Отпечатки ног рассказали ничтожно мало: сначала двое людей прошли от флигеля к дому, потом обратно. Не доходя до флигеля, они свернули в парковую аллею. Одни следы были побольше, другие — поменьше. Чуть позже из дома вышел третий и отправился с ними — или за ними.
Зима уже стыдливо набросила белый пушистый покров на черный круг от ритуального костра. Светало, но от этого картина яснее не стала. Астра в очередной раз убедилась, что следы и улики — не ее метод. Зеркало она оставила на хранение в доме родителей, и теперь могла полагаться исключительно на собственный дар предвидения.
— Это строители! — воскликнула она. — Конечно, они не выйдут из флигеля, потому что их там нет. Они сбежали!
Матвей разбирался в следах лучше, чем в мистических знаках, и чувствовал себя уверенно.
— Вот эти отпечатки похожи на женские, — заключил он.
— Не может быть.
— Тебе виднее. А где Вишняков?
— Он преследует грабителей, — предположила Астра. — Рискуя своей жизнью.
— Не смеши меня.
— Зачем преступникам лишний свидетель? Убьют, бросят в снег, прикопают, и всё. Или уже убили.
Матвей выпрямился, задумался.
— А если Вишняков — сообщник? Тогда он вовсе не преследует грабителей, а убегает вместе с ними.
— Не вместе — третьи следы меньше засыпаны снегом, — возразила она.
— Замешкался — ему ведь надо было тепло одеться, обуться. В чем он вышел из спальни?
— В тапочках, кажется…
— Вот видишь? В тапочках по лесу в мороз не побегаешь.
— Вокруг дома — парк!
— Который плавно переходит в лес. И вообще, зачем Вишняков спускался на первый этаж? Насколько я помню, он сгорал от ревности и жаждал расправиться со счастливым соперником. Разве не так?
— Это побудило его выйти в коридор, — не сдавалась Астра. — Там он мог услышать шум внизу, звуки шагов.
— По-моему, мы зря тратим драгоценные минуты. Снег засыплет следы, а они — все, чем мы располагаем, кроме досужих домыслов.
Борецкий увел людей в дом и вернулся, положив конец их спору словами:
— Я к вашим услугам, господа. Идем штурмовать флигель?
При кажущейся серьезности ситуации, происходящее представлялось комичным: уж больно все нарочито, чересчур запутанно, сдобрено театральными эффектами. Чего стоили громогласные вопли Ульяновны? А ночная суета в коридоре? А петушиные бои между Борецким и Вишняковым?
— Уж не наш ли гостеприимный хозяин — автор сей провинциальной пьесы? — шепнул Матвей на ухо Астре. — Сначала «мертвец» в окне и первая партия следов под окнами. Теперь «черти». Нас разыгрывают! Вишняков пригласил тебя специально на роль детектива, которого будут водить за нос все, кому не лень. Надо же как-то развлекаться?
Астра вдруг вспомнила слова Коломбины у догорающего костра: «Мне надоел этот дешевый балаган!» И Вишнякова, который опустил голову и первый зашагал к дому…
— Дешевый балаган… — пробормотала она.
— Правильно! — обрадовался Матвей. — Молодец.
Борецкий вел их к флигелю: шел впереди с запасными ключами.
— О чем вы? — обернулся он.
— Так, о бренном…
Глава 26
Помощники ватафина никуда не убегали, они были бы не в состоянии этого сделать, даже если бы очень захотели. Кто-то связал им руки и ноги крепкой веревкой, а рты заклеил скотчем. В таком виде парни и встретили хозяина и двух его гостей. Глаза несчастных едва не выскочили из орбит от радости.
— Да что здесь творится? — рассвирепел Борецкий. — Ну и дела… Кто это вас?
Дверь во флигель, вопреки ожиданиям, оказалась незапертой, просто закрытой. Развиднелось, и в комнате, где спали строители, стоял рассветный сумрак. Связанные сидели на полу, между надувными кроватями, и глухо мычали.
Матвей наклонился к одному из них, резким движением оторвал скотч.
— Кто? — спросил он.
Бедняга молча хлопал глазами: он не знал. Его язык и губы онемели. Борецкий освободил второго.
Мало-помалу узники флигеля, потирая затекшие ноги и руки, рассказали, как все произошло. Они, изрядно выпивши, отправились к себе, легли и тут же захрапели. Во сне на них кто-то навалился, связал — они и пикнуть не успели. С тех пор и сидят так, на полу, — окоченели, зуб на зуб не попадает. Печку с вечера не протопили, забегавшись, а потом уже не до того было: едва до подушек добрались и отключились.
— Как вас угораздило напиться? — грозно навис над ними Илья Афанасьевич. — Я же велел водки и вина употреблять в меру.
— Мы костер затушили… и того, добавили по полстакана. Развезло…
— Я вам покажу «развезло». Вы что же, дверь открытую оставили?
Парни, как два китайских болванчика, мотали головами: они, хоть убей, не могли вспомнить подробностей.
— Кто вас связал, видели?
— Н-нет… темно было… мы в отключке…
— Идиоты! — рявкнул Борецкий. — Благодарите бога, что не перерезали вас, как сонных кур!
Матвею не терпелось расспросить о ключах. Кто имел к ним доступ? Тот, кто связал рабочих, должен был сначала попасть внутрь.
— Это мог любой, — махнул рукой Илья Афанасьевич. — Ключи оставляли на гвоздике у двери. Флигель обычно запирался только на ночь, изнутри, а днем и вечером каждый мог зайти.
— Я вспомнила! — вмешалась Астра. — Пока вы разводили костер, мы немного замерзли, и Вишняков предложил погреться во флигеле. Но дверь оказалась запертой.
— Мы не закрывали, — пробасил паренек, которого звали Виктором.
— А твой товарищ, как его…
— Толик, — подсказал Борецкий.
— Вот он сказал, что ты запер дверь, а ключ куда-то положил и забыл.
— Врет!
— Не вру! — возмутился Толик. — Я подумал, ты дверь на замок закрыл. Я ее подергал — она была заперта. Точно, так и было. Вспомни, Витек.
— Я не закрывал… — стоял на своем тот.
— Давайте разбираться, — сказал Матвей. — Если дверь была закрыта, как же вы попали внутрь? Нашли ключ?
— Не теряли мы его, он всегда на гвоздике висел. А в тот раз ключа на месте не оказалось. Потом завертелось все — чучела жгли, пили. Не помню, как вошли, — сокрушался Толик. — Будто отшибло.
Итак, все обитатели усадьбы были в сборе, кроме Вишнякова. Борецкий хмыкал в замешательстве, потирал затылок. Астра задумчиво разглядывала «грифонов». Ночью они, видать, здорово набрались, потому что улеглись в той же одежде, которую надели на праздник. Только обувь сняли.
