Но тут Василий был трезв, гладко выбрит, а на КП полка на большом столе были расставлены не бутылки с выпивкой и закуска, а разложены тактические схемы ведения воздушного боя. Кроме полковника Сталина – пардон, Железняка – на командном пункте присутствовали комдив Руденко и начальник штаба полка гвардии капитан Покрышкин. Все трое увлеченно, голова к голове, что-то бурно обсуждали. Как понял Савицкий из обрывков фраз, речь шла о тактической схеме атаки самолетами полка идущей в плотном строю немецкой бомбардировочной эскадры полного состава. А это ни много, ни мало – сразу сто восемь бомбардировщиков.
– Здравия желаю, товарищи, – наконец произнес Савицкий, обращая на себя внимание, – поведайте мне, о чем вы тут так горячо спорите?
– Здравия желаю, товарищ генерал-майор, – ответил Василий Сталин, причем, к удивлению Савицкого, без всякой тени недовольства или превосходства, – да вот тут гвардии капитан Покрышкин предложил новый метод атаки больших групп вражеских бомбардировщиков, обещающий минимальные потери для атакующих и максимальные – для атакуемых. Пока до начала активных боевых действий есть время, и мы с товарищем генерал-майором Руденко проводим теоретическую проработку всех возможных вариантов.
– Так точно, – подтвердил Руденко, – если все подтвердится, то одним полком мы, конечно, господство в воздухе не завоюем, но спесь с люфтваффе сможем сбить сильно.
Савицкий несколько опешил. Комдив, генерал-майор и сын Сталина, для которого любое воинское звание, в общем-то, мало что значит, выслушивают предложения какого-то капитана и разговаривают с ним, как с равным, будь он хоть трижды начальник штаба полка.
Генерал Руденко попробовал рассеять недоумение Савицкого, но еще больше того запутал.
– Товарищ Сталин, – тихо сказал он Савицкому на ухо, отведя того в сторону, – звонил мне по ВЧ и настоятельно просил прислушиваться ко всем предложениям гвардии капитана Покрышкина в области тактики воздушного боя.
Махнув рукой на все эти странности и несуразности – Савицкий слышал от людей знающих, что в ОСНАЗе вообще все не как у людей, – он подошел поближе к столу. Там была разложена подробная схема с разметкой секторов обстрела стрелков вражеских бомбардировщиков и направлений атаки советских истребителей с указанием рубежа открытия огня, конуса рассеивания, времени одной очереди и рубежа выхода из атаки. Предложение Покрышкина, действительно, было неожиданным. По его схеме атака на немецкий строй должна была вестись не с лобовых или кормовых курсовых углов, а с фланга, под углом примерно сорок пять градусов, с легким подвираживанием для удержания цели в прицеле.
При этом из работы выключалось практически все оборонительное вооружение бомбардировщиков, за исключением бортового люкового пулемета винтовочного калибра. Главной же жертвой такой атаки должен был стать ближний ведомый бомбардировщик, прицел на который брался по фонарю кабины. При этом, если верить схеме, большая часть промахов перелетом по ведомому доставалась бы самолету ведущего.
Савицкий поднял голову от схемы.
– Товарищ гвардии капитан, – обратился он к Покрышкину, – а вы уверены, что двухсекундной очереди будет достаточно для поражения немецкого бомбардировщика?
– Так точно, товарищ генерал-майор, – обменявшись взглядом с Василием Сталиным, сказал тот, – уверен. Ла-5 вооружен двумя пушками НС-23 с боевой скорострельностью шестьсот выстрелов в минуту каждая. Это сорок, а если атаковать парой, то и восемьдесят снарядов калибра 23-миллиметра, выпущенные за две секунды. Для уверенного поражения бомбардировщика будет достаточно всего трех-четырех попаданий.
– НС-23? – непонимающе переспросил Савицкий. – Никогда не слышал о такой пушке.
– Евгений Яковлевич, – усмехнувшись, сказал генерал Руденко, – немцы о ней пока тоже ничего не слышали. Товарищ гвардии капитан, покажите, пожалуйста, командиру корпуса образчик патрона.
Пошарив в ящике стола, Покрышкин вытащил на свет божий то, что попросил его найти генерал Руденко.
– Патрон 23´115, – тоном лектора произнес Руденко, – гильза противотанкового пулемета калибра четырнадцать с половиной миллиметров, переобжатая на горловину в двадцать три миллиметра, снаряженная тридцатью тремя граммами пороха и совмещенная со снарядом от патрона стандартом 23´165. За счет уменьшения начальной скорости до семисот метров в секунду резко упал импульс отдачи, и стало возможно применять пушки под этот патрон для вооружения самолетов-истребителей. Пушка НС-23 была в кратчайшие сроки создана под этот патрон в ОКБ-16 на основе конструкции их пушки НС-37. Пойдемте, я вам покажу. У самолета Ла-5 много недостатков: тяжелое управление, высокий риск сваливания в штопор на малых скоростях, высокая температура в кабине. Но как убийца бомбардировщиков он просто незаменим.
Савицкий посмотрел на массивный 23-миллиметровый снаряд, который держал в руках Покрышкин, и ничего не сказал. Действительно, серьезное оружие, не то что батарея ШКАСов или даже УБС.
«В принципе, – подумал он, – для того чтобы сделать продолжение полета невозможным, бомбардировщику будет вполне достаточно даже одного попадания в мотор, центроплан или кабину пилотов такого вот “гостинца”. Действительно – убийца бомбардировщиков. Да и “мессерам” тоже будет невесело, если они угодят под очередь из таких снарядов».
Ла-5 при ближайшем знакомстве с ним понравился Савицкому значительно меньше «Яшки». Действительно: норовист, тяжел в управлении, в кабине жарко, как в бане. Но при этом мощь мотора и вооружение делали его одним из самых смертоносных самолетов военного неба. Именно такой самолет мог сломать хребет люфтваффе, не оставив и следа от былого немецкого превосходства в воздухе. А недостатки этого самолета лишь прибавляют уважения тем пилотам, что поведут его в бой.
Попрощавшись с Василием Сталиным, генералом Руденко и Покрышкиным, генерал-майор Савицкий сел в кабину своего самолета, чтобы лететь на аэродром к штурмовикам Ракова. При этом он подозревал, что и там для него найдется немало сюрпризов. К Полбину ему сегодня было просто не успеть, поскольку Ту-2 базировались в относительно глубоком советском тылу, аж под Тулой.
Приходилось торопиться – время весеннего затишья стремительно заканчивалось, и начало летней кампании было совсем не за горами. Приказ на начало Орловско-Брянской операции мог поступить буквально со дня на день. И вот тогда, действительно, лишь бой покажет, чего стоят все их теоретические построения. А пока еще есть время и надо готовиться к грядущим сражениям. Поэтому после Полбина он собирался сразу же лететь на полевой КП корпуса, знакомиться с системой постов ВНОС и радарных станций. Именно оттуда ему в большинстве случаев и придется управлять сражением за господством в воздухе над Брянщиной.
13 мая 1942 года, полдень. Горьковская область. Гороховецкий артиллерийский научно-испытательный полигон ГАУ РККА
Ровно в полдень к КПП полигона со стороны станции Ударники подъехал кортеж, состоящий из одного «паккарда» и двух полугусеничных бронетранспортеров М-3 американского производства с охраной.
