Я поблагодарил братьев и задумался. Всеволод толкнул меня в бок.
– Вы ешьте, мистер, – сказал он, – а то ведь у вас все остынет!
Когда мы отправились дальше в путь, я, глядя на бескрайние русские поля, вспоминал многочисленные примеры героизма, с которыми мне довелось встретиться в Испании. Но я еще никогда не встречал никого, кто мог бы сравниться с этими двумя братьями…
19 мая 1942 года, вечер. Брянский фронт, Орловская область
К вечеру 19 мая оперативная обстановка в полосе действия Брянского фронта стала напоминать слоистый коктейль. После того как танковая бригада полковника Олейникова из состава мехкорпуса ОСНАЗ вышла в район города Новосиль, вскрыв немецкий фронт с обратной стороны в полосе действия 48-й армии, основные силы 2-й танковой армии вермахта оказались в полном окружении. Штаб правофлангового 35-го армейского корпуса был разгромлен советскими танкистами, а его командующий генерал артиллерии Рудольф Кемпфе застрелился, чтобы не попасть в советский плен. Закончив этот этап операции и пустив в прорыв уже готовые к маршу стрелковые части 48-й армии, полковник Олейников заправил технику и пополнил боекомплект из ожидающих прямо за линией фронта колонн снабжения. После короткой паузы – на все про все три часа – развернул свои танки обратно на запад к Орлу. Нужно было доделывать то, что еще не было сделано.
С севера, окруженные в треугольнике Знаменское – Болхов – Орел немецкие части поджимали танковая бригада полковника Деревянко и кавалерийский корпус генерала Жадова. Еще утром было освобождено Знаменское, а около полудня танкисты Деревянко с ходу ворвались в Болхов, после чего потерявший устойчивость 53-армейский корпус, неся большие потери под непрерывными ударами советской авиации, начал спешно отступать по направлению к Орлу. Особенно свирепствовали кавалеристы Жадова, быстрые, подвижные, как ртуть, при подготовке к операции они были посажены одвуконь и вооружены трофейными едиными пулеметами и реактивными гранатометами с большим запасом фугасных и зажигательных гранат. Если они не справлялись, то на выручку им тут же приходили с десантом на броне танки полковника Деревянко. А кавалеристы тем временем обходили немецкие позиции, искали щель между редкими заслонами и просачивались дальше, не давая противнику возможности закрепиться ни на одном рубеже.
После освобождения Болхова в преследование включились и движущиеся во втором эшелоне стрелковые части 61-й армии, загнувшие правый фланг в южном направлении. Не такая подвижная, как кавалерийские и мехчасти, советская пехота была более многочисленной. Частым гребнем она вычищала всё, что пропустили кавалеристы и танкисты.
С наступлением темноты фронт рухнул до самого Мценска. Двинувшийся с места постоянной дислокации штаб корпуса потерял проводную связь с войсками, советские роты РЭБ снова включили свои «мяукалки», и поначалу планомерное отступление превратилось в почти неуправляемое бегство. Дороги, ведущие от Знаменского и Болхова к Орлу, оказались забиты серой массой немецкой пехоты, над которыми днем свирепствовали «илы». А с наступлением темноты в воздухе появлялись прославленные одноименным фильмом «небесные тихоходы» У-2, вываливающие на головы отступающих немцев мелкие осколочные бомбы и поливающие их из выливных приборов новым страшным русским изобретением – напалмом. Все ночное небо было затянуто багровым заревом.
В самом же Орле вот уже более суток оборонялась механизированная бригада полковника Рагуленко, сдерживающая бешеные атаки пытающихся вырваться из окружения разрозненных немецких частей, наскоро сведенных в так называемую кампфгруппу генерала Клесснера. Другого пути для отступления у немецкой группировки просто не было. Орел стал для них пробкой, которая наглухо закупорила выход из «котла». Ничего подобного Демянску, Сталинграду прошлой реальности, и Ржеву в этой тут нет и не предвидится.
Немецкие части были окружены в чистом поле. Большая часть армейских, корпусных и большая часть дивизионных складов была уничтожена советской авиацией. Те, что уцелели, попали в руки наступающей Красной армии. Основная часть запасов 2-й танковой армии находилась в районе железнодорожных узлов Брянска и Орла, и ни вывезти их, ни раздать в войска немецкое командование не успело. Помешала общая скоротечность проводимой Красной армией операции. Приказ на подготовку эвакуации явно запоздал, и приступить к ней немецкие интенданты просто не успели.
На окраине Орла еще гремели бои, а сводки Совинформбюро уже пестрели названиями освобожденных населенных пунктов списками разгромленных немецких частей и перечислением захваченных трофеев. На восток уже тянулись колонны немецких пленных. Этим еще повезло. Те же, кому не повезло, валялись на обочинах дорог. Особенно страшно выглядели места, где отступающая немецкая пехота попала под огненный дождь из напалма. Там до сих пор воняло гарью, сожженной человеческой плотью и резким запахом «адского коктейля».
Немногочисленных уцелевших счастливчиков на железнодорожных станциях в тылу советских войск уже ждали эшелоны, которые отвезут их на крайний юг Советского Союза, в лежащее на границе Кызылкумов местечко Заравшан. В его окрестностях совсем недавно обнаружили большие золоторудные и урановые месторождения. Сражающейся стране было крайне необходимо золото для оплаты не входящих в ленд-лиз поставок из США и уран для сверхсекретного атомного проекта. Как говорится – не хлебом единым.
Конечно, золото – это по большей части только операция прикрытия, снимающая все недоуменные вопросы у заклятых друзей. Но и оно тоже было не лишним для воюющей Страны Советов. Бывшим немецким солдатам в самое ближайшее время предстоит узнать, что такое пятьдесят градусов по Цельсию в тени, и увидеть, как под лучами палящего летнего солнца асфальт начинает мяться и течь, будто пластилин.
А ночью из-за почти полного отсутствия влаги в воздухе температура в пустыне даже летом резко падает, и под утро на людей набрасывается пронизывающий до костей холод. Ну и пусть – их сюда никто не звал. Желающие получить себе поместья с рабами должны знать, что идущий за шерстью сам может оказаться стриженным под ноль.
Навстречу бредущим по обочинам унылым колоннам немецких пленных бодро шагали походные колонны советских стрелковых дивизий, стремясь как можно быстрее выдвинуться в назначенные им районы и закрепиться на новой линии фронта.
Пыль от тысяч сапог, скрип обозных повозок и ржание тянущих их лошадей… Батальоны шли на запад, и только на запад, отбирая у оккупантов потерянные полгода назад свои пяди и крохи. Если бы в воздухе еще господствовала немецкая авиация, то такой дневной марш в прифронтовой зоне показался бы просто безумием. Но авиакорпус генерала Савицкого, пополненный вчера еще одним полком истребителей Ла-5, надежно закрыл для немцев небо над Брянским фронтом.
Генерал Горбатов вчера перевел штаб Брянского фронта туда, где ему и было положено быть, исходя из его названия. То есть в Брянск. За последние трое суток генерал спал всего несколько часов, доведя себя до крайней степени нервного истощения. Но иначе он и не мог – механизированный корпус Бережного сделал главную работу – разгромил основные силы 2-й танковой армии. И теперь войскам вверенного Горбатову Брянского фронта оставалось добить поверженного противника и окончательно очистить Орловщину от врага.
