Он прижал ее крепче, ожидая, что она обмякнет в его объятиях. Ждать пришлось пару секунд. Она прильнула к нему всем телом, его кровь вскипела, когда он коснулся губами ее губ.
Их поцелуй вышел пьянящим, темным, мощным. Он навис над ней, она обхватила его руками, выгнула спину.
– Мы предназначены друг для друга, Фантина!
Бум!
Маркус поднял голову, вздрогнув от грохота ударившейся о стену двери. Заморгал, чтобы исчез стоящий перед глазами туман, разглядел величественные фигуры сестры и матери.
– Маркус! Отойди от нее!
Он послушался. Сделал шаг назад. Но его рука продолжала лежать на плече девушки. На этот раз его родные поняли, что он не откажется от Фантины.
Мать шагнула вперед.
– Я просто возмущена…
– Нет…
Это вмешалась Фантина, и Маркус невольно улыбнулся ее холодному тону. Все присутствующие в комнате тотчас же замолчали. Он расслабился, ожидая, что она объяснит его семье истинное положение дел. Ее они послушают.
– Спасибо за заботу, Лотти, леди Анна, в этом случае решение должна принять я сама, а не вы.
– Но…
– Прошу вас, леди Анна. Еще пару минут.
Его мать досадливо поджала губы, но Лотти кивнула и ободряюще улыбнулась Фантине.
– Пошли, мама. Фантина сама все уладит.
– Но…
– Пожалуйста, – взмолилась Фантина, и леди Анна в конце концов вынуждены была уступить.
– Пять минут, – сказала она. – Я буду смотреть на часы.
– Пять минут, – эхом ответил Маркус, изобразив поклон. Потом шагнул к двери и плотно закрыл ее за своими настырными родственницами. Услышав обнадеживающий стук, он повернулся, чтобы получить в награду поцелуй Фантины. Но она ушла в другой угол комнаты.
– Я же говорила тебе, – негромко произнесла она.
Маркус недоуменно уставился на девушку.
– Прошу прощения?
– Как я могу вести себя достойно, как леди, если ты постоянно обращаешься со мной как со своей любовницей?
Он тут же возразил:
– Я никогда не обращался с тобой…
– Значит, ты частенько целуешь женщин против их воли в библиотеке их опекунш?
– Ты не очень-то сопротивлялась! – возразил он.
– Конечно, не сопротивлялась! – ответила она запальчиво. – Тебе достаточно прикоснуться ко мне – и я вся в твоей власти! Боже мой, Маркус, ты каждый раз показываешь свою власть надо мной. Но это совсем не означает, что я хочу этого.
– Я никогда тебя ни к чему не принуждал, – стоял он на своем. Но уже не так уверенно. Неужели он действительно имеет на нее такое поразительное влияние? Как трогательно!
– Черт! – протянула она на кокни. – Ты этого желаешь, голубчик? Потрогать мои сиськи? Чтобы я раздвинула ноги? Что ж, давай. – Она дернула лиф платья.
– Фантина! Прекрати немедленно!
– Тогда в чем дело, Маркус? Я твоя шлюха или леди?
Он нахмурился, подошел к ней, посмотрел прямо ей в лицо.
– Ты можешь быть кем пожелаешь. Я же обещал, что не буду тебя принуждать, и держу свое слов.
– Маркус, я хочу быть леди. Хочу выйти в свет, танцевать в красивом платье, чтобы джентльмены относились ко мне с уважением. – Ее голос едва заметно дрожал. Его поразила сила ее желания. – Это мой день, Маркус. Об этом мечтала моя мама. И теперь я понимаю, что тоже этого хочу. Почему ты хочешь все растоптать?
Он отшатнулся.
– Не хочу я ничего топтать! Именно благодаря мне это вообще стало возможным.
– Тем не менее ты продолжаешь предъявлять на меня свои права. Ведешь меня в темную библиотеку, целуешь, напоминаешь, что ты за все заплатил. Разве это не свидетельствует о том, Маркус, что ты относишься ко мне, как к шлюхе?
Он сглотнул, наконец до него дошел смысл ее слов. Неужели все это время он обращался с ней, как с куртизанкой? Он всего лишь хотел быть с ней. Говорить с ней. Показать, как…
Как что? Как чудесно быть любовницей аристократа? Тогда бы он запер ее в крошечной комнате, приставил служанку, осыпал драгоценностями, пока она бы не уступила. Но он же так не поступил. А привез ее к своей сестре, чтобы сделать из нее настоящую леди. Однако он тут же попытался ее соблазнить.
Бог мой, она права. Если он хочет, чтобы она вышла в свет, ему нужно относиться к ней как к благородной женщине, со всеми вытекающими отсюда ограничениями и условностями.
– Я хочу, чтобы ты была тем, кем захочешь, – медленно произнес он. – Хочу, чтобы ты сама избрала свой жизненный путь.
– Докажи, – с вызовом бросила Фантина. – Уезжай из Лондона. Позволь мне насладиться сезоном, и посмотрим, что будет.
Он покачал головой.
– Я хочу быть твоим провожатым. Слишком много опасностей…
– Твоя сестра и мать отлично справятся с этой задачей.
Маркус стиснул зубы. Конечно, справятся.
– А как же Фикса…
– Ты уже уступил мне расследование.
Да, правда.
– А Балласт? Может быть, мне стоит дождаться, пока Вобла напишет отцу?
– Письмо Воблы изменит лишь отношение Балласта к тебе. Он все равно захочет получить мою голову.
– В таком случае…
– Но я с ним справлюсь. До этого много лет справлялась и в будущем справлюсь.
Маркус замолчал. Доводы иссякли. Она права. Нельзя ожидать от нее, что она станет леди, если относиться к ней, как к куртизанке. Это нечестно. По отношению к ним обоим.
Он с мольбой посмотрел на Фантину.
– Неужели ты не видишь, что я просто хочу быть рядом с тобой? Не могу удержаться и не целовать тебя, – признался Маркус, испугавшись, что говорит неправду. – Я могу молча сопровождать тебя. Только не гони меня. Неделя, когда я не видел тебя, стала для меня мукой. – Он шагнул вперед, жалея, что не может подобрать слова, чтобы выразить свои чувства. – Я хочу от тебя гораздо большего, не только твое тело. Я хочу…
– Мою душу.
Мысленно он сопротивлялся этому предположению, но в глубине души понимал, что она права. Он хотел заполучить ее душу. Ее тело, ум, сердце. Ее душу. Маркус не желал задумываться о том, что им движет. Не мог поверить, что уже отдал ей свое сердце, поэтому будет справедливо, если она отдаст свое в ответ. Бесполезно отрицать очевидное.
– Если я тебе небезразлична, – безжалостно продолжала она, – позволь мне найти свой путь. Одной.
Маркус отвернулся, неожиданно стало нечем дышать. Она понятия не имела, как ее слова ранили его. Нет, видимо, догадалась, потому что уже через секунду оказалась рядом с ним.
