Последний раз она касалась чего-то похожего еще в школе. И неожиданно ожили ее воспоминания – все жестокие колкости, все резкости. Она не хочет переживать это еще раз. Не сможет.
– Это ошибка, – произнесла она и потянула за юбку, пытаясь ее снять.
Но леди Шарлотта убрала ее руки.
– Дайте мне минутку, я застегну на спине пуговицу.
В душе Фантины росла тревога. Не следовало сюда приходить. Маркус сбил ее с толку, заставил согласиться приехать в этот дом вопреки здравому смыслу. Она принадлежит миру трущоб, и не стоило вытаскивать ее из того единственного места, в законах которого она разбиралась.
– Наверное, мне лучше уйти, – сказала Фантина, забрасывая руки назад, чтобы расстегнуть пуговицы. – Спасибо большое за все, что вы для меня сделали. Если вы вернете мне мою одежду, я тут же уйду.
– Ой! – воскликнула Шарлотта. – Но Маркус приказал ее сжечь.
Фантина обернулась, руки безвольно упали вдоль тела.
– Он сжег мою одежду?
– Да… – после паузы призналась она. – Честно говоря, он лично проследил за тем, чтобы ее немедленно сожгли, и предупредил, что вы будете злиться.
– Что верно – то верно! – произнесла Фанни, перестав следить за собой и перейдя на кокни. – Он права не имел!
– Знаю. Именно поэтому он так и поступил.
– Чертов аристократишка! – Фантина скрестила руки на груди, обернулась, пристально посмотрела в огонь, как будто ожидала найти в пламени ответы на свои вопросы или, по крайней мере, успокоить нервы. Нервы не успокаивались. Думалось только о том, что Маркус сжег ее одежду.
– Чертов аристократишка, грязный и своевольный, – пробормотала она. И чихнула, несмотря на разожженный камин: из-за мокрых волос ей было холодно. – Он сжег мою одежду, чтобы я не могла никуда уйти. Ему прекрасно известно, что в вашей одежде я не могу появиться в трущобах. Буду там как белая ворона.
Она услышала шорох платьев, когда леди Шарлотта шагнула к ней.
– А почему вы хотите туда вернуться?
– Потому что там мой дом, – отрезала Фантина. Она не сразу сумела взять себя в руки и, когда справилась с этим, пожалела о своей грубости. Как бы там ни было, леди Шарлотта ни в чем не виновата. Эта женщина была с ней по-настоящему добра. Она не заслужила того, чтобы Фантина выплескивала на нее свое недовольство.
Фантина обернулась, попыталась извиниться.
– Пожалуйста, простите меня. Ваш брат вывел меня из себя. Вы были так добры, я никоим образом не хотела вас обидеть.
Женщина улыбнулась теплой дружелюбной улыбкой, которая не вязалась с ее словами.
– Но все равно обидели, – констатировала она. – Похоже, вы не хотите, чтобы я выводила вас в свет.
– Я вообще не хочу выходить в свет, – грубо ответила Фантина, пряча свою неуверенность за резкостью. – Но, по-видимому, ваш брат думает…
– Да, мой брат, думает иначе, – перебила ее леди Шарлотта. – Мы заключили с ним сделку: я вывожу вас в свет, а он остается у меня в долгу. Сначала я подумала, что это нечестно, но я уже начинаю понимать, что ошиблась. Знаете, я буду пристально наблюдать за вами.
Фантина тут же ощетинилась, почуяв подвох.
– Мне няньки не нужны!
– А я и не собиралась становиться вашей нянькой. Хочу узнать, что вы сделали с моим братом. А это можно выяснить только путем наблюдения. Мне кажется, что вы нашли к нему какой-то особый подход.
– Я всего лишь стукнула его по голове, когда он это заслужил, – не подумав, ответила Фантина. Таким образом она выплеснула часть едва сдерживаемого раздражения.
– Ох! – воскликнула леди Шарлотта. – Я же говорила, особый подход. Надо и мне им когда-нибудь воспользоваться.
Фантина нахмурилась.
– Не понимаю.
Леди Шарлотта улыбнулась в ответ.
– Бентли сказал мне, что Маркус сегодня громко смеялся. Мы решили, что он либо рассказывал анекдот, либо влюбился в юную кокетку. А сегодня утром он улыбался мне.
– И это необычно?
– Крайне необычно. Мы с мамой голову ломали, пытаясь выяснить причину такой перемены. А сегодня я нахожу ее в буквальном смысле на своем крыльце.
Фантина покачала головой и выставила вперед руки, как будто защищаясь.
– Нет-нет, миледи! Я в этом не виновата! Когда мы познакомились, Маркус был высокомерен, заносчив и совершенно не мог держать себя в руках. Не моя вина, что вы этого не замечали.
– Ну, его высокомерие и заносчивость всем известны. Мне хочется лишь знать, когда он перестал держать себя в руках…
– Боже мой, как же тебе идет желтый! – послышался со стороны двери низкий голос.
Леди Шарлотта и Фантина резко обернулись, обе кипели от негодования.
– Маркус! – воскликнула его сестра. – Где твои манеры?
– Боюсь, приходится о них забыть, когда дело касается Фантины. – Он говорил с леди Шарлоттой, но сам не сводил глаз с Фантины.
– В таком случае тебе нужно вспомнить о них! Нельзя без стука входить в комнату, где переодевается дама.
– Но в этом-то все и дело, – негромко заметила Фантина. – Он не считает меня дамой. Хочет, чтобы я стала его любовницей.
Леди Шарлотта в ужасе прижала руки к груди.
– Не может быть!
Маркус только улыбнулся в ответ, окинув довольным взглядом наряд Фантины, а затем посмотрел ей в лицо.
– Разве мужчина может устоять перед такой красотой?
Фантина прикусила губу, лицо запылало одновременно и от смущения, и от волнения. Еще никогда ни один мужчина не смотрел на нее с такой неприкрытой страстью, и она почувствовала, как краска стыда залила все ее тело, до самых пальчиков ног.
Однако леди Шарлотта отреагировала совершенно по-другому. Она встала напротив брата, уперла руки в бока и сердито сказала:
– Ты просто свинья, Маркус! Грязная, вонючая хрюкающая свинья!
Глаза Маркуса округлились от удивления.
– Лотти, ты что? Я сегодня утром принимал ванну!
– Тем не менее ты воняешь. – Она поджала губы. – А теперь убирайся из моего дома, пока я тебя не поколотила. – И Шарлотта поднесла кулачок к носу брата.
Его губы дрогнули. Фантина явно видела, как обозначились веселые ямочки на его щеках, но он ответил совершенно серьезно:
– Пожалуйста, прошу тебя, дорогая сестрица, не бей меня. Я просто хотел убедиться…
– Будь уверен в этом, дорогой братец. Фантина останется. А ты уйдешь. – И Шарлотта толкнула брата прямо в грудь.
– Но вы же не хотите, чтобы я осталась! – воскликнула Фантина. – Только не сейчас… когда вы узнали… – Она запнулась.
Леди Шарлотта резко обернулась.
