Кока видел, что переубедить Боркова не удастся. Разошлись, договорившись о том, что в ближайшие дни Кока известит Боркова о согласии с его условиями или они расстанутся навсегда.
Глава 18
Опасения антиквара
Николай Николаевич, отчитываясь перед шефом о работе с Борковым, был объективен, не преувеличивал свои достижения, но и не умалял их. Он считал – и шеф с этим согласился, – что основное сделано.
Однако, перечисляя причины, по которым Борков отказался сотрудничать с ним, Николай Николаевич, разумеется, опустил валютный мотив.
Антиквару, если он не собирался бросать дело на полпути, оставалось лишь одно – предстать перед Борковым.
Когда были определены дата и место встречи, Кока увиделся с Борковым «для уточнения деталей», как он выразился. Во время короткого разговора Кока трижды повторил убедительную просьбу: Борков, в их общих интересах, ни в коем случае не должен говорить человеку, с которым встретится, что он покупал у Коки доллары. Борков обещал исполнить эту просьбу.
Антиквар не сразу решился на свидание с Борковым. Он колебался, опасаясь прямого контакта с совершенно незнакомой личностью, перед которой ему придется выступать открыто в качестве представителя иностранной разведки. Но соблазн заполучить в свое распоряжение по-настоящему ценного агента победил. Борков – не Николай Николаевич Казин. Тот хоть и ловок, но нигде не работает, не имеет общественного положения. Стариком можно пользоваться как мальчиком на побегушках, и только. А тут человек в расцвете сил, работающий в секретном учреждении и, судя по всему, с отличными данными для скорого продвижения по служебной лестнице.
Ему не нравилось, что встречаться с Борковым придется на той же квартире, где происходили свидания Боркова с Кокой, но ничего лучшего придумать не удалось. Субботним вечером 7 марта Антиквар пешком пришел на Большую Грузинскую улицу.
Борков с первого взгляда произвел на него благоприятное впечатление. Молодой человек немного нервничал, но старался не выдавать этого перед гостем. Его сдержанность и серьезность вполне отвечали важности момента.
Фундамент, заложенный Николаем Николаевичем, избавлял Антиквара от длинных предисловий, и он сразу, как только они расположились за столом друг против друга, приступил к делу.
– Нам нужно поговорить о многом, а времени у меня мало, – сказал Антиквар, поглядев на часы. – Чтобы не разбрасываться, давайте поступим так: сначала я буду спрашивать, а вы будете отвечать. Затем наоборот. Хорошо?
– Согласен.
– Скажите, вы член партии?
– Да.
– Так. Какой у вас оклад?
– Сто семьдесят. Плюс премии.
– Недурно, кажется?
– Денег всегда мало.
– Положение на службе прочное?
– Да, вполне.
– Дело перспективное?
– Думаю.
Лаконичностью ответов собеседник все более располагал к себе Антиквара.
– Ваша работа имеет какое-нибудь отношение к военным приготовлениям?
– К обороне, – мимоходом поправил Борков. – Самое непосредственное.
Затем Антиквар предложил Боркову коротко рассказать о своей жизни. Биография была небогатая, ее изложение заняло пять минут. И опять последовали вопросы.
– Вам знакомо общее направление деятельности вашего института?
– Да.
– У него есть объекты на периферии?
– Есть. Несколько.
– Вам приходится бывать на них? В командировки посылают?
– Довольно часто. Раз пять-шесть в год.
– Режим на ваших предприятиях строгий? Обыскивают в проходной?
– Ну что вы! Конечно, нет.
– Вы лично имеете доступ к совершенно секретным документам?
– Да.
Положительно Антиквар начинал испытывать радость, какую приносит человеку только очень большая удача. Но тут он задал вопрос, который резко переломил настроение. И не только настроение. Этот момент можно считать поворотным пунктом в развитии событий.
– Почему вы не желаете иметь отношений с Николаем Николаевичем?
Антиквар спросил об этом между прочим, для разрядки, чтобы не замешивать тесто слишком густо. Борков впервые ответил пространно, и то, что он сказал, мгновенно сделало Антиквара мрачным и настороженным.
– С ним опасно, – убежденно, как о хорошо продуманном, заявил Борков. – Во-первых, он валютчик. Я это знаю потому, что сам пользовался его услугами. Когда наметилась поездка в Брюссель, я искал доллары. Меня свели с Николаем Николаевичем, и он быстро достал мне двести долларов… Сразу стало ясно, кто он такой… А сейчас за валютчиками охотятся и госбезопасники, и обэхаэсники… Вы понимаете, чем это грозит?
У Антиквара перехватило дыхание, будто его схватили за горло. Спокойное течение беседы, размеренный ход мыслей до этого создали настроение, которое можно было назвать благодушным. И вдруг все смешалось в голове у Антиквара, словно винт, на котором держалось равновесие, выдернули одним рывком. Ему показалось, что он просто ослышался.
– Николай Николаевич давал вам доллары?!
– Да. Двести.
– Он заранее знал о вашей поездке в Брюссель?
– Да.
Антиквар снял очки, прикрыл глаза ладонью, словно его раздражал свет люстры.
– Вы не знали об этом? – тихо спросил Борков. Антиквар молчал. Он, кажется, совсем забыл о присутствии собеседника. – Мне не нравятся такие совпадения, – сказал Борков.
Антиквар не реагировал. Как шахматист, восстанавливающий в памяти вслепую, без доски, сыгранную партию, он воспроизводил историю своего знакомства с Николаем Николаевичем Казиным. Слова Боркова о долларах были полной неожиданностью, свидетельствовали о двуличии Коки и ставили Антиквара перед неприятной необходимостью – решить, кто он такой, этот хитрый старик. И кто такой сидящий перед ним инженер Борков.
Когда Антиквар давал задание найти Боркова и навести о нем справки, Николай Николаевич ничем не выдал, что уже знает этого человека. Только очень тренированный лжец способен вести такую игру.
Кто завязывал узел? Что здесь – умысел или необыкновенное стечение обстоятельств?
Если это из разряда поражающих воображение, но не столь уж редких в жизни случайностей, то умолчание Николая Николаевича можно было легко объяснить: он хотел набить себе цену.
Альтернатива выглядела страшно: кто-то один из двоих – Казин или Борков – действует по тщательно разработанному плану.
– Могу я задать вам вопрос?
Голос Боркова не вывел Антиквара из задумчивости, и отвечал он механически.
– Да, пожалуйста.
– Хотел бы знать, кто вы…
