— Простите.
— Вы считаете, что это и не проблема вовсе? — словно прочитав мои мысли, спросил мужчина.
— Не то чтобы да… — аккуратно сказала я.
Тут его взгляд сместился — и из возмущенного стал настороженно-любопытным. К нам, не убрав шпаги в ножны, подходили Рэм и Пауль. И у меня язык не повернулся назвать их мальчиками — это были молодые мужчины, собравшиеся защищать то, что им дорого, — меня.
— Смотрите, как правильно заходят, — с непонятным восторгом проговорил мужчина. — С двух сторон, боком. С правого плеча. Это?..
— Мои сыновья, — поднялась я со скамейки.
— Молодые люди, — чуть склонил голову мужчина, когда Рэм и Пауль приблизились достаточно. — Я не представляю угрозы. Конечно, проявил бестактность, заговорив с вашей матушкой, не будучи ей представленным, но, я надеюсь, вы извините мне это.
— С кем имеем честь? — холодно поинтересовался Рэм.
Брови незнакомца взлетели вверх. Лицо приобрело выражение крайнего удивления, приправленного легким раздражением. И… восторга, что ли…
— Какая восхитительная…
— Гордость, — перебила я его, опасаясь, что Рэм сейчас окончательно сорвется. — Именно она, милорд. Больше, попросту, у нас ничего не осталось. Хорошего вам дня.
И я отвернулась от него, показывая, что разговор окончен.
— Молодые люди, — обратилась я уже к мальчикам. — Мне ничего не угрожает. Можете продолжать свои упражнения.
Я решила, что мальчишек надо убрать. Нам еще ссоры, которая привлечет внимание, не хватало…
Рэм и Пауль коротко поклонились и отошли.
Мужчина остался на месте.
— Простите, если показался грубым, — вдруг сказал он. — Я — Ричард Фредерик Рэ, лорд Верд, бастард Его Величества.
— Вероника Лиззард, — представилась я.
— Вот так… А почему выдуманным именем-то? — скривился мужчина. — Вы — явно дворянка — и по манерам, и по одежде. А такого имени в перечне дворянских родов попросту нет.
«Конечно, имя выдуманное! Да и то, что я дворянка — тоже неправда. Бабушки и дедушки — кто крестьяне, кто шахтеры. А спина прямая — потому что танцами много лет занималась», — подумалось мне, но вслух я сказала:
— Я называюсь выдуманным именем, потому что хочу предложить вам экономку. Умение выполнять распоряжения, приведение в чувство прислуги, организация вашего покоя и уюта в доме… Это могу гарантировать.
— И эта экономка, как я понимаю…
— Я, милорд. Под своим именем работать было бы неловко.
Не знаю, как эта идея возникла в моей голове, но с каждым мгновением она нравилась мне все больше и больше. К тому же те, кто нас выслеживает, подобной случайной встречи точно не смогут просчитать.
И значит, мы будем в безопасности.
Осталось уговорить моего случайного собеседника, что эта идея — хорошая. А судя по тому, как он хмурился, ему так не казалось.
— Вы — и экономка… — сказал он наконец. — Это смешно.
— Разве обедневшие дворяне не работают экономками или гувернантками? — возразила я.
— Да, но… Вы не выглядите как обедневшая дворянка. Слишком хорошо одеты. Слишком уверены в себе.
— Это так, — согласилась с ним я. — Но боюсь, денег от проданных драгоценностей надолго не хватит.
Он замолчал, обдумывая мои слова.
— Мда… — покачал милорд головой, — так оригинально я прислугу еще не нанимал.
— Скажите, — полюбопытствовала я, — а в прошлые разы, когда было все, как положено, вам нравился результат?
— Нет, — в глазах мелькнула усмешка, — очень не нравился. А вам так нужна работа?
— Если вы интересуетесь, как у меня с деньгами… Мы не бедствуем. Пока, во всяком случае, но есть ряд обстоятельств…
— Подходим к самому главному… Что вы хотите взамен?
— Хорошее учебное заведение для моих сыновей, — решительно ответила я. — Как вы понимаете, уже осень, и шансов у нас немного. Ждать следующего года — не хочется. А вы, когда подошли к скамейке, что-то говорили об организации учебного процесса. Следовательно, вы к этому имеете непосредственное отношение. И сможете нам помочь.
— А что вы только сейчас всполошились? Не летом, когда положено?
— Летом, — вздохнула я, — летом все было по-старому… Мне и в голову не приходило, что я, оставшись без крова, схватив сыновей, буду вынуждена бежать. И куда-то их потом пристраивать.
— Может быть, вам не искать сложных путей и обратиться к Его Величеству? Император суров, но милостив. И если вас преследуют… Или угрожают… Или…
— Простите, это невозможно.
— Вы преступница? Вас разыскивают за совершение какого-нибудь преступления?
— Нет, — удивленно посмотрела я на него. — С чего вы взяли?
— Я просто вас проверяю. Предупреждаю, я чувствую ложь. Продолжим?
— Прошу вас, — чуть наклонила голову я.
— Вы замышляете что-то против Империи?
— Нет, — отрицательно покачала головой я.
— Что-то против меня лично?
— Нет. Ни против вас, ни против Империи я ничего не замышляю.
— Вы хотите войти в мой дом только по тем причинам, которые изложили?
— Я хочу, чтобы мои сыновья занялись делом, чтобы они имели возможность занять то положение, которого достойны. Что касается меня — я хочу крыши над головой и…
— Договаривайте, — приказали мне.
— Не бояться.
— Вы говорите правду. Надо же, — отчего-то удивился он.
— Вас удивляют люди, которые говорят правду?
— Весьма и весьма, — улыбнулся чему-то он. — Только у меня два вопроса: как вы свое решение будете объяснять сыновьям? И под какой фамилий мы будем их зачислять на первый курс Имперской военной академии, которой я имею честь руководить?
— Насчет фамилии я не знаю. Простите. А с сыновьями я договорюсь.
— Да уж, будьте добры. Кстати, фехтуют они превосходно.
Глава 6
— Мать! Ничего, что я так официально? — патетично обратился ко мне сын, когда я рассказала о своей идее, где можно переждать грозу. — Ты совсем спятила?
— Тон смени. И лексику подуйми, — рекомендовала я отпрыску и посмотрела на Рэма.
— Конечно, с матерью так разговаривать нельзя. И Паулю необходимо развивать такую черту характера как сдержанность, но что-то рациональное в его возмущении есть. Сударыня, вы хоть представляете себе, кто такой лорд Верд, с которым вы имели неосторожность заговорить?
— Нет. И кстати, это он заговорил со мной.
— Это роли не играет.
