— Вот и прекрасно! Делай как знаешь, — вздохнула Клара.
По дороге к улице Королевского Высочества Мистраль подумал, что не так надо было вести себя с Кларой. Она все беспокоилась о его здоровье, а ему до глубины души надоело, что об этом все время напоминают. Он решил, что сегодня вечером надо ей позвонить и разговаривать помягче.
Кондиционер в машине стоял на максимуме, а от новостей и музыки он отказался. Мистраль полностью сосредоточился на езде: ехал очень быстро, с включенной мигалкой и сиреной, включенными фарами и светящейся табличкой «Полиция» на опущенном козырьке. Минут через двадцать он остановился позади непременных пожарных машин, автомобилей дежурной части и сыскной бригады.
«Все те же, что приезжали на этой неделе», — отметил Мистраль. Полицейские и пожарные перед только что взломанной дверью дожидались его.
— У вас будто глаз черный. Вы что, заранее знали, когда говорили, что будет еще одно убийство, или в воду глядели? — добродушно пошутил капитан пожарных.
— Просто интуиция. Сравнил с одним прежним делом, у которого с этим слишком много совпадений. Так что же вы сейчас делали?
— Ничего. Просто взломали дверь. Хотя сегодня с нами была полиция, мы даже не стали заходить внутрь. От входа сразу виден труп с полотенцем на лице, как и те два раза. Ждали вас. И опять тут эта вонь, эти мухи — не особо привлекательно.
— Вот и прекрасно. Что ж, на этот раз мы тоже не будем входить первыми. Пусть сначала приедут спецы и сделают свою работу. А когда все пробы будут взяты, в игру вступим мы. Венсан, позвоните в Службу криминалистики, узнайте, где они сейчас.
— И что, — Мистраль вновь обратился к капитану пожарных, — опять телефонный звонок? Ничего неожиданного?
— Тот же самый звонил, точно. В конце дня передам вам запись звонка, когда мои ребята дадут показания. Дело уже привычное.
— Спасибо. Вижу, вы начинаете разбираться, как мы ведем дела. Мы внимательно слушали его второй звонок — по поводу улицы Сены. Он просто издевается над нами! Взял первый текст — звонок об исчезновении Элизы Норман — и слово в слово повторил про Коломар. И об этой убитой, уверен, он сообщил точно так же.
Кальдрон спустился на первый этаж, чтобы поговорить спокойнее. Он уже послал полицейских из уголовки провести первые действия — опрос соседей, начало начал уголовного дела. Людей в доме было немного. Дорого дал бы Леонс Лежандр, в тот день оказавшийся у дочери, чтобы находиться дома и наблюдать за действиями полиции.
Один из опрашивавших сообщил Мистралю, кто хозяйка квартиры, в которой лежало тело. Ею оказалась журналистка Лора Димитрова.
Кальдрон сообщил, что криминалисты прибудут минут через пять. Мистраль вышел подышать воздухом. От несносной жары и стойкого трупного запаха, разносившегося по лестнице, его подташнивало. Через несколько минут прибыл «Пежо-406» с сотрудниками Службы криминалистики с оборудованием.
— Знаю, что вы скажете. Вы торопитесь, с дежурства вам скоро сменяться и никогда еще у вас не было такой невезухи. Я не прав? — Мистраль усмехнулся.
— Да нет, правы, — улыбнулся в ответ старший криминалист. — Я побуду тут, подожду, пока вы пройдете по следу. Когда сделаете снимки трупа, скажете мне.
— На что это похоже?
— Видимо, все то, что и прошлые два раза. В квартиру никто не входил. Но видно лежащее на спине тело, на лице полотенце, накинутое на два острия. Очевидно, осколки зеркала. И атмосфера та же: пекло, вонь и мухи.
— Что ж, мы пошли!
Мистраль посидел в кондиционированной машине, чтобы немного прийти в себя, и позвонил оттуда Бальму. Он ждал, что первый замдиректора скажет что-нибудь цветистое, и не ошибся. По телефону лионский выговор Бальма звучал особенно четко:
— Ну вот, приехали! Заслужил, значит. Начинается шторм, ветер десять баллов, руль держи крепче! Третье убийство, да еще в воскресенье! Похоже на остальные?
— Я сам еще не входил в помещение, но видно тело обнаженной женщины, лежащей на спине, и можно разглядеть, что лицо закрыто полотенцем, которое лежит на чем-то остром. Так что да, судя по всему, тот же тип.
— Стало быть, после этого больше ничего не будет?
— Если это тот, что действовал в Уазе, наверное, все закончено. Но если это кто-то другой бродит по Парижу, он может разыграть ту же пьеску еще где угодно во Франции. А может, и ничего не будет. Тут, собственно, правил никаких нет.
— Вот спасибо, ответил как нормандец! Все, дескать, может быть. Личность дамы установлена?
— Рано говорить. Хозяйку квартиры зовут Лора Димитрова. Может, она и есть убитая, может, кто-то другой. Я еще не видел лица, не могу сравнить его с документом.
— Она кто по профессии?
— Ты будешь смеяться: журналистка.
— Тьфу, блин, только этого не хватало! Откуда? Телевидение, радио?
— Понятия не имею. Пока на эту тему еще не говорили.
— Постарайся уточнить поскорее, чтобы я связался с ее начальством, предупреди, чтобы обеспечили сохранение тайны следствия. И в пресс-службу префекта сообщу, а то кто знает, вдруг здесь какая-то свинья подложена.
— Это правильно, конечно. Но если и удастся отсечь прессу, то дня на два-три максимум.
— Если быстро не возьмешь того, кто устроил эти три убийства, придется тебе грести, как рабу на галере, против ветра.
— О чем речь! Буду держать тебя в курсе.
Закончив разговор, Мистраль на несколько минут прикрыл глаза, стараясь унять головную боль, которая так и не уходила. Он решил выпить еще аспирина, надолго приложился к бутылке с водой, которую захватил из дома. Потом немного откинул сиденье и стал наслаждаться прохладой.
Минут через двадцать его вывел из дремоты негромкий стук в окошко. Мистраль открыл глаза и увидел Кальдрона.
— Как вы, отдохнули? — поинтересовался тот.
— Да-да! Ну что, эксперты закончили?
— Я как раз пришел вам сказать. Мы можем начинать осмотр.
Мистраль встретился с двумя криминалистами. Они снимали маски, капюшоны, комбинезоны, перчатки, бахилы и собирались пройти подышать воздухом. Все утирали бумажными платочками лица и пропитавшиеся потом волосы. Один сообщил Мистралю, что фотограф еще внутри, делает снимки тела.
Мистраль, Кальдрон и двое полицейских вошли в квартиру. Кальдрон снимал, Мистраль диктовал наблюдения в диктофон, остальные осматривали комнаты.
— Тот же почерк, что и в двух других случаях. Тело видно от входной двери, — заметил Кальдрон.
— То же касается полотенца, лежащего на осколках зеркала, воткнутых в лицо и в горло.
— Я открою окно: все поверхности уже обработаны. Не могу больше терпеть этих долбаных мух на трупе — так меня всего и норовят обсесть. А от жужжанья их тошнит, достало окончательно!
