8
Алина стояла посреди комнаты. Вошел Эдуард с оживленным лицом.
— Не правда ли, замечательный был вечер.
— Садись, нам надо серьезно поговорить.
Он посмотрел на нее и сел. Оживленное выражение мгновенное исчезло с лица. И Алине показалось, что он догадался, о чем будет разговор. Внезапно она поймала себя на том, что не в состоянии найти подходящих слов, как будто бы каким-то образом вдруг резко ужался ее словарный запас. Она искала подходящих слов и не находила. И это начинало ее злить. Да что это она так размякла, как хлеб в молоке.
— Я хочу тебе сказать, Эдуард, что наши отношения завершены.
— Что, значит, завершены, — встрепенулся он.
— Разве я не ясно выразилась. Мы больше не будем мужем и женой. Я подаю на развод.
Эдуард несколько секунд молчал.
— То есть, ты хочешь сказать, я тебе больше не нужен.
— Можно выразиться и таким образом, — пожала плечами Алина.
— И что же, по-твоему, я буду делать?
— Это ты спрашиваешь у меня. Ты взрослый мужчина, в твоем возрасте давно пора найти какое-нибудь подходящее занятие.
— Но у меня нет даже денег. Куда я пойду?
Алина почувствовала, как поднимается откуда-то снизу волна раздражения.
— Ты помнишь, я выходила за тебя замуж, а не усыновляла тебя. Найдешь себе и жилье, и какое-то применение. На первое время я даже дам тебе денег.
— И сколько? — В его глазах мелькнула надежда.
— Десять тысяч.
— Всего десять тысяч зеленых! — возмущенно воскликнул Эдуард. — Да как я буду жить на такие гроши.
— Больше дать не могу, все деньги сейчас в бизнесе. А там у меня проблемы. К тому же если разумно использовать эти деньги, можно заработать на них еще больше. Не растрачивай их, а куда-нибудь вложи.
— Да куда же я их вложу. Я же должен пить, есть, платить за квартиру. Их и на месяц не хватит.
— Ну, хватит, мне это надоело! Все решено. Завтра мы едем подавать документы на развод.
— Понимаю, больше я тебе не нужен. Поиграла немного с игрушкой, а теперь надоело.
— Мы оба играли в одну игру. Она закончилась. Пора переходить к другой.
— Ты никогда не относилась ко мне серьезно.
Алина поморщилась, только не хватало выяснять сейчас отношения.
— Ты сам сказал, что сегодня хороший вечер. Давай не будем его портить.
— Ну, уж нет. Самое время сказать, что каждый думает о другом.
— О, господи! Ну, говори, только покороче. Мне пора спать.
— Ты эгоистичная и бессердечная женщина. Для тебя важны только свои интересы.
Алина засмеялась.
— Какой точный портрет. Да я такая. Но и ты точно такой же. Только в сто раз хуже. Я делаю дело, зарабатываю на жизнь. А ты отъявленный бездельник. Альфонс.
— Вот как ты заговорила. Я уверен, что ты уже подыскала на мое место замену.
— Разумеется.
— Ты спала с ним. Вот почему в последние месяцы ты избегала близости со мной.
— Мне все это ужасно надоело.
— А мне нет.
— Твое дело, а я пошла спать.
— Никуда ты не пойдешь. Я хочу, чтобы нашу последнюю ночь ты провела со мной.
— Ты спятил!
— Может, и спятил. Но эту ночь мы спать не будем. Мы так мало говорили, пока были женаты. Я хочу наверстать упущенное. Мне многое есть, что тебе сказать.
— А мне — нет. Вот и поговори сам с собой. А я пойду.
Алина направилась к дверям. Но на ее пути вырос Эдуард.
— А я хочу знать, кто тот счастливец, что займет мое место?
— Да, какая тебе разница. Пусти.
— Нет, скажи его имя. Наверное, он богат.
— Да уж не такой босяк, как ты, — усмехнулась Алина. — Могу сообщить, если хочешь, кто это. Это Викдорович.
— Тебе важны только деньги. Ты хуже любой проститутки готова за них отдаться любому.
Алина вдруг ощутила ненависть к этому человеку. В пощечину она вложила всю силу своих чувств. Эдуард схватился за мигом ставшую пурпурной щеку.
— Ах ты, паскуда! — заорал Эдуард. Кровь бросилась ему в голову. Не помня себя, он схватил стоявшую рядом толстую хрустальную вазу и обрушил ее на голову женщины. Из проломленного черепа хлынула кровь. Алина удивленно посмотрела на Эдуарда, словно бы не веря, что только что произошло, и упала к его ногам.
Эдуард смотрел на лежащее тело, не понимая до конца, что случилось. Затем он медленно наклонился над ним. Алина лежала на спине, и он видел, как быстро стекленеют ее глаза. И только сейчас до него окончательно дошло, что она мертва. От охватившего его ужаса он покрылся холодным потом. Он смотрел на нее и не знал, что делать. Но понимал, что надо что-то немедленно делать, каждая минута промедления крайне опасна. Но он ни разу не сталкивался с подобными ситуациями.
Внезапно он услышал чьи-то шаги. Эдуард поднял голову — прямо к нему направлялся Сергей. Он остановился возле тела.
— Она убита, — спокойно, как о самом обыденном, произнес он.
9
Эдуард смотрел на водителя и молчал.
— Ты думаешь, она мертва? — вдруг спросил он.
Сергей усмехнулся.
— Я десять лет на машине «Скорой помощи» отработал, насмотрелся всякого. Покойника вижу с первого раза. А тут такой удар. — Он покачал головой. — Как это вас угораздило?
— Мы поссорились, — с трудом произнес Эдуард. — Она стала меня оскорблять. — Его вдруг начал бить озноб.
— Да вы успокойтесь, всякое в жизни случается.
— Но не такое.
— И такое, — заверил Сергей. — Я и по хлеще видел. Что намерены делать дальше, вот вопрос.
Эдуард удивлено посмотрел на него.
— Ты это о чем?
— С телом же надо что-то делать? Не может же оно так лежать. Все же убийство произошло. В милицию надо позвонить.
— В милицию? Нет, только не в милицию! — вдруг отчаянно завопил Эдуард.
— Можно и не в милицию, — невозмутимо согласился Сергей. — Тогда надо делать что-то еще.
— А что в таких случаях делают? — растерянно спросил Эдуард.
— Если в милицию не желаете, то надо тело где-нибудь спрятать.
— Ты прав! А как? Я никогда не прятал мертвых тел.
— Можно завернуть во что-нибудь, например, в ковер. Конечно, если вам ковер не жалко испортить.
— Да пошли все эти ковры к чертовой матери. В этом доме десятки ковров. Бери любой.
