— Петер Бергхольц, — представился хозяин. — Я из Дрездена. У меня небольшой бизнес в Москве.
— Вы прекрасно говорите по-русски.
— Хотел избавиться от акцента, не получилось, — улыбнулся Петер. — У меня мама русская.
Астра незаметно разглядывала серебряное кольцо на его руке. Матвей не сводил глаз с накрытого стола.
— Я как раз собирался пообедать, — скрывая неловкость, объяснил хозяин. — Уже темнеет.
Намекал, что засиживаться у него не стоит.
— Встречали Новый год в одиночестве?
— Дом надо протапливать, чтобы стены сохли. Внутренние работы в разгаре, а строительная бригада взяла отпуск на десять дней. Будут отмечать Рождество. У православных оно позже, чем у католиков. Я часто приезжаю в Россию по делам. Вот, решил обосноваться как следует. Надоели гостиницы.
— Но на столе два прибора, — сказал Карелин. — Кого-то ждете?
— Да, то есть нет… У меня привычка накрывать не только для себя. Вдруг кто-нибудь зайдет? Как вы, например. Учусь русскому гостеприимству.
Его улыбка потеряла радушие, стала натянутой. Глаза настороженно буравили напросившихся в гости мужчину и женщину. Что им нужно? Они говорили об убийстве…
Всем своим видом немец выражал нетерпение.
— Чем могу служить? — наконец не выдержал он.
— Вам приходилось видеть выступление поп-группы «Русалки»? — невинно спросила Астра.
— Я не люблю подобную музыку.
Он ответил слишком поспешно. Астра прислушивалась к звукам в доме: здесь ощущалось еще чье-то присутствие. Господин Бергхольц лжет, он в коттедже не один.
— Я видела вашу машину у дома, где девушки снимают квартиру, — сказала она. — Зачем вы ездили за ними по городу? Следили?
Петер растерялся. Он не понимал, что происходит.
— Следил? Нет… С какой стати?
— Мне тоже это интересно. Видите ли, убита солистка группы, Лея.
Астра строила разговор по наитию.
— Что-о?
— Вас обязательно спросят, зачем вы ночью проникли в частное жилище…
— Я не…
— Сейчас не до глупостей, — повысила голос она. — Вы навлекли на себя серьезные неприятности. Начнется следствие, и вам придется давать показания. Почему вы прячете бывшую солистку группы Милу Троицкую в своем доме? Та девушка, которая заняла ее место, мертва. У вас есть мотив для убийства, господин Бергхольц.
— Полная чушь. Я никого… Мы никого не убивали.
— Скажете, что вы и с Егором Вишняковым не знакомы? А если он будет утверждать обратное? Разве не вы показывали ему скалу Лорелеи?
Матвей ничего не понимал. Он переводил взгляд с Астры на Петера, отмечая, как тот медленно, но неумолимо сдает позиции.
— Кто вы такая?
— Сыщик. Меня нанял Вишняков. Ему угрожают, и он хочет выяснить, в чем дело.
У немца пропал дар речи. Его рот перекосился, а глаза раскалились добела.
— Ему угрожают? Не хотите ли вы сказать…
— Хочу! Именно это я и хочу заявить, господин Бергхольц, — вы вляпались по самые уши. Надеюсь, вам известно сие меткое русское словцо.
На лестнице, которая вела в мансардный этаж, раздались шаги — гулкие в пустом доме. По ступенькам спускалась женщина: высокая пышноволосая блондинка, точная копия убитой девушки — впрочем, только на первый взгляд.
— Расскажи им все, Петер… — произнесла она, и ее мелодичный голос повторило звонкое эхо.
Когда женщина подошла и опустилась на стул, у Астры не осталось сомнений по поводу фразы Вишнякова: «Запах не спутаешь!» От блондинки исходил крепкий до головокружения аромат луговых трав после дождя, шиповника и водяных лилий.
— Ты уверена?
— У нас нет выбора. Вы ведь не хотите нам зла? — повернулась она к Матвею.
— Мы ищем убийцу.
— Видишь, Петер? Они пришли к нам раньше, чем сотрудники полиции. Мы нужны друг другу. Возможно, наша помощь будет взаимной.
— Я готова, — сразу согласилась Астра.
— Но что я должен рассказывать? — притворно недоумевал Петер.
Хотя его родила русская женщина, в душе он был немцем. Его дед по отцовской линии служил в войсках СС, и Петер не винил его: обстоятельства бывают сильнее людей. В те годы Германию охватил всеобщий психоз — массированная пропаганда, сдобренная романтическими бреднями, кого угодно собьет с толку. Вторая мировая война столкнула лбами русских и немцев, ее глубокие раны не зажили до сих пор.
Петер не принимал участия в боевых действиях — его тогда еще и на свете не было. Но скрытое недоверие к русским он унаследовал вместе с генами.
— Откуда у вас это кольцо?
Вопрос Астры застал его врасплох. Ее интересует кольцо «мертвая голова»! Сейчас начнет намекать на фашистскую символику, нацистские корни…
— Оно принадлежало моему деду, — с вызовом произнес господин Бергхольц. — Это всего лишь память.
— Я понимаю, у меня есть такое же.
— Двух одинаковых колец «мертвая голова» существовать не может. Они именные.
— Я и не говорю, что они одинаковые, — улыбнулась Астра. — Мое принадлежало барону фон Штейну.
— Значит, это его вещь, а не ваша. Смерть ничего не меняет.
— Разумеется. Кольцо не случайно попало ко мне в руки, и я оставила его себе на память. Вот оно.
Астра достала из сумочки кольцо и протянула Петеру. Он сразу стал разглядывать надпись на внутренней стороне.
— Ты взяла кольцо с собой? — удивленно шепнул Матвей. — Почему же ты молчала?
— Я знала, что оно пригодится, а ты бы поднял меня на смех.
Блондинка ловила каждое слово. Казалось, от того, кто и что будет говорить, зависит ее судьба. Отчасти так оно и было.
— Он упоминал о кольце, — вдруг вымолвила она.
Петер бросил на нее быстрый взгляд.
— Представьте нам вашу очаровательную даму, — попросил Матвей. — А то неловко, право.
— Людмила Троицкая, как вы догадались, — сказала она, выручая немца из щекотливого положения. — Бывшая солистка группы «Русалки».
— Я могу задать вам несколько вопросов? — спросила Астра.
— Попробуйте…
— Это вы с Петером прятались во флигеле, а потом проникли в дом господина Борецкого?
Людмила повернулась к немцу.
— Бесполезно отпираться, — сказала она. — Да, вы правы. Мы приехали на «Хаммере», оставили машину на проселке возле парка, пробрались к флигелю и взяли ключ, который висел без присмотра. В доме царила предпраздничная суета, во флигель никто не заглядывал, а нам требовалось дождаться удобного момента, чтобы…
