Старик Фрейд был чертовски прав, когда высказал мнение, что в глубокой древности люди поклонялись самому влечению, превозносили именно его, то есть чистый Эрос. В наше время человек склонен переносить акцент на объект влечения, и это уже что-то другое. Иная ипостась.
Вообще, древние были ближе к пониманию сути вещей, чем принято думать. Язычники-славяне, к примеру, в некоторых сказаниях связывают возникновение людей с огнем. Боги-де сотворили мужчину и женщину из двух палочек и разожгли между ними огонь — первое любовное пламя. Священно именно пламя, а не палочки.
Господин Вишняков искал и находил этому подтверждения в культурных обычаях стародавних цивилизаций. Покрытые эротическими росписями светильники, чаши, ларчики для хранения благовоний, пряжки, подвески, флакончики и вазы — подобными предметами быта пользовались жители древних городов, «не ведая стыда». Эротические сценки находили на египетских папирусах и на стенах Помпей и Геркуланума. «Невинная непристойность» повсюду окружала наших предков, не испорченных всевозможными догмами и табу.
Вишняков обожал подобные вещицы. Но его консервативный респектабельный имидж не предполагал такого пристрастия. Поэтому он взялся приобретать всевозможные фигурки бога любви, почитаемого греками и римлянами.
Собранная за десять лет коллекция статуэток Амуров, Купидонов и Эротов из мрамора, фарфора, бронзы, кости и прочих материалов стала его иконостасом. Эти милые упитанные кудрявые младенцы с ямочками на пухлых щечках и стройные юноши были его тайными кумирами. Их волшебные луки и колчаны, полные неумолимых стрел, говорили об их власти над сердцами смертных.
Не то чтобы Вишняков считал себя неуязвимым для оружия этих шаловливых спутников Афродиты, но в его душе, словно покрытой броней, не просыпалось чувство любви, безумной страсти. И он все искал и искал женщину, способную зажечь в нем священное пламя.
«Дело не в них, а в тебе… — хихикали Эроты. — Ты холоден, как ледяная статуя, и загораешься только на миг, краткий, животный миг телесного соития. В тебе говорят низменные инстинкты. Ты подобен оленю, преследующему олениху…»
Он слышал их насмешки в снах и наяву. Были минуты, когда он опасался за свой рассудок. Но все обходилось, возвращалось в привычную колею. Господин Вишняков снова пускался в погоню за воображаемой девой, наделенной колдовским искусством обольщения…
Он убедил себя, что обычная женщина никогда не даст ему всей полноты экстатического опьянения, которое возвысит смертного до состояния любовной нирваны, вознесет его в чертоги богов. Где же ему отыскать ту единственную, что подарит крылья? Эти крылышки за спиной Амура неспроста, ох, неспроста.
— Дразнят они меня! Завлекают, раззадоривают… — шептал Вишняков.
Опомнившись, пугался. Вот он уже и сам с собой разговаривает — явный признак душевного неблагополучия.
Пытаясь испробовать все способы достижения вожделенного трансцендентального оргазма, он совершенствовался в искусстве секса. Перечитал множество литературы, от всевозможных интерпретаций «Камасутры» и любовного Дао до тантрических техник, оттачивая свое умение доставлять и испытывать наслаждение. Женщин ему легко удавалось довести ласками до умопомрачения, но сам он вспыхивал и рассыпал холодные искры, как бенгальский огонь.
Изучив всевозможные традиции ритуального секса, Вишняков вспомнил, что славяне тоже были язычниками. К сожалению, этот пласт древних обрядов, совершаемых нашими предками, как-то совершенно выпал из народного сознания: почти не сохранилось ни устных, ни письменных источников, где можно было бы почерпнуть сакральные знания подобного рода. Но кое-что он все-таки обнаружил.
В ходе поисков мировоззрение господина Вишнякова подверглось серьезным испытаниям — перенасытилось элементами чужих культур, уподобилось мозаике из выхваченных отовсюду сведений и утверждений. Он, например, уверился в существовании колеса сансары — череды воплощений, через которые ему уже пришлось пройти и которые ждут его в будущем, то есть в повторяющемся прошлом. От этакой замысловатости мозги его едва не закипели, взбунтовались, и ум отказался подвергать данные анализу. Во избежание взрыва, Вишняков решил не углубляться в дебри.
Встречу с «Русалками», возникшее непреодолимое влечение к солистке группы и происшествие в клубе «Спичка» он счел звеньями одной цепи, которая странным образом прикреплена к какому-то животрепещущему эпизоду в прошлом… Это прошлое крепко держало его в плену.
«Единственный способ освободиться — понять, что связывает меня с Леей, — думал Вишняков. — Ведь она сначала ушла от меня, а сама как будто ждала в той комнате для артистов, не сомневаясь, что я за ней побегу… И потом появились эти жуткие видения — девушка с распущенными волосами, зловещее бормотание про саван, покров для мертвеца… А какое у нее странное имя, — Лорелея…»
Он вспомнил прошлогоднюю поездку в Германию и живописную скалу на Рейне. На ее вершине якобы появляется прекрасная девушка, она расчесывает свои длинные золотистые волосы и поет песню… Кто услышит голос Лорелеи, обречен на гибель. Много рыбацких лодок и торговых кораблей потонули в пучине…
Подняться на скалу можно было по вырубленной в камне лестнице.
— Сверху открывается чудесный вид на реку и расположенные неподалеку замки, — говорил немецкий приятель Вишнякова, тоже любитель биржевой игры. — Там устроили музыкальную площадку, где в теплое время года проходят концерты на воздухе. А под скалой спрятаны сокровища Нибелунгов — по крайней мере, об этом гласит одна из средневековых легенд.
* * *
Сонный официант принес Астре мартини, оливки и лимон. Ресторанный зал клуба был оформлен в молодежном стиле: много стекла, металла, блестящих поверхностей, висячих ламп. В дневном освещении все это резало глаз — технический дизайн был не в ее вкусе. Странно, почему Вишняков выбрал именно этот клуб для знакомства с «русалкой»…
— Я бы съела что-нибудь, — сказала она. — Горячую отбивную. Или форель под белым соусом.
— Горячее у нас подают только вечером, — оправдывался парень. — С утра все отсыпаются. Повара работают посменно, но один заболел. Некоторые клубы вообще закрыты до полуночи. Это у нас хозяин требует, чтобы заведение работало круглосуточно.
— Я его понимаю, — улыбнулась Астра. — Прибыль нельзя упускать.
Вытянутое лицо официанта порозовело от скрытого возмущения.
— Какая днем прибыль? Видите — пусто? Если кто и забредет, закажет чашку кофе или пиво с орешками. Только зря торчать в зале приходится. Не дай бог отлучиться куда-нибудь! Менеджер застукает, такую головомойку закатит, мало не покажется.
— Строгий он у вас?
— Не то слово. Зверь… — буркнул паренек. — К каждой мелочи цепляется.
Он даже негодовал вяло — сказывалось утомление. Его красные веки припухли, уголки губ опустились. Сколько ему лет? На вид — не больше восемнадцати. Худой, высокий, с коротким ежиком волос. Похоже, любит поговорить.
