— Так и было, — подтвердил Бергхольц. — Я ехал в клуб. Вишняков позвонил мне и пригласил скоротать вечерок. Сообщил, что заказал шоу «Русалок». Правда, я отказался — решил не рисковать. Я не очень искусный притворщик, мог бы выдать как-нибудь, что знаком с Леей. Да и ее подводить не хотелось. Нам обоим пришлось бы следить за собой. Зачем создавать друг другу сложности? В общем, я сидел в гостиничном номере и вдруг начал нервничать, беспокоиться. Просто места себе не находил. В голову пришла мысль, что нужно ехать в клуб. Я собрался, взял машину и… оказалось, что я поступил правильно. Я глазам не поверил, когда увидел ее — раздетую, на морозе… Она не сразу меня узнала. Потом, когда немного согрелась и у нее перестали стучать зубы, она спросила: «Петер, ты? Откуда?»
Глава 33
— Я решила не возвращаться в группу, исчезнуть, — объясняла Людмила. — Оправдывала себя тем, что Калганов не простит сорванного выступления, будет орать, взыщет с меня неустойку, и я попаду в настоящую кабалу. Но на самом деле мной овладел панический страх. Наверное, испугалась преследований Вишнякова. Он бы не оставил меня в покое. Такие люди не привыкли отступать. С его деньгами, он мог сделать со мной все, что угодно: нанять бандитов, чтобы они меня похитили и заперли в каком-нибудь подвале, изнасиловать, убить. Я бы попала в список пропавших женщин, которых ищут, но так и не находят. Велидар ли предостерегал меня, или мое воображение рисовало картины ужасов, но я боялась нос высунуть из квартиры. Мой паспорт остался в сумочке в клубе, и Калганов наверняка забрал его, надеясь, что я объявлюсь. Но я не собиралась этого делать. Со временем Петер отвез бы меня домой, и я бы оформила новый.
— Я снял для нее квартиру за городом, в Подольске, — добавил господин Бергхольц. — Она пожила там немного, а перед Новым годом мы приехали сюда. Я не разделял ее страхов по поводу Вишнякова, пытался объяснить, что у нее предубеждение против этого человека. Но она не хотела слушать.
— Вам было известно, что Вишняков приедет праздновать к вашему соседу?
— Мы понятия об этом не имели, так же, как и о том, что Борецкий пригласил «Русалок» — мы совершенно не ожидали их там увидеть. Когда рядом с флигелем разводили костер, Людмила выглянула, узнала девушек и ужаснулась. Но мы решили продолжить начатое.
— А Вишнякова вы узнали? — спросила Астра у Троицкой.
— Тогда нет, конечно, ведь все были в масках. Я узнала его позже, когда мы были в холле, а он спускался по лестнице. Он зажег свет и… — У нее перехватило дыхание. — Трудно описать, что я испытала. Если бы грянул гром или рухнул потолок, это поразило бы меня меньше.
— Вы понимали, что ваше исчезновение окажется ударом для группы?
— Да… Я сожалела об этом, но у меня не было выбора. Я ожидала скандала, взрыва, знала, что Калганов будет меня искать. Однако ничего не произошло. Петер по моей просьбе навел справки и сообщил, что девушки продолжают выступать… в том же составе. Я была удивлена, но потом догадалась: Рома нашел мне замену — дублершу похожей внешности. Он мог заранее ее готовить. Время от времени он грозился создать второй состав, который постоянно был бы на подхвате. В шоу-бизнесе такое практикуется. «Двойники» популярных артистов даже ездят на гастроли, выступают на частных вечеринках — зачастую без ведома тех, кого они копируют.
— Как вы думаете, почему Калганов скрывал, что вместо вас солисткой группы стала другая девушка? Об этом молчали и сами «русалки», и пресса.
— Частично из-за поклонников, — предположила Людмила. — Иногда они становятся фанатами творческого коллектива в целом, а иногда — отдельных личностей. Если из группы уходит ведущая певица или певец, падают продажи дисков, и естественно, меньше публики приходит на выступления.
— Ну да… — согласилась Астра. — В театр тоже нередко ходят на определенного артиста, а не на спектакли.
— Я, наверное, приложил к этому руку, — признался Бергхольц. — Хотел как лучше. Я через подставное лицо предложил Калганову совместный проект: турне «Русалок» по крупным городам Европы и прочее. Обещал взять на себя рекламную компанию. Мой дядя — преуспевающий музыкальный продюсер, он заинтересовался группой именно из-за «фольклорной программы». Моим обязательным условием было участие в проекте в первую очередь Леи — то есть Людмилы Троицкой. Калганов с радостью ухватился за эту возможность. А тут произошел инцидент в «Спичке», Лея исчезла… Калганов приложил все усилия, чтобы скрыть сей факт. Я старался помочь Миле сделать карьеру певицы, а вон как все обернулось.
— Да, пожалуй, в первую очередь Калганов рассчитывал скрыть замену от партнеров, — подтвердила бывшая солистка. — А потом уже от всех остальных. Наверное, он не терял надежды на мое возращение. Если бы я не вернулась, новенькая продолжала бы выдавать себя за настоящую Лею.
— Но это обман! — негодовал немец.
— Зато проект бы не сорвался.
— Группа держалась на тебе, — возразил он. — Разницу бы все заметили. Ты одна умела «завести» публику.
Ее лицо порозовело, глаза заблестели.
— Знаете, когда Рома заставил нас включить в репертуар «языческие игрища», это захватило только меня. Я как будто окунулась в родную стихию, словно рыба, которую пустили в воду. Во время выступления я забывала, что нахожусь на сцене, во мне оживало что-то древнее, какие-то инстинкты. Танец вводил меня в настоящий транс, даже посещали видения. Я представляла себя в роли княгини-русалки, в окружении незнакомых мне людей, и делала то, чего мы не репетировали… Мои импровизации просыпались во мне под воздействием музыки и движений, я так погружалась во что-то неведомое, далекое, что долго потом приходила в чувство. Из-за этого пошли слухи про наркотики, которые я будто бы принимаю перед выступлением…
Она вдруг замолчала, сжала губы, встала, отошла к окну и отвернулась.
— Я видела ваш «Хаммер» у дома, где поселились «Русалки» после исчезновения Леи, — сказала Астра, глядя на Петера. — Вы следили за ними?
На сей раз он не отпирался:
— По просьбе Людмилы.
— Это не было слежкой, — отрывисто произнесла она, продолжая стоять у окна. — Я просто хотела… Вы не поймете. Новая солистка оказалась моей копией — не во всем, конечно. Но издалека ее мог бы отличить от меня только придирчивый и острый глаз. Меня тянуло смотреть на себя со стороны! Это непередаваемое ощущение. Я не могла явиться в клуб или ресторан, где девочки пели, боялась, что кто-нибудь из них меня узнает: кроме лица ведь есть еще фигура, походка, жесты. Оставалось наблюдать на улице из машины.
— Я возражал, — усмехнулся Бергхольц. — Машина приметная. А в такси Мила садиться отказывалась. Вдруг таксист проявит чрезмерное любопытство?
— Петер уговаривал меня вернуться в группу, но когда я увидела новую Лею, то поняла — этот этап моей жизни закончился. Начинается следующий. Каким он будет, я не знаю. Когда-то Велидар рассказывал мне про русалок, леших, языческих богов, и петь в группе, которая называется «Русалки», казалось мне благоволением судьбы. Какая-то сила вела меня, и я решила подчиняться. Мой побег из «Спички» оказался поворотным моментом. Я чувствовала, что поступила правильно…
