На следующий день все повторилось. После ужина Оливия пригласила меня в гостиную по приказу милорда Верда.
— Милорд, — зашла я и присела в положенном поклоне.
— Добрый вечер, — улыбнулся мне хозяин дома. — Присаживайтесь.
И он указал на кресло напротив своего.
— Как вы себя чувствуете?
— Неплохо, — осторожно ответила я.
— Я к вам с просьбой.
— Конечно, милорд. Что я должна сделать?
Он сморщился, словно услышал что-то на редкость неприятное.
— Я думаю, вы поняли по вчерашнему вечеру, что Шир принес мне неприятные новости. И теперь я должен принять важное решение. От него зависит жизнь человека. Хорошего человека… Я должен поступить определенным образом. И я это знаю. И все это знают… И никому не приходит в голову, что я могу поступить как-то по-другому…
Милорд замолчал, опять уставившись в огонь.
Он не хотел совета — нет. И я это знала. Кто я такая, чтобы что-то советовать ему, тем более будучи абсолютно не в теме. Я поняла, что просто ему хотелось почувствовать человека рядом…
— Но я пытаюсь понять, смогу ли я видеть себя в зеркало, если поступлю как должно…
— Если от вас никто не ожидает сюрприза, может, стоит удивить? В том числе и самого себя?.. — неожиданно вырвалось у меня.
— Спасибо, — улыбнулся он.
— Может быть, приказать подать чай, милорд?
— А вы хотите чаю?
— Нет, — честно ответила я.
— Я его вовсе не люблю, — признался он мне с таким видом, будто выдавал государственную тайну.
Я рассмеялась.
— Скажите, а почему пить со мной чай в гостиной вы соглашаетесь, а ужинать вместе отказываетесь?
— Вопрос не ко мне, а к тем, кто придумывал правила поведения, приличные для женщины моего положения.
А сама озадачилась вопросом: «А кстати, почему?..»
— И если я приглашу вас на ужин — здесь ли, в доме или в ресторане… Вы будете отбиваться так, словно я покусился как минимум на вашу жизнь?
— Безусловно, — улыбнулась я. Надеюсь, получилось решительно и беспощадно.
— А зачем? — тихо спросил он. — Вы действительно считаете, что я могу вас как-то оскорбить? Или унизить?
— Я просто хорошо помню: кто вы и кто я, — против воли вырвалось у меня откровенное.
— И что это меняет? — высокомерно вскинул он подбородок.
А вот действительно — что? Мне было приятно общаться с ним. Несмотря на то что он лорд и так далее… Что касается их правил поведения… Я же не молоденькая девушка на выданье, мне женихов не искать. Так зачем настроение портить. И себе — и ему? Другое дело, что я панически боялась привязаться… Ну, не говорить же об этом вслух.
— И могу ли я вас куда-то пригласить, не натыкаясь на ваше: «Нет, милорд»?
Мы замолчали, пытаясь что-то разглядеть в пламени камина.
— Мне бы очень хотелось выбраться в книжный магазин, — вдруг решилась я.
— Вам наскучили мои серьезные научные книги? — Улыбка разгладила черты его лица, выражение глаз приобрело какую-то мягкость и… нежность, что ли?
— Они прекрасны, милорд. Однако хочется и чего-нибудь легкого… Или просто людей увидеть…
— Я свяжусь с целителем. Если он разрешит, отправимся завтра с утра.
Вернулся буквально через минуту:
— Нашу поездку одобрили. Так завтра… Скажем, часов в десять?
— Хорошо, милорд. — Я поднялась.
— Вы уже уходите?
— С вашего позволения, милорд, я устала.
— Конечно. Идите, Вероника. До завтра.
И он снова уставился в камин, а я пошла к себе, размышляя на тему: «А что это было?.. А что я такое вытворяю?!!»
Мы позавтракали каждый на своей половине. Занялись каждый своими делами — по крайней мере, я. Милорд, как я услышала от слуг, на службу не поехал. Затем мы чинно встретились возле парадной двери ровно в десять утра. Как раз часы хрипло отбивали удары.
— Доброе утро, — поприветствовала я милорда Верда.
— Доброе утро! — ответил он мне. — Вы прекрасно выглядите. Это синее пальто вам к лицу.
Пальто. Другое. Вишневое… В последний раз я выходила из дома, точнее, меня выводили… В черную карету с решетками… Меня ощутимо повело.
— Может, вам рано еще выезжать? — правильно оценил мое состояние милорд.
Я замотала головой, и прогоняя дурноту, и не соглашаясь с ним. Милорд Верд не сводил с меня тревожного взгляда.
— Это надо пережить. И забыть, — сказала я не так ему, как себе. — Просто, может, нужны какие-то новые, яркие впечатления, чтобы выкинуть все из головы, как страшный сон.
— Должно быть, вы правы, — тихо сказал он. — Значит, будем сегодня веселиться?
— Согласна… — улыбнулась я.
— Тогда придется заехать куда-нибудь и выпить кофе с пирожными. Какое же веселье без сладкого?
— Каталина нам этого не простит, — рассмеялась я. — И опять будет готовить по утрам овсянку.
— Кстати, надо будет нанять для вас личную горничную.
— Милорд, — осуждающе произнесла я. — Вот с чего вдруг вы решили портить мне настроение? Вы еще мне бальное платье предложите купить!
— Всем известно, дорогая госпожа Лиззард, что бальные платья не покупают готовыми, а шьют на заказ. Так что, когда оно вам понадобится, — придется приглашать портных в дом.
— Вот уже не представляю такой ситуации, чтобы портных в дом приглашать и подобные платья заказывать.
Милорд насмешливо хмыкнул, словно знал что-то, мне еще неизвестное.
— Скажите, — спросил он, когда экипаж резво катил сквозь торжественно-медный парк. — А что вас радует?
— В глобальном смысле? Или так, по мелочи?
— А что — есть разница?
— Конечно! В глобальном смысле — я очень радуюсь, когда что-то сначала не удается, знаете, кажется совсем невыполнимым. А потом вдруг раз — и получилось. Ну, это как с Каталиной… Она сопротивлялась до последнего. А потом мы с ней нашли общий язык и вместе пирожки лепили. Это так замечательно…
— А еще?
— В глобальном… Люблю, когда Павел… в смысле, Пауль дома и находит в себе желание пообщаться… Люблю, когда осенью солнце и все такое радостно-яркое. Люблю картины — смотреть. Рисовать сама не умею абсолютно. Фанатично люблю книги. Когда-то любила танцевать… Больше, чем любила. Ну, и остальное — по мелочи…
— Что именно?
— Сладкое и крепкий кофе. Бокал красного вина на ночь — только не кислого. Люблю готовить. Люблю выходить на лекции и рассказывать так, чтобы меня слушали. Чтобы захватить внимание аудитории в академии и видеть — я чем-то затронула студентов…
