Во взгляде де Мортена сверкнуло раздражение, но спорить он не стал, поспешно вышел из гостиной – я услышала голос миссис Купер – и так же быстро вернулся. Даже в моем доме он умудрялся вести себя как хозяин. У меня почти не осталось сил сопротивляться, но когда Винсент подхватил меня на руки и понес наверх, я сразу пришла в себя.
– Где ваша спальня?
– Вы хотели сказать, столовая?
– Я сказал, что хотел.
– Вы не будете против, если я откушу вам ухо?
Он посмотрел на меня так, словно сомневался в моем рассудке. Впрочем, и я сама сейчас в нем сомневалась. От голода сводило желудок, а от обиды сердце. И ведь для него в самом деле ничего не произошло, все в порядке вещей. Подумаешь, обозвал распутницей и треплом. Равно как и залепил влюбленной девчонке в лоб, что для него брак – всего лишь союз по расчету. Ерунда! Так было в его мире, и так будет всегда.
– Отпустите меня, – неожиданно хрипло сказала я, чувствуя, как изнутри поднимается волна отчаянного гнева вместе с непролитыми в Мортенхэйме слезами, – немедленно! И не смейте больше трогать. Вообще никогда, слышите?!
Я рванулась, вывернулась из его рук и только чудом не распласталась на ковровой дорожке в коридоре – Винсент успел меня поддержать, но я отшатнулась.
– Вы… вы жестокий, бессердечный тип! Вам нет никакого дела до чувств других людей. Разбрасываетесь помощью и расположением с герцогского плеча, когда вам угодно, а когда неугодно, тыкаете носом в лужу, как провинившихся котят. Я извинялась за то, что сбежала от вас, но если бы не сбежала, вы бы превратили меня в куклу на каминной полке и первым бы от нее отвернулись. Скажете, неправда? Да вас ко мне потянуло только потому, что я сразу не рухнула подобно остальным девушкам к вашим ногам.
Горло, которое и так саднило, теперь горело огнем. Я отступала от него и надеялась только на то, что он сейчас развернется и уйдет, и я никогда в жизни больше его не увижу!
– Вы заявили, что я играла с вами, но никогда в своей жизни я не была более искренней, чем в тот день! Решили меня наказать за то, что я посмела обратиться не к вам, а к другому человеку? Но я не ваша собственность, Винсент, и я не сделала ничего плохого. Я хотела помочь, но вам не нужна моя помощь. Вы ведете разговоры с Фраем за закрытыми дверями, до меня долетают только их обрывки. Считаете, что я должна просто сидеть на месте и ждать очередной вашей милости?
Я перевела дух и сделала еще несколько шагов назад. К счастью, спальня, которую он так искал, была поблизости. По его лицу сложно было что-либо понять, но я и не хотела ничего понимать. Хотела только, чтобы он оставил меня в покое, поэтому сейчас бросилась к двери. Засова в моей комнате нет, но если успею повернуть ключ – он меня уже не достанет!
Я совсем забыла, что на стороне Винсента магия – как еще объяснить то, что мне не удалось даже сдвинуть дверь? Де Мортен быстро настиг меня, схватил за плечи и развернул лицом к себе. Я зажмурилась, ожидая жестокой расплаты за оскорбления его светлости, но расплаты не последовало.
– Вам не кажется, что мы друг друга стоим? – сухо произнес он. – Потому что разгадать ваши замыслы мне не под силу.
Я приоткрыла один глаз. Потом второй.
Винсент смотрел так, что дышать получалось через раз, сердце колотилось с бешеной скоростью.
Моя беда в том, что все мои замыслы в последнее время сходились на нем. Вон даже змея перестала изображать ядовитый плющ, спит себе тихонечко и никого не трогает: это ли не доказательство, что я перестала противиться его воле?! Если бы не угроза семье де Мортена и тень подозрений Фрая, я бы и думать забыла о заклятии. Но он, похоже, считает иначе.
– Мне нужно уехать. Дедушка умирает.
