– Не могли бы вы объяснить смысл этой безумной поездки?
– Конечно, дорогуша. Я тебя спасаю.
Каролина нахмурилась.
– И от чего же меня нужно спасать, не напомните?
Он наклонился и похлопал ее по руке.
– Ну конечно же от твоих финансовых трудностей. Разве ты забыла о них?
– Разумеется, не забыла, – резко бросила Каролина.
Она закусила губу. Сейчас ей ни в коем случае нельзя было показывать ему раздражение.
– Я благодарна вам за помощь, но этот вопрос уже решен.
Мистер Лутс уставился на нее широко раскрытыми от удивления глазами.
– Да?
– Конечно. Майору Вайклиффу не нужно приданое Софии, а значит, мое приданое сможет покрыть долги.
Каролина сдвинула брови.
– Правда, его хватит лишь на три платежа. В декабре мне придется туго.
Она задумалась, пересчитывая на пальцах свое имущество, а потом пожала плечами:
– Но я уверена, что придумаю что-то.
Она улыбнулась своему спутнику.
– Так что нет никакой надобности спасать меня. Можете сказать кучеру, чтобы возвращался в Лондон.
Каролина откинулась на спинку сиденья и стала ждать, пока мистер Лутс сделает это. Но, к ее удивлению, он и пальцем не пошевелил. Лишь рассмеялся и похлопал ее по колену.
– Ах, ты просто прелесть. Расслабься и положись на меня, хорошо?
– Но я не хочу полагаться на вас! Я сама решу свои проблемы, – выпалила Каролина, чувствуя огромное желание затопать ногами от злости.
– Ну конечно, конечно, – ответил мистер Лутс с мерзкой улыбочкой.
Он сидел, не двигаясь.
В этот момент Каролина поняла, что ей придется полагаться лишь на себя. Вскочив на ноги, она собралась постучать по крыше кареты и привлечь внимание кучера. Но как только Каролина подняла руку, мистер Лутс грубо толкнул ее обратно на сиденье.
– Мистер Лутс! Я не…
– Замолчи!
– Прошу простить, мистер Лутс, но боюсь, что я не…
– Я сказал, замолчи! – прошипел он, ударив ее по лицу.
На щеке появился отпечаток, оставленный пощечиной, но Каролина почти не ощутила боли: овцы во время стрижки били ее куда сильнее. Ее щеки запылали не от боли, а от унижения! Каролина подняла глаза на своего попутчика и увидела покрасневшее лицо и налитые кровью поросячьи глазки. Она поняла, что мистер Лутс может ударить ее снова, и гораздо сильнее.
Девушка нахмурилась.
– Но вы же человек, который занимается наукой, – пробормотала она, пытаясь связать эти слова с мужчиной, сидящим напротив нее.
– Я человек, знающий цену хорошему патенту.
– Прошу прощения?
Он застонал, словно эти вопросы начали надоедать ему.
– Я о твоем отце, девочка. Он добавил свои патенты к твоему приданому.
Каролина покачала головой, цокая языком, как в тех случаях, когда тетя Вин раздражала ее.
– У моего отца нет ни одного патента. Я больше месяца пыталась заставить его подписать документы.
Неожиданно мистер Лутс рассмеялся, и Каролине едва удалось перебороть желание зажать уши ладонями, потому что этот смех был отвратительным. И оскорбительным.
– Вот почему нельзя давать деньги женщинам, – хмыкнул он.
– Но…
– Он создал патенты на свои формулы много лет назад. Но именно я предложил ему добавить их к твоему приданому. Он отдал их мне, а я отнес их твоему адвокату.
– Но мистер Росс…
– Мистер Росс – дурак. Он понятия не имеет, что я сделал.
Он ухмыльнулся, считая, очевидно, что поступил очень умно.
– Я задумал это с самого начала, патенты стали частью твоего приданого. А сейчас мы направляемся в Гретна-Грин, чтобы пожениться.
Каролина скрестила руки на груди, начиная злиться.
– Я не пойду на это, мистер Лутс. Я не стану вашей женой.
Он наклонился вперед, и его крохотные глазки угрожающе впились в Каролину.
– Станешь, или я убью тебя и подделаю документы. В любом случае, патенты станут моими, а я прекрасно знаю, как ими распорядиться.
Каролина изумленно уставилась на него, впервые осознавая, кем на самом деле является мистер Лутс. Она ни на секунду не сомневалась, что он исполнит угрозу, если придется. Он выглядел как человек, готовый пойти на все ради достижения своей цели. Мистер Лутс явно вынашивал этот план уже давно, возможно, еще с того времени, как он впервые появился в обществе химиков.
Каролина покачала головой, не в силах понять, как человек может притворяться, что интересуется химией, а потом использовать дружбу с ее отцом ради обогащения. Было очевидно, что ему плевать на науку. Он просто хотел получить деньги.
Девушка посмотрела на огромного мужчину, сидящего перед ней, и поморщилась, выказывая ему презрение. А затем со всей ненавистью, на которую она была способна в этот момент, Каролина произнесла самое страшное, с ее точки зрения, оскорбление:
– Вы, сер, не ученый!
После этого она умолкла, в то время как карету заполнил его надменный хохот.
Каролина попыталась сбежать из трактира, где они остановились, чтобы сменить лошадей. Она подождала, пока мистер Лутс отвлечется, и попробовала выскочить из кареты.
Но едва она успела встать с сиденья, как ее втолкнули обратно.
Каролина перепробовала все способы, какие только могла придумать. Она говорила, что ей нужно справить нужду, но он лишь указывал на горшок, стоящий на полу кареты. Она пыталась вызвать у себя рвоту, но ничего не получалось, и он быстро раскусил ее план. Она даже решилась на то, чтобы выпрыгнуть из кареты на ходу, но и это не удалось.
Наконец Каролина решила дождаться, когда мистер Лутс заснет. Она умолкла и начала с нетерпением ждать. Но казалось, что этот монстр никогда не устает. Он внимательно следил за ней весь день и вечер.
Единственное, что изменилось в нем, это манеры. Мистер Лутс вовсе не разговаривал с ней, если только не нужно было что-либо приказать, и Каролине приходилось молча повиноваться ему, молясь о том, чтобы ей удалось убежать.
Пока Каролина сидела в карете, пытаясь придумать план побега, ее мысли то и дело возвращались к одному и тому же человеку – Джеффри. Она знала, что случилось с Гарри – мистер Лутс со всеми подробностями описал то, что сделал с ним. Каролина почти не думала о Софии и майоре Вайклиффе. Даже мысль о том, как будет переживать о ней тетя Вин, не слишком занимала ее.
Но о Джеффри она вспоминала снова и снова. Он был далеко. Он оставил ее с Гарри. Глупо было верить, что он спасет ее теперь от мистера Лутса. И все же Каролина постоянно возвращалась мыслями к нему, утешаясь своей любовью.
