Нашу же бригаду впереди ожидает следующая, куда более жирная цель – довольно крупный поселок Людиново и одноименная железнодорожная станция. Именно там, по данным нашей разведки, дислоцируются штабы и тыловые службы сразу двух немецких дивизий, на стыке которых мы и вломились в немецкую оборону. Кроме того, на полпути к Людиново, прямо возле шоссе на большой поляне, располагается немецкий дивизионный артполк в составе четырех батарей 105-миллиметровых гаубиц на конной тяге, по четыре орудия в каждой. Эту мерзость давить надо в первую очередь.
Позиций немецких артиллеристов наши танкисты достигли на пятнадцатой минуте после входа в прорыв. Две батареи были расположены слева от шоссе, две батареи – справа. При внезапном столкновении с танками, гаубичная артиллерия, не имеющая противотанковых средств и пехотного прикрытия, оказывается беззащитной, что ранее прекрасно продемонстрировали события лета сорок первого года. Теперь все случилось точно так же, только стороны поменялись местами.
Сразу оказавшиеся в мертвой зоне танки бригады, свернув с дороги, веером развернулись по обе ее стороны и с ходу пошли поперек немецких огневых позиций, давя гусеницами гаубицы. А танковый десант, привычно горохом ссыпавшийся с брони, вступил в бой с немецкими артиллеристами. Свои пять копеек во все происходящее добавили шквальные очереди ЗСУшек, с фланга насквозь простреливающие огневые позиции немецких батарей, на которых сразу же воцарился настоящий ад. Суета, беготня, крики, паника, скрежет сминаемого броней металла, пулеметные и автоматные очереди, хлесткие выстрелы танковых пушек, шквальный, закладывающий уши грохот очередей ЗСУ, отчаянное ржание раненых и сорвавшихся с коновязи лошадей.
Пока танкисты от всей души давят немецкую артиллерию, по моей команде следующий за ними мехбат, став головным в колонне и еще прибавив газу, проскочил дальше к поселку Людиново, железнодорожной станции, и обитающим там тыловикам и штабистам. Пока не иссяк эффект внезапности – вперед и только вперед
[2].
17 мая 1942 года, 05:15. Брянский фронт, воздушное пространство над Жиздрой, высота около 5000 метров
Четверть часа назад адъютант рысью подбежал к истребителю Савицкого.
– Товарищ генерал, – запыхавшись, произнес он, – «Орел-два» докладывает, что с аэродрома под Орлом по направлению к месту прорыва обнаружен вылет двух девяток «лаптежников» под прикрытием двух десятков «мессершмиттов».
– Истребительным полкам Титова и Железняка – на взлет! – приказал командующий авиакорпусом, закрывая фонарь кабины. В тот момент Савицкий уже знал, что брянский аэродром полностью захвачен высадившимися на планерах десантниками Маргелова, и теперь оттуда уже никогда больше не взлетят ни «мессеры», ни «юнкерсы». А потому мощный концентрированный удар по последней сохранившей боеспособность группировке люфтваффе становился насущной необходимостью.
Едва адъютант генерала добежал до КП полка, как в голубое утреннее небо взлетела зеленая ракета. Взревели моторы «яков», и вот уже на взлет пошло первое звено – четыре истребителя, за ним второе, третье… Истребительный авиаполк поднимался на крыло. Одновременно на соседнем аэродроме уходил в небо полк Василия Сталина на Ла-5. Началось!
Оба полка соединились незадолго до пересечения линии фронта, образовав формацию «этажерка», у которой «лавочкины» были в атакующей группе, а «яки» на пятьсот метров выше в прикрывающей. С высоты пяти тысяч метров земля казалась ярким зеленым ковром, поросшим темной щетиной леса с попадающимися то тут, то там проплешинами заброшенных из-за войны полей. А со стороны задней полусферы в голубое небо медленно поднималось яркое майское солнце.
И вот впереди, у самого горизонта на фоне неба стала отчетливо видна россыпь черных точек, похожая на рой мелких весенних мошек. Примерно километром ниже, поддерживая идеальное равнение, словно на параде шли к месту прорыва немецкие бомберы, чтобы обрушить свой смертоносный груз на прорвавшие фронт советские танки и мотопехоту.
Сближаясь с противником, Савицкий присмотрелся и усмехнулся. Высотный разведчик ошибся – «лаптежников» было не две девятки, а девятка и шестерка. Очевидно, ЛаГГи из состава ВВС 3-й армии, нанося на рассвете свой внезапный штурмовой удар по аэродрому под Орлом, сумели все-таки натворить дел, почти ополовинив число боеспособных пикировщиков и истребителей прикрытия. Конечно, часть самолетов на аэродроме могла быть и не уничтожена, а только повреждена. Но в любом случае теперь им будет проще раздолбать оставшиеся в строю.
– «Сокол-один», я «Дракон», – вышел в эфир Савицкий. – Атакуй, прикрываю!
– «Дракон», я «Сокол-один», – отозвался Василий Сталин. – Вас понял, атакую.
Внезапный удар компактной группы советских истребителей, нанесенный со стороны восходящего солнца, был страшен. Откинув с гашетки предохранительную скобу, сын советского вождя поймал в прицел разлапистый силуэт ведущего головной девятки. Короткая очередь из двух 23-миллиметровых пушек с дистанции не более двухсот метров, и ведущий «лаптежник» с оторванной плоскостью и развороченной кабиной, беспорядочно кувыркаясь, посыпался вниз, будто никогда и не умел летать.
Выведя истребитель из атаки, Василий торопливо оглянулся. Первым ударом было сбито не менее половины вражеских бомбардировщиков. Воздух был расчерчен траурными шлейфами и испятнан белыми куполами парашютов. Остальные «лаптежники», сломав строй, испуганными воронами разлетелись в разные стороны, и сейчас охоту за ними вели разбитые на пары третья и четвертая эскадрильи полка, составляющие второй атакующий эшелон.
Пушки НС-23, которыми были вооружены Ла-5, оказались оружием эффективным. Их снаряды, в свое время рассчитанные на борьбу с американскими тяжелыми бомбардировщиками, буквально разрывали на куски несчастные «лаптежники». Никаких «отпугнуть и повредить» – это вам не ШКАСы винтовочного калибра. Осколочно-фугасный снаряд НС-23 – это такая штука, даже единичное попадание которого может оказаться для самолета смертельным.
А выше и чуть в стороне «яки» Савицкого крутили смертельную карусель с «мессершмиттами» прикрытия. Более маневренные и легкие советские истребители уже на втором-третьем вираже заходили «мессерам» в хвост, вынуждая опытных немецких летчиков спасаться, уходя на вертикаль. Те же пилоты «мессершмиттов», в основном из молодого пополнения, поступившего после тяжелых потерь в зимних боях, которые поддались азарту боя и втянулись «в собачью схватку» с «яками», безнадежно проигрывали им в маневренности и даже в огневой мощи, из-за чего один за другим валились с небес на землю
[3].
