– Я не собираюсь лишать тебя невинности, Каролина. Я не буду покушаться на твою честь.
Каролина отпрянула, удивленная его словами. До этого момента она не понимала в полной мере того, что они собираются делать. Чего она хочет.
– Я хочу этого. Я хочу знать, – тихо сказала она скорее себе, чем Джеффри.
Потом Каролина подняла на него глаза, давая ему понять, что она приняла решение.
– Я хочу ощутить все.
Неожиданно сомнения заполонили ее. Возможно…
– А ты? Может, ты не хочешь… меня?
Она не ожидала увидеть боль в глазах Джеффри, смешанную с неприкрытым желанием.
– Я хочу тебя, – глухо вымолвил он. – Затем Джеффри положил руки ей на колени, резко разводя их в стороны. – Я хочу войти в тебя так глубоко, чтобы уже ничто не смогло разделить нас.
Джеффри поднял голову, и Каролина увидела, что он стиснул зубы.
– Но я не сделаю этого. Я не хочу обесчестить тебя.
– Но…
Она начала вставать с дивана, но Джеффри удержал ее. Он прижался к ней, целуя ее между ног, и внезапное наслаждение заставило Каролину выкрикнуть его имя.
Еще недавно она пыталась запомнить все ощущения, чтобы позже проанализировать и записать их. Но теперь чувства полностью поглотили ее. Разум, тело и душа отдались этому удивительному ощущению. Дрожа от напряжения, она почувствовала, как пальцы Джеффри раскрывают ее еще шире, а его язык ласкает то волшебное место, о котором она не знала до этого момента.
Потом он развернул Каролину, подняв одну ее ногу и прижав ее к дивану своим телом. Она почувствовала, как его пальцы проникают в нее, но не так глубоко, как ей хотелось бы. Не до конца. Она выгнула спину, крича и дрожа от всепоглощающего желания. Ее ноги сжали его руку, и она почувствовала, как он ввел в нее еще один палец.
Да! Глубже! Сильнее! Больше!
Потом неожиданно что-то внутри нее взорвалось. Сладкая судорога пробежала по ее телу, и Каролина закричала. Она задрожала и, не удержавшись, упала с узкого дивана. К счастью, Джеффри успел подхватить ее – и они упали вдвоем. Она почти не понимала, что происходит, а когда пришла в себя, то обнаружила, что лежит в объятиях Джеффри на полу, касаясь его обнаженной кожи.
– Джеффри, – прошептала Каролина, но он остановил ее.
– Тихо. Отдохни, – сказал он, поцеловав ее в лоб.
Каролина покорно закрыла глаза, ощущая непривычную расслабленность во всем теле. И все же ей было недостаточно этого. И пока ее пальцы гладили грудь Джеффри, она начала анализировать то, что только что произошло.
– Думаю, теперь я понимаю, – сказала она.
– Хорошо, – ответил Джеффри.
Каролина услышала напряжение в его голосе, а его мышцы все так же отвечали на каждое ее прикосновение.
– Вот почему моя мать ушла. Она бросила все ради этого чувства.
– Да, – тихо сказал он.
Но несмотря на то что она чувствовала себя прекрасно, внутри Каролина ощущала пустоту, которая гулким эхом отдавалась в ее голове. Она заметила это лишь через время. Она лежала, счастливая и расслабленная, прижавшись к Джеффри, но что-то было не так.
Она попыталась обосновать это чувство с научной точки зрения, но ее мысли по-прежнему были вялыми и сонными. И Каролина неожиданно поняла, что страсть – это не бесконечные размышления. Страсть – это умение чувствовать.
А вместе с этим она поняла еще кое-что.
Джеффри. Джеффри не был таким же удовлетворенным, расслабленным и открытым, как она. В то время как Каролина обнажила перед ним все чувства, мысли и тело, он отстранился от нее. Вот почему сейчас он был таким напряженным. Вот почему назвал эти чувства мимолетными. Потому, что, хотя Джеффри помог ей ощутить блаженство, сам он не разделил его с Каролиной. Он возвел невидимую стену между ними.
Вспомнив о своих родителях, Каролина обнаружила сходство. Несмотря на то что мать обожала отца, он жил в собственном мире. В мире науки. В мире экспериментов. Он полностью замкнулся в себе. И когда ее родители испытывали это наслаждение, ее матери тоже казалось, что она одна.
Тетя Вин говорила, что ее мать была одинока. Глядя на Джеффри, Каролина понимала, что это, скорее всего, было правдой. Маме не с кем было поделиться чувствами, и она ушла. Как и Джеффри, который проводил жизнь в уединении, используя свою честь, отсутствие денег и долг перед семьей, чтобы держать других подальше от себя. Он сделал Каролине бесценный подарок, но отказался разделить его с ней, поэтому она не чувствовала себя по-настоящему счастливой.
Она повернулась, пристально вглядываясь в его лицо.
– Джеффри, – начала она.
– Да?
Он по-прежнему был напряжен, и казалось, что между ними была пропасть, а ведь она лежала в его руках.
– Так и проходят все твои романы? Всегда?
Он помолчал, а потом кивнул.
– В целом, да.
Каролина знала, почему он замешкался. Но сейчас ее интересовало совершенно другое.
– Ты делишься чувствами с Луизой? Рассказываешь ей о том, что у тебя на душе?
Джеффри удивленно посмотрел на нее.
– Я не общался с ней уже очень давно.
– И здесь никто не бывал? Все эти годы ты не приводил в этот дом женщин?
Уголки его губ искривились в усмешке.
– Я привел сюда лишь тебя, Каролина. Последние годы я отдавал все свое время бухгалтерскому учету, скоту и шахтам.
Он легко поцеловал ее в лоб.
– Тебе приятно это слышать?
Она покачала головой, коснувшись его подбородка.
– Напротив, Джеффри. Мне от этого грустно. Это напоминает мне о матери.
Джеффри с удивлением взглянул на Каролину.
– Можешь быть уверена, я не сумасшедший, – пробормотал он.
Каролина постаралась не обращать внимания на обиду, всколыхнувшуюся в ее груди при этих словах.
– Может, моя мать тоже не была сумасшедшей, – сказала она.
Она приподнялась на одном локте, чтобы лучше видеть его.
– Однажды я видела ее. С ее цыганом. Они гуляли по полю вместе.
– Они смеялись и были счастливы?
Его слова были насквозь пропитаны цинизмом.
Каролина покачала головой, и ее волосы упали ему на плечо.
– Нет. По-моему, они обсуждали что-то серьезное. А может, и нет – я не знаю точно. Но я помню, как он смотрел на нее. Он слушал то, что она говорила, держа ее за руку и глядя ей прямо в глаза. И когда он сказал что-то, она замерла, уделяя все внимание его словам. Они были единым целым, но при этом были свободны.
Каролина на мгновение задумалась, подыскивая нужные слова.
