже, Цетрон решил дать бой и внизу, поскольку большинство звуков шло с уровня земли.
Как бы ни закончилась эта ночь, графу не получить легкой победы.
* * *
Он наткнулся на них, перескакивая с крыши на крышу. Двое, оба с мечами в руках, длинные клинки блестели, отражая пламя. Тому, что лежал ближе, Альтсин свалился на спину, оттолкнулся, перекувыркнулся и едва затормозил на краю кровли, где не обнаружилось никакого барьера, а до мостовой было футов тридцать. Оба Праведных оказались мертвы.
Голову того, в кого Альтсин воткнулся, отрубили точным, идеальным ударом, а потом положили подле тела, словно ради некоей мрачной шутки, лицом к спине. У второго была широкая мерзкая рана, идущая через центр груди, наискось, от правой ключицы к левому нижнему ребру. Чистый удар, под которым грудная клетка слегка разошлась, показывая щель, полную вспененной крови. Кровь была светло-красной. Сразу под челюстью мужчины виднелась еще одна рана, вертикальный разрез шириной не больше двух дюймов. Укол в мозг, он знал это наверняка: первый из них погиб от рубящего удара сзади, второй развернулся, поднимая меч, – но слишком медленно. Слишком. Праведный столкнулся с кем-то, кто оказался быстрее него, не сумел даже нанести удар, ему разрубили грудь, а кончик второго клинка вошел в мозг.
Цетрон нанял кого-то по-настоящему умелого.
Вор аккуратно дотронулся до крови. Та липла к пальцам, словно слегка разогретая смола. Он оценил, что оба мужчины погибли где-то с полчаса назад. Прежде чем… Альтсин задрожал. Прежде чем он взошел на крышу, прежде чем началась схватка. Тот, кто их убил, сделал это совершенно бесшумно и начал охотиться на Праведных, до того как Цетрон приказал начать атаку.
Вор пошел дальше, стараясь не бросаться в глаза. Схватки возникали хаотически то тут, то там, всякий раз – короче, чем на несколько ударов сердца. Это была война тайных убийц – выстрел из арбалета, быстрый укол стилетом, удар из-за угла и бегство. Никаких отчаянных и героических сражений лицом к лицу, никаких схваток в чистом поле против тяжеловооруженной городской стражи, чародеев и Праведных. Измотать их, заставить гоняться по крышам и в лабиринте улочек и закоулков, рассеять. А когда силы графа разделятся на группки по два-три человека, Лига сможет приступить к решительной атаке. Очевидно, если Терлех не возьмется за ум и не изменит тактику. Вор же пытался разобраться с тем, что он увидел.
У Толстого не было… Нет, иначе. Альтсин не слышал, чтобы в Понкее-Лаа когда-нибудь существовал наемный убийца с такими умениями. Это, конечно, ничего не значило. Если Цетрон привлек подобных людей к схватке с графом, то не болтал бы об этом направо-налево. Но… предводитель портовых преступников, которого Альтсин знал, никогда не доверил бы свою жизнь наемным мечникам извне. Для Цетрона Понкее-Лаа был центром Всевещности, а остальной мир – всего лишь ничего не значащей провинцией. Толстый мог доверять лишь тем, кто стер подошвы на улицах города.
Только вот, проклятущее проклятие, эти трупы были настоящими. Но ведь не сами они друг друга поубивали.
Несколько теней промелькнуло на соседней террасе, направляясь в сторону порта. Альтсин двинулся за ними.
Ночной бег по крышам – это всегда увлекательное приключение. Еще ребенком он тренировался здесь в бегстве и прятках, сперва во время игр, потом – всерьез, со злым владельцем какой-нибудь украденной мелочи, сидящим у вора на загривке. Позже он оставил подобные развлечения ворам помоложе, но сам все еще помнил расстановку домов, ширину улиц, лучшие трассы. Те, кто бежал впереди, тоже двигались от тени к тени, от укрытия к укрытию, видимые не дольше удара сердца. Не тратили времени и сил на блуждания и поиск лучшей дороги. Убийцы от Цетрона.
Гроза рухнула на них в тот миг, когда вор как раз собирался дать знать о своем присутствии. Вожак группы пробегал мимо невысокой надстройки, когда раздался свист клинка, и голова мужчины отделилась от тела. Корпус сделал еще несколько шагов и рухнул с крыши. Между остальными – пятью, как наконец-то посчитал Альтсин, – ворвались двое Праведных. И это были как раз такие Праведные, каких описывал Цетрон. Одержимые мрачным божеством берсерки.