По лицу Винсента скользнуло изумление, смешанное с сочувствием.
– Поговорим об этом, когда вы поедите и отдохнете.
Видимо, сейчас я и впрямь выглядела не лучшим образом, раз де Мортен не пожелал сразу устроить мне взбучку. Как бы ни было велико искушение рухнуть на кровать и есть прямо там, из вредности я обошла его и спустилась на кухню. Миссис Купер уже собрала на поднос восхитительно пахнущие сэндвичи с сыром, ветчиной, томатами и листьями салата – вот оно, счастье, – а в глубокой тарелке на столе дымился горячий бульон. Позабыв обо всем на свете, я бросилась к еде, но Эмма перехватила меня по дороге и мягко развернула к рукомойнику, дождалась, пока я смою грязь дорог, и только после этого отступила в сторону.
– Его светлость просил, чтобы я принесла еду в вашу комнату.
– Пфевать мне на ефо сфетфость, – сказала я, поглощая сэндвич с такой скоростью, которой мог позавидовать оголодавший шахтер Загорья. – Это мой фом, и я фелаю фсе, вто хофу.
Да-да, меня учили, что разговаривать с набитым ртом невежливо, но я не могла остановиться.
Миссис Купер пододвинула мне стул, мягко усадила и избавила от пострадавшей накидки. В глазах ее застыл немой вопрос: она явно хотела знать, что же со мной произошло, но отнюдь не из праздного любопытства – волнение в глазах экономки было искренним. Пообщаться нам была не судьба: в коридоре раздались шаги, а спустя миг Винсент уже прошел на кухню, скрестив руки на груди.
– Хотите поговорить сейчас? Хорошо. – Он сдвинул брови и наблюдал за тем, как я пью бульон, миссис Купер же испарилась под его взглядом, как вода с раскаленной плитки, в считаные секунды и незаметно. – Граф Солсбери живет слишком далеко, чтобы я мог позволить вам поехать к нему.
– Из-за того, что у меня есть любовник, и я должна сидеть взаперти? – Я хрустнула салатным листом. – Не беспокойтесь, любовника я с собой не возьму, так что все будет в порядке.
– С вашим любовником я уже побеседовал. Он уверяет, что вас не видел.
Ну разумеется! Первым делом отправился к Рину, чтобы удостовериться, что тот не утешает меня в своих объятиях вопреки смертельной опасности противпрелюбодейского заклятия. Я с трудом удержалась от желания запустить в де Мортена миской с кипяточным бульоном. Остановило только то, что моему желудку оно сейчас нужнее, чем самолюбию.
Винсент подошел ко мне и присел на соседний стул.
– Покажите змею.
Обидно было до невозможности. Обидно и больно.
– Любуйтесь! – Я сунула ладонь со скукожившимся червяком ему под нос. – Как видите, смерть мне не грозит. По крайней мере, в ближайшие дни. Что еще придумаете, чтобы приказать мне сидеть в комнате?
Винсент сжал мое запястье, пристально рассматривая змею, бросил на меня странный взгляд, который я не смогла разгадать.
– Я не могу вас отпустить, – уже мягче произнес он, погладил мою ладонь. – И вы это прекрасно знаете.
Я отдернула руку и отложила недоеденный бутерброд. Не знаю, что меня доконало, то ли известие про деда и про ложь Себастьяна, то ли поведение отца, то ли очередной собственнический жест Винсента. Я закрыла лицо руками и разревелась. Плевать, что обо мне подумают! Пожалуй, стоило за него выйти и испортить ему жизнь, только ради того, чтобы он от меня отвязался! Жила бы в Мортенхэйме, ночами выла на пару с загадочным Нечто, которое чуть не проломило мою стену, а днем вышивала крестиком и ходила с поджатыми губами, как герцогиня. Впрочем, почему как. Тогда я и была бы герцогиней. Эта мысль спровоцировала новый поток слез и жалости к себе – ну а что, я ей давно не предавалась, имею право! Не хочу я быть герцогиней! Я вообще ничего не хочу, только дедушку обнять!
