Еды, что им дали, хватило на остаток вчерашнего дня и сегодняшнее утро: пара ломтей овечьего сыра, печеные яйца глухаря, полбутыли грушевого сидра и крохотный серый кусочек сахара, обернутый в бумагу. Вынув из мешка тяжелый хлеб, больше похожий на камень, Уинни взвесила его в руке и невольно хмыкнула, представив реакцию Марсия. Его Величество привык к белым бриошам да дутым дрожжевым пузырям, где и муки-то толком нет, а в этот добавили отрубей и картофеля. Работая в таверне, она давно привыкла к таким штучкам, помогающим хозяину нехило объегоривать клиентов. Горным жителям объегоривать было некого — просто им не всегда доводится есть вдосталь. Но к тому времени Марсий, да и она сама, так проголодался, что проглотил все в два счета, без единой жалобы.
За время полета они ни разу не вспоминали события в Потерии, вообще не говорили о прошлом, как и о том, куда летят и зачем. Обсуждали только то, что происходило здесь и сейчас: погоду, место следующей стоянки или что надо бы достать где-то седло.
— Куда теперь? — спросила Уинни.
Марсий пожал плечами:
— В облака…
* * *
Ну и что, пусть спит, девочка устала.
Да хоть бы и до завтрашнего вечера. Вот перед церемонией и разбудим.
Видно же, что ее совершенно вымотал вчерашний разговор. Каков подлец! Уверен, Оливия держалась стойко.
Ну, ладно-ладно, не конченый подлец, все же он принес ее сюда…
— Магнус, с кем это ты разговариваешь? — спросила я, вяло ворочая языком и пытаясь приподнять правое веко. Глаз с этим не справился, пришлось помочь себе пальцем. — Аа, с Арахной…
Паук переместился на подушку и положил лапку мне на плечо.
— Не поднимайся, Оливия, лучше еще поспи, тебе надо окрепнуть и набраться сил перед завтрашним ужином.
Процесс осознания этой реплики занял какое-то время. Голова трещала, как от сотни магнитных бурь сразу, но при этом была неприятно пустой. Я пыталась что-то вспомнить и не могла. Потом попыталась вспомнить хоть что-то. И снова не смогла. Мысли расползались, как намоченная прическа.
— Почему?
— Чтобы достойно выдержать испытание Решальным Горшком и показать всем этим драконам, чего стоит настоящая принцесса.
— Не, — прервала я, — почему мне так плохо?
Паук и бабочка переглянулись.
— Вчера был трудный день, — мягко сказал Магнус. — Сперва все эти события в Потерии, потом утомительный перелет и, наконец, непростой разговор с господином Кроверусом.
Я нахмурилась: разговор? Каша в голове пришла в движение, и откуда-то из гущи выплыло лицо дракона, библиотечные стеллажи, сигара…
— Мне стыдно, — заявила я.
— За что? — удивился Магнус.
— Не помню. И от этого стыдно вдвойне. А еще я не помню, как вернулась в башню…
— Тебя принесли.
— Принесли?
И тут в мгновенной вспышке вернулся весь вчерашний вечер. Перед глазами встала сцена позора крупным планом, даже в нескольких ракурсах сразу. Я резко села в кровати и сразу же пожалела об этом: рюмочка ликера подпрыгнула к горлу и попросилась наружу.
В дверь деликатно постучали, в комнату вошел Хоррибл.
— О, принцесса, проснулись? Отлично, ээ, выглядите.
Я перевела взгляд в зеркало. Лучше бы я этого не делала.
Такого кошмара не было даже в пик аллергии.
— Вам принести поесть?
Меня затошнило уже от самого слова «еда». Я помотала головой.
— Тогда попить?
Я со стоном упала обратно на подушку и натянула одеяло до самых глаз.
— У вас цикута найдется?
* * *
По зрелом размышлении травиться я передумала и вообще пришла к выводу, что во всем виноват дракон. Ясно же, что он мне что-то подмешал. Магнус прав: подлец! А я-то размякла: добрый он, видите ли, угощает!
Через час я и насчет завтрака передумала — если его можно было так назвать: уже перевалило за полдень. Выбрала из сэндвича все соленые огурцы, выпила три стакана апельсинового сока (Хорриблу пришлось спускаться вниз за добавкой) и умылась. Сказать, что мне стало лучше, было бы преувеличением, но теперь я, по крайней мере, могла встретиться с драконом.
Хоррибл принес от него записку на серебряном подносе. На изящной карточке с виньетками Кроверус желал мне доброго утра (мне даже в наклоне почерка почудилась издевка) и извинялся за свое недопустимое поведение.
Последнее словосочетание я перечитала дважды и похолодела. Недопустимое поведение? Чего я не помню о вчерашнем вечере?
Если остальные и заметили, как я изменилась в лице, то не удивились — моя кожа сегодня была богата на цветовые гаммы.
Я сглотнула и кивком поблагодарила слугу.
— Спасибо, передайте господину Кроверусу, что я скоро спущусь. — От шока даже снова перешла с Хорриблом на вы. — Куда, кстати?
— В кабинет, наверное, — ответил слуга в замешательстве. — Он сейчас там, рассылает официальные приглашения на завтрашний вечер.
Перед уходом я еще раз изучила в зеркале мешки под глазами и поморщилась от зеленоватого оттенка лица, но пудриться не стала. Пусть Кроверус смотрит на меня и страдает.
От того, чтобы слуга меня проводил, на этот раз отказалась намеренно: вспомнила вчерашнее общение с замком, и стало любопытно проверить, сработает ли снова. Сработало. Стоило заявить коридору, что он должен закончиться перед кабинетом Кроверуса, как через минуту я уткнулась в соответствующую дверь. Даже слегка растерялась, потому что не успела толком собраться с мыслями и решить, как вести себя. Поэтому еще минут десять вышагивала туда-сюда перед дверью, настраиваясь на нужный лад и подогревая раздражение против дракона. Потому что если не перенаправить возмущение на него, то оно придавит меня. Щеки и кончики ушей пламенели, сколько я ни пыталась унять румянец, прикладывая прохладные ладони.
Представила вдруг, как это смотрится: пунцовые щеки на зеленом лице — и отбросила сомнения. Распахнула дверь без стука и заявила с порога:
— Это бесчестно с вашей стороны!
Кроверус поднял голову от бумаг и отложил перо.
— Ты не могла бы начать обвинения с самого начала? Чтобы я знал, в чем конкретно, по-твоему, виноват.
— Ликер, — отрезала я. — Вы что-то в него подмешали.
Теперь я знаю, как выглядят оскорбленные до глубины души драконы.
Кроверус вскочил, опрокинув стул, и вмиг очутился в шаге от меня. Я попятилась.
— И поэтому ты просила добавки? — прошипел он. — Большей чуши я еще не слышал! Зачем мне это?
Парадоксально, но мне полегчало, когда он потерял самообладание. Не то чтобы мне нравилось выводить его из себя, просто с таким драконом я знала, как себя вести, а тот, вчерашний, приводил меня в замешательство и… смущал.
