«Что можно сделать за такое короткое время? – задавал он себе риторический вопрос. – Руководство страны, не говоря уж о простых советских людях, даже не успеет спуститься в бомбоубежище… Ну хорошо, при Генеральном дежурит офицер с ядерным чемоданчиком. Тоже небольшое утешение… Удар с того света – вот и все, что можно будет сделать. Следовательно, основным приоритетом всех наших резидентур в странах НАТО является раннее обнаружение признаков подготовки к войне. Мы должны во что бы то ни стало иметь упреждающую информацию». Размышления Андропова прервал вошедший помощник, доложивший о прибытии начальника внешней разведки КГБ.
– Проходи, Владимир Александрович, садись. —Андропов с трудом поднялся из-за стола, чтобы пожать руку своему верному протеже, который вот уже двадцать пять лет бессменно находился рядом с ним. Сначала в Венгрии в должности пресс-атташе, где Юрий Владимирович был послом в самые тяжкие для этой страны времена. Затем работа референтом в отделе ЦК КПСС по связям с братскими партиями, ну и, наконец, КГБ, где он начал свою службу помощником председателя, позже стал начальником секретариата, а теперь занимал должность начальника ПГУ. Андропов ценил в нем невероятную работоспособность, исполнительность и феноменальную память.
Крючков в очередной раз с тревогой отметил, что за последнее время Андропов заметно похудел и осунулся, походка его стала тяжелой и вялой. Он почти перестал появляться в Ясеневе, во втором своем рабочем кабинете – его здоровье разрушалось на глазах. Однако ясный ум Юрия Владимировича, способность моментально вникать в суть проблемы, подвергать ее всестороннему анализу и делать верные выводы оставались такими же, как и прежде.
– Я внимательно изучил твою записку, – начал Андропов, после того как помощник, следуя установившемуся ритуалу, принес слабый горячий чай и поставил на стол вазочку с сушками. – Она в очередной раз подтверждает, что американская администрация активно готовится к ядерной войне. В настоящее время возникла угроза нанесения Соединенными Штатами внезапного ракетно-ядерного удара. Политбюро считает, что приоритетом в наших разведывательных операциях должен быть сбор военно-стратегической информации о ядерной угрозе.
Крючков добросовестно кивал, внимательно слушая рассуждения председателя.
– Даже внезапный ракетно-ядерный удар должен быть тщательно подготовлен противником. Военные считают, что такая подготовка после принятия принципиального решения займет семь-десять дней как минимум. Вот это и есть то время, за которое мы должны разобраться в намерениях противника и, если самые худшие опасения подтвердятся, нанести упреждающий удар.
Андропов поморщился то ли от подобной мысли, то ли от внезапной боли и, достав какую-то таблетку из кармана пиджака, проглотил ее, запив чаем.
– Прошу тебя, Владимир Александрович, в недельный срок подготовить предложения по проведению операции под кодовым названием «РЯН» – ракетно-ядерное нападение. В ней должны быть перечислены прямые и косвенные признаки подготовки американцев к ядерной войне. Такие, как ускоренная заготовка донорской крови, внезапное значительное увеличение встреч высокопоставленных правительственных чиновников, отмена их отпусков, ночные совещания в министерствах, и так далее. Устинов
[40] уже дал указание военным подготовить такую справку. Мы ее объединим с нашими предложениями, выработаем единый документ и разошлем циркуляром по всем резидентурам в странах НАТО.
