Он всмотрелся в меня с великим изумлением.
– Это вы… Как?.. Откуда?.. У нас засекреченный канал!
– Старая система, – сообщил я. – Ломают даже школьники. Но давайте о деле. Нас тут окружила достаточно большая банда. Руки отвалятся всех перебивать…
– Где вы?
– У выхода из заброшенной ракетной базы, – отрезал я. – Как раз, где в полукилометре расположились боевики аласийцев. Было бы неплохо, чтобы они отогнали этих вопящих и стреляющих дикарей…
Его лицо дернулось.
– Почему вы решили…
Я прервал:
– Майор, нет времени. Я прекрасно знаю о чьих-то связях с аласийцами. Могу предоставить журналистам сколько и чего им передано из вооружения… так что пусть просто вытеснят напавших со своей территории. А мы промолчим.
Ингрид прокричала от дальнего окна:
– Ты с кем разговариваешь?
– Сам с собой, – прокричал я. – Приятно поговорить с умным человеком!
Глава 14
Все-таки банда ворвалась в здание, не считаясь с потерями, Ингрид прикрывала Абигель во внутренних комнатах, а я быстро стрелял из пистолета, экономя патроны, потом отступал и давал им пройти по квартире до самой спальни, тут же переходил в наступление, подхватывал автоматы из еще теплых ладоней и стрелял вдоль коридора и лестницы, усыпая новыми трупами пол и ступени.
Потом сквозь грохот выстрелов уши поймали шум работающих моторов тяжелых автомобилей, раздались яростные крики, затем снизу донесся властный голос:
– Свои!.. Не стреляйте!
Наверх взбежал массивный и рослый бородач, с автоматом и в камуфляжной форме, но типичный аласиец, даже повязка зеленая, где кроме «Аллах акбар» еще и эмблема гордого аласийского народа.
Быстро окинув комнату, заваленную трупами, где кровь растекается и растекается все шире, он посмотрел на меня с великим уважением.
– Ты великий воин, – сказал он по-русски, хотя и с сильным акцентом. – Ты сражался доблестно, однако даже не ранен!
– Предпочитаю оставлять раны на врагах, – ответил я и добавил, – мужчина силен, если за спиной стоит верная женщина и подает патроны.
Из внутренних помещений вышла Ингрид, гордая и прекрасная, сердце мое сжалось, левая половина лица в крови, но, к счастью, уже не течет, быстро сворачиваясь и засыхая на щеке.
Вожак аласийцев сказал ей с сочувствием и почтением:
– Честь и слава женщине, что сражается рядом с мужем. Вы ранены…
Она отмахнулась.
– Царапина. Но платок, мерзавцы, испортили.
Он поклонился.
– Вы их наказать сумели. Нам почти ничего не пришлось делать. Остатки разбежались.
– Они испугались одного вашего вида, – сказал я вежливо, – и вашей мощи.
Он снова покосился на Ингрид, она поправила платок и стоит с опущенной головой, женщине непристойно смотреть на мужчин прямо.
– Ты счастливый человек, – сказал он мне с чувством. – Всякий бы хотел иметь такую женщину.
Он прочувственно поклонился Ингрид, сделал рукой почтительно прощальный жест, что-то из восточного фольклора, и быстро вышел из комнаты.
Слышно было, как торопил своих головорезов покинуть здание, вдруг да бандиты захотят отомстить, вернутся с новыми силами, нужно быть наготове…
Ингрид спросила шепотом:
– Чего это они…
– Что, почему хотели бы иметь тебя?
– Не меня, – огрызнулась она, – а такую!.. И насчет иметь ты что-то не так понял, мозг у тебя уже не тот. Так чего?
Я сдвинул плечами.
– Восток – дело тонкое. А я западник.
– Свинья ты, а не западник! Мерзкая западная свинья. Даже свинтус!.. А-а-а, вон кому ты звонил!
Рядом со зданием на мгновение завис вертолет, тут же на тросах сбросили вещмешки, а следом за ними начали спрыгивать десантники, быстро-быстро скользя по этим нитям, черные и страшные в футуристическом снаряжении.
Соскочившие первыми тут же разбежались по периметру и присели с оружием в руках, целясь во все стороны, а в центр продолжали соскальзывать все новые и новые бойцы.
Она сказала мне сердито:
– Не ржи. Действуют по инструкции.
– А мне нравятся военные, – ответил я откровенно. – Хорошо и спокойно с людьми, чьи действия выше таблицы умножения не поднимаются. Все заранее известно, депутаты Госдумы таких любят…
– Таких все любят, – редко сказала она.
– Даже в демократическом мире, – согласился я. – И стараются весь мир превратить в таких предсказуемых и управляемых…
В коридоре прогремели быстрые тяжелые шаги, в комнату вбежал Левченко, уже в боевых доспехах морпеха, за ним целый отряд с автоматами наперевес.
Он воскликнул с огромным облегчением:
– Все целы? А заложница?
Я указал большим пальцем за свою спину.
– В спальне, где еще быть женщине? Все в порядке. Напугана, однако даже без царапин.
Он вздохнул с облегчением.
– Прекрасно… Ох, капитан Волкова! Вы ранены?
Ингрид ответила с надменностью:
– Кожу царапнуло, но платок придется покупать новый. Спасибо за оперативность.
Он развел руками.
– Увы, не за что. Вы все сделали сами… Семигоров, Крупняк! Быстро женщину в лазарет… Да не эту, это капитан, а не женщина, а вон ту, в спальне. Как верно сказал профессор, где женщине еще быть? Прямо в санчасть, пусть на всякий случай посмотрят…
Двое морпехов с изумлением посмотрели на такого профессора, как-то с детства полагали, что профессора выглядят иначе, подхватили Абигель под руки и увели так энергично, что она почти не касалась ногами пола.
Левченко снова повернулся к нам.
– Спасибо, вы проделали огромную работу. Я просто не ожидал, что у вас такое получится.
– Мы тоже, – признался я. – Где-то дико везло, где-то местные помогали.
Он оживился.
– Местные? Кто?
Я покачал головой.
– Нет уж, это мои друзья, не дам впрягать их в вашу колесницу.
К Левченко подбежал младший офицер.
– Товарищ майор! Сюда на большой скорости несется целая колонна машин. Полно боевиков!
– Уходим, – велел Левченко. – Все уходим. Капитан, профессор… вы в первую очередь!
– После заложницы, – уточнил я.
– Она уже в вертолете, – крикнул он. – Быстрее, быстрее!
Мы выскочили вместе с окружающими нас, мы же гражданские, а десантники торопливо погрузились, вертолет с натугой прыгнул вверх и спешно понесся над домами, рискуя получить в пузо стингер, но еще опаснее задержаться на несколько секунд, у боевиков в машинах стингеры точно есть, а взлетающий могут достать даже из гранатомета.
