– И что, – спросил Рузвельт, – дядюшка Джо действительно разгромил танковую армию гуннов своей кавалерией?
– Нет, мистер президент, – ответил начальник президентского штаба адмирал Леги, – по официальным сводкам, в этом деле участвовали механизированные части ОСНАЗ под командованием уже известного вам генерала Бережного. Это они за трое суток вдребезги разнесли боевые порядки гуннов, а кавалерия использовалась на завершающем этапе только для того, что было возможно наловить как возможно больше пленных, которых они наверняка уже отправили в свои ужасные лагеря в Сибири.
– Русские еще раз разгромили гуннов, – сказал Рузвельт, – это просто замечательно! Полковник Донован, что у вас есть по генералу Бережному?
– Фактически ничего, мистер президент, – ответил начальник Управления координатора информации, – в первый раз он объявился в Крыму, в самом начале этого года. Эта операция русских стоила гуннам разгрома 11-й армии и потери всех позиций на этом стратегически важном полуострове. Потом было наступление на южном участке фронта, окончившееся для немцев полным коллапсом, снятие блокады с Ленинграда и взятие Риги. В конце марта мы потеряли этого генерала из виду, и вот теперь он снова объявился на фронте в ореоле победителя. Должен сказать, что ни один из наших людей даже не смог приблизиться к этому человеку. Сталин бережет его тайну так же, как мы золото Форт-Нокса.
– Продолжайте работать в этом направлении, полковник, – сказал Рузвельт, – у меня появилось предчувствие, что такой успешный генерал вполне возможно со временем станет немаловажным фактором в большой политике.
Президент внимательно посмотрел на своего личного представителя.
– Гарри, – сказал он, – вы, кажется, хотите что-то сказать?
– Помимо стратегического сырья и военного снаряжения, – ответил Гопкинс, – поставляемого по ленд-лизу, Сталин просит нас продать за золото большое количество промышленного оборудования, часть которого находится в стоп-листе. Это высокоточные станки, химические и нефтяные установки, оборудование для заводов по производству дизельных двигателей и многое другое на сумму сотен миллионов долларов. Помимо того, сверх ленд-лизовских поставок русские заказали за наличные большое количество радиовзрывателей для пятидюймовых зенитных снарядов. При этом они отказываются от наших танков и просят заменить их бронетранспортерами М2 и М3, а также быстроходными гусеничными тягачами М5 и тяжелыми армейскими грузовиками…
– Очень интересно, – задумчиво сказал Рузвельт, – боюсь, что аппетит у дядюшки Джо растет не по дням, а по часам. Впрочем, как я уже говорил, если обстановка еще больше осложнится для нас, то мы будем вынуждены дать ему все, что он ни попросит, и еще поблагодарить за то, что взял. Даже если это будет означать для нас послевоенный раздел мира на две части, ибо альтернативой тому будет немыслимая для нас победа держав Оси в этой войне. Что же касается оборудования из стоп-листа – пока потяните время, поторгуйтесь. Вы сами понимаете, что у дядюшки Джо в последнее время тоже появилось немало секретов. Попросите у них чертежи их новых танков, раз уж они отказываются от наших – посмотрим, что вам ответят. Вам все понятно, Гарри?
– Да, мистер президент, – ответил Гопкинс.
– Ну, вот и отлично, джентльмены, – сказал Рузвельт, подводя итог совещания, – у меня есть предчувствие, что судьба войны и послевоенного мира решится этим летом.
Немного помолчав, Франклин Делано Рузвельт посмотрел на вице-президента Уоллеса.
– А вы, Генри, – сказал он, – будьте готовы в любой момент вылететь в Москву. Если дела пойдут наихудшим для нас образом, то вы будете разговаривать с дядюшкой Джо от моего имени, так сказать, как социалист с социалистом. На этом всё, джентльмены, всего вам доброго.
21 мая 1942 года, утро. Восточная Пруссия. Объект «Вольфшанце», Ставка фюрера на Восточном фронте
Присутствуют:
рейхсканцлер Адольф Гитлер;
рейхсфюрер Генрих Гиммлер;
глава ОКВ генерал-фельдмаршал Вильгельм Кейтель;
начальник оперативного управления ОКВ генерал-полковник Альфред Йодль;
рейхсмаршал авиации Герман Геринг.
Гитлер быстро вошел в комнату для совещаний. Он был зол, как сто чертей. Увидев выражение его лица, стенографистки в ужасе зажмурились. Фюрер германской нации с ходу швырнул на стол стопку газет.
– Вы все здесь предатели, – дрожащим от ярости голосом прошипел он, – повторяю, вы свиное дерьмо, а не мои камрады по беспощадной борьбе германской нации с русским жидобольшевизмом и американской плутократией. Генрих, а ты, как ты смог это допустить?! Почему я должен узнавать об очередных поражениях нашей армии не от тебя, а из каких-то паршивых шведских газет? Ты молчишь, Генрих?
– Но, мой фюрер, – попробовал возразить Гиммлер, – по распоряжению ОКВ все резервы группы армий «Центр» были переданы на юг, фон Боку, для подготовки летнего генерального наступления. Одиннадцатая танковая дивизия, единственная оставшаяся в моем распоряжении, после длительного согласования была развернута мною для нанесения контрудара на Брянск. Но даже наши доблестные танкисты не смогли достичь успеха, увязнув в мощной противотанковой обороне большевиков. Наступление русских было внезапным, тщательно подготовленным, с применением большого количества танков и авиации. А непроходимые русские леса затрудняли воздушную разведку. Кроме того, всех сбила с толку их не имевшая первоначально никакого успеха отвлекающая операция под Мценском…
– Замолчи, Генрих! Я не желаю слышать твой жалкий лепет! Ты не оправдал возложенных на тебя Германией надежд! – с пафосом выкрикнул Гитлер и повернулся в сторону испуганно притихших Кейтеля и Йодля.
– Кейтель, напомните – кто меня убеждал в том, – заорал он, – что у большевиков после их зимнего наступления не осталось абсолютно никаких резервов? Как вы могли допустить, чтобы эти унтерменши смогли так легко разгромить нашу 2-ю танковую армию?
– Йодль! А где ваше хваленое оперативное искусство? Где победы над несметными ордами врагов, которые еще совсем недавно одерживали наши храбрые германские солдаты? Как могло получиться так, что враг прорывает наш фронт, окружает и уничтожает наши войска, а вы – генералы – ничего с этим не можете сделать, и даже более того, пытаетесь скрыть произошедшую катастрофу от своего фюрера? Где этот подлец Рудольф Шмидт? Так же сдался в плен большевикам, как и его друг и учитель Гудериан?
Вы знаете – что он наговорил русским, оказавшись в плену? Я знаю, что этот подонок и раньше был ненадежен. Он допускал возмутительные высказывания в адрес нашей партии и меня. Почему этот человек занимал столь высокий пост, а не был отправлен в отставку и не угодил под суд. Только не врите мне, Кейтель, – я уже все знаю!
– Но, мой фюрер… – растерянно пробормотал Кейтель.
– Молчите, Кейтель, – взвизгнул Гитлер, – и вы, Йодль, тоже! Измена! Кругом измена! Быть может, вы сами и не являетесь предателями, но их полно среди ваших генералов. Иначе как объяснить, что они не могут победить каких-то недочеловеков, которых вы, Кейтель, обещали полностью разгромить за шесть недель!