Очевидно, последние сведения, которые мы имеем по этой проблеме и на основе которых составлена твоя справка, получены из одного и того же источника. Некоторые данные, хотя и не такие полные, мы получили и по линии военной разведки, и от наших немецких друзей. Так что этот источник заслуживает доверия и нам надо его беречь и делать все возможное для обеспечения его безопасности. Нужно также подумать и о материальном и моральном поощрении агента…
– Юрий Владимирович, мы уже думали по этому поводу. Источник Аристократ рассматривается нами как чрезвычайно ценный. Мне кажется, будет целесообразным вывести его на время предстоящего отпуска к нам и, помимо хорошего приема, провести с ним ускоренный курс обучения навыкам оперативной работы. Это поможет ему еще более эффективно действовать. Что касается материального поощрения, то можно официально сообщить ему о предоставлении пожизненной пенсии при возникновении… непредвиденных обстоятельств. В иной форме денег он не возьмет, – продолжал Крючков. – Аристократ работает на идеологической основе. Любой разговор о материальном вознаграждении будет воспринят им как оскорбление…
Андропов согласно кивнул:
– Хорошо. Тогда подготовьте материалы для закрытого постановления Верховного Совета СССР о награждении агента высоким правительственным орденом и организуйте ему достойный прием.
На службе Морис объявил, что намерен провести отпуск в Италии. Женевьева оставалась дома, так как не решалась покинуть дочерей: в школе еще не закончились занятия. Натали он сказал то же самое, что и сослуживцам, добавив, что едет в Италию вместе с женой.
– Давно мечтал увидеть Венецию, галерею Уффици, да и побродить по Риму тоже большое удовольствие, – заявил Морис. – В Италии последние лет пять бывал только на маневрах.
Но свидание с красотами исторического полуострова, творениями Микеланджело и Рафаэля опять были легендой, за которой скрывался истинный пункт его назначения – Москва. Он туда никогда не стремился, тем не менее с огромным интересом ехал в столицу загадочной страны, помогавшей ему, как он считал, в «великой миссии».
И надо же такому случиться, что в аэропорту Вены – Schwechat – он едва не столкнулся с коллегой по мюнхенскому Центру! О том, что весельчак немец Георг Гросс поехал в Вену проводить свой отпуск на неделю раньше Мориса, полковник знал. Но кто мог предположить, что именно в этот день и час Георг будет встречать в Schwechat свою невесту, а Морис в этот момент направится на посадку в самолет, летящий в Прагу? Морис пережил сильнейший стресс, пока, отвернувшись в сторону, не прошел незамеченным мимо майора Гросса. Счастье, что майор глаз не сводил с красотки, и де Вольтен чудом избежал встречи, грозившей ему провалом. Георг даже в состоянии крайней влюбленности не мог бы не задаться вопросом: за каким дьяволом заместитель начальника ракетного Центра летит из Рима в Венецию через Австрию, да еще рейсом на Прагу? К счастью, обошлось и на этот раз.
Только в самолете перед самой посадкой Морис окончательно успокоился. Дальше до возвращения в Париж все должно пройти спокойно. Прага – это уже территория, контролируемая Москвой. А до этого…
До этого, как проинструктировал его Кулябов, де Вольтен, прилетев в Рим, оставил свои вещи в камере хранения аэропорта, взял такси и подъехал к площади Святого Петра перед Ватиканом. Морис решил воспользоваться случаем и совершить обычный туристический маршрут, поскольку перед обусловленной встречей со связником КГБ у него в распоряжении оставалось более трех часов. Морис присоединился к одной из групп туристов, которые формировались тут же, рядом с входом в храм. Перед тем как пересечь официальную границу государства Ватикан, проходящую вдоль колоннады у собора Святого Петра, созданной гением Бернини, гид сообщил некоторые любопытные данные о центре мирового католицизма, где население на тот день составляло всего 920 человек. Это было в основном духовенство, включая избираемого абсолютного монарха-папу высокопоставленные церковные иерархи, священники, монахини, а также знаменитые швейцарские гвардейцы, охраняющие покой Ватикана. Официальным языком Ватикана, этого карликового государства, расположенного в центре Вечного города, является латынь – исчезнувшая речь древних римлян, которую смогла сохранить римская католическая церковь. Многие, конечно, в обыденной жизни пользуются итальянским, в то время как немецкий является официальным языком швейцарских гвардейцев.
