Книга Запоздалый приговор, страница 3. Автор книги Фридрих Незнанский

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Запоздалый приговор»

Cтраница 3

— Виталий Викентьевич, — раздумчиво произнес Гордеев. — Вам нужен хороший частный детектив, сыщик, специализирующийся на делах подобного рода. И я знаю, кто мог бы вам помочь. По крайней мере, — тут же поправился Гордеев, понимая, что внушать необоснованные надежды пока не стоит, — я знаю, у кого это может получиться лучше, чем у других. Есть такое агентство «Глория» и…

— Какой, к черту, частный сыщик, Юра! — сказал Портнянский срывающимся голосом. — Вы же работали следователем! Умоляю вас, помогите! Найдите мне Олю!

Гордеев подумал, что он и сам может привлечь Дениса и его «Глорию», если дело этого потребует, и согласился. Он включил диктофон и задал Портнянскому серию вопросов об Ольге и ее муже.

Говоря о дочери, Портнянский немного успокоился.

Ольга была красива и умна. Все у нее в жизни получалось легко и изящно. Что в бизнесе, что в личных делах. Она не была вундеркиндом в детстве и отнюдь не подавала каких-то невероятных надежд в юношеские времена, но вся ее жизнь была лишь в светлых тонах. Она удачно и по любви, как казалось родителям, вышла замуж. Одна лишь вещь омрачала ее с Виктором совместную жизнь — отсутствие детей. Тут, увы, ничего не получилось. Портнянский сказал, что Ольга одно время хотела взять ребенка из детского дома, но Виктор, ее муж, был категорически против. Гордеев уточнил, кто именно из них двоих был бесплоден.

— Виктор, — сказал Портнянский. — Бывшие спортсмены, знаете ли, не очень здоровые люди. Вероятно, его проблемы — следствие молодости, отданной спорту. Только это между нами.

— Конечно-конечно. Так, значит, Виктор — бывший спортсмен?

— Лыжник, кажется. Олимпийский чемпион или что-то в этом роде.

Гордеев на секунду задумался:

— У нас не было олимпийских чемпионов по лыжам с такой фамилией.

— Ну, тогда, может, чемпион мира, я в спорте не силен. Да какая сейчас разница! Столько воды утекло…

Гордеев кивнул, мол, действительно, разницы никакой, и пометил себе в блокноте, что это необходимо уточнить.

По словам Портнянского, про Виктора Реутова нельзя было сказать, что ему все давалось так же легко, как Ольге. Однако он был очень трудолюбив. Видимо, спортивная закалка сказывалась. Ему светила большая карьера — его уже приглашали на работу в какое-то министерство, но он отказался. Реутов был членом парламентской фракции «Сыны Отечества» и довольно популярным депутатом, во всяком случае, его любили снимать телевизионщики. Возможно, просто потому, добавил профессор, что Виктор обладал киногеничной внешностью, да и язык у него был подвешен здорово.

Гордеев подумал, что профессор относится к покойному зятю с очевидной неприязнью, хотя виновным в исчезновении дочери его как будто не считает. Или считает, но не говорит?

На первый раз было достаточно. Гордеев взял у профессора некоторые телефоны и адреса людей, с которыми он намеревался переговорить в первую очередь, и спохватился, когда уже готов был попрощаться:

— Да! А кто теперь распоряжается фирмой Ольги? У нее же есть какой-то заместитель в делах? Что сейчас происходит в «Интертуре»?

— Конечно, у моей дочери есть помощники. — Портнянский достал из портфеля органайзер, из него вынул визитную карточку. Там было написано «Акиншин Виталий Иванович, вице-президент компании «Интертур».

— Ваш тезка, — сказал Гордеев, чтобы сказать хоть что-нибудь.

— Да, — выдавил Портнянский. — Вы поговорите с ним, он, наверно, сможет удовлетворить ваши профессиональные интересы в том, касается бизнеса Ольги.

Фраза была совершенно необязательная, тем более, учитывая, что с этой целью Гордеев свой вопрос и задавал. Все это подчеркивало лишь степень отчаяния профессора. Гордеев кивнул ему на прощанье сдержанно-ободряюще.

2

После ухода Портнянского адвокат отыскал в Интернете и прочел тексты некоторых выступлений Реутова и пришел к выводу, что, действительно, демагог он был первостатейный. А впрочем, не к этому ли, по большому счету, и сводится работа депутата Государственной Думы?

Кое-какие подробности биографии Виктора Реутова также имелись.

До того как заняться политикой, Реутов работал в Спорткомитете, потом у него была собственная фирма, которая чем-то торговала. А лет восемь-девять назад он познакомился с известным уже и тогда господином Шерстяком, который и привел его в политику. На фоне Шерстяка, строившего свои пафосные речи по незатейливым советско-партийным схемам, молодой и динамичный Реутов выглядел особенно выгодно.

Приметив фамилию Шерстяка, Гордеев вспомнил, что именно слышал он о погибшем депутате и его насильственной смерти: он слышал не о Реутове, а о Шерстяке, вот в чем все дело. Лидер фракции «Сыны Отечества» Алексей Романович Шерстяк застрелился в Сочи в гостинице «Московская» вскоре после того, как по центральному каналу телевидения показали какой-то там компромат на него. Это произошло, оказывается, через два дня после гибели Реутова.

Не откладывая ничего в долгий ящик, Гордеев позвонил Турецкому. У Турецкого, как известно, было три телефона: для начальства, для ближайших друзей и для остального человечества, но сейчас ни один из них не отвечал. Это был плохой признак, и Гордеев позвонил ему домой, чтобы спросить у Ирины Генриховны, не имеет ли она представление о том, где пребывает ее дражайший супруг, также известный как помощник генерального прокурора. Однако Гордееву неслыханно повезло, трубку взял сам Турецкий.

— У меня отгул, — объяснил он.

— Так ты занят? — уточнил Гордеев. У Турецкого ведь все всегда было не как у людей.

— Занят. Смотрю по ящику сюжет про то, как награда не может найти героя.

— То есть?

— Представь, кто-то выиграл в лотерею миллион баксов и не хочет забирать. Ну, говори, чего тебе.

Гордеев в общих чертах обрисовал, чем собирается заняться в ближайшее время. Александр Борисович немного помолчал, потом глубокомысленно изрек:

— Юра, если это политика, я тебе не советовал бы туда соваться.

— Сам знаю, — сказал Гордеев. — Я не за таким советом тебе звоню. Ты можешь мне узнать, кто занимается убийством Шерстяка?

— Почему ты сказал «убийством»? — быстро спросил Турецкий.

Гордеев усмехнулся (Александр Борисович заглотнул наживку) и сказал:

— Просто я оговорился. Я хотел сказать: самоубийством. — Оговорился он тем не менее нарочно. Когда вдруг умирает человек такого ранга, как Шерстяк, да еще стреляется, неминуемо рано или поздно возникнет версия убийства.

— Ясно… Кто занимается самоубийством? Я занимаюсь.

— То есть? — удивился Гордеев. Турецкий в своем нынешнем качестве крайне редко непосредственно расследовал какие-то дела.

— В том смысле, что я его контролирую. А что тебе нужно?

— Я же сказал, что мне нужно, — начал раздражаться Гордеев. — Ты можешь мне сказать, кто непосредственно ведет дело?

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация