— Какую любовь? — глупо спросила я.
— Обыкновенную, — пояснил он.
— А подробнее?
— Ты должна передать, — сказал он, — что для человека главное — любовь.
— Как же я, по-вашему, могу передать это в костюмах? — спросила я.
— Вот же я и говорю: ты должна это почувствовать.
Я задумалась.
— А если я этого не почувствую?
— Не сомневайся, — приободрил меня он, — ты почувствуешь это.
— Но как?
Он немного подумал.
— Я могу тебе помочь, — тихо сказал он.
Во мне боролись все противоречивые чувства мира. Во-первых, я обещала не поддаваться на очередные провокации. Но, во-вторых, а может, это вовсе и не провокации?
Вдруг он и правда поможет мне понять то, чего я еще не совсем понимаю? По крайней мере, хуже не будет, я и так тут уже в дурацком положении. И на кровати вовсю лежу, и даже руку ему свою нежно держать позволяю.
Молодой человек с полуулыбкой смотрел на меня. Похоже, это уже у него в любимых занятиях — наблюдать за моими душевными метаниями с такой вот доброй, почти отеческой улыбкой.
— И как вы мне поможете это почувствовать? — еле слышно сказала я.
Он немного помолчал.
— А я уже тебе помогаю, — тихим низком голосом сказал он.
— Что? То есть как?
— Неужели ты не чувствуешь?
Я тревожно посмотрела вглубь себя.
— Нет, — твердо сказала я.
— Ты уверена?
Он внимательно смотрел на меня, и я чувствовала его взгляд.
— Нет, — сказала я, — не уверена.
Он опять рассмеялся.
— Ты вся в мурашках, — сказал он, — а ведь здесь тепло. Ты уже чувствуешь некую загадку. И не уходишь. Тебе нравится эта загадка. Потому что эта загадка — специально для тебя.
— Если вы и дальше будете тут морочить мне голову, — твердо сказала я, — я прекрасно смогу уйти и без ответа на вашу загадку.
— Сегодня мне будет тяжелее, — грустно вздохнул молодой человек.
— Почему? — поинтересовалась я.
— Сегодня ты глаза не закроешь.
— Не закрою, — согласилась я. — А откуда вы знаете, что не закрою?
— Ну, — он подумал, — сегодня ты пообещала себе держать себя в руках и не поддаваться на провокации.
— Да, — согласно кивнула я, — пообещала не поддаваться.
Я даже не стала расспрашивать, как он это понял. Я уже и так знала, что вся у него как на ладони.
— Но только ты должна понять, что это не провокации, — тем временем продолжил он.
Я молчала. Вот-вот, сейчас начнется. Сейчас он что-то выдумает.
— А что это? — сказала я и приготовилась внимательно слушать.
Я была напряжена и не собиралась расслабляться.
Он долго молчал. А потом лег на кровать и глубоко вздохнул. Одну руку он положил себе под голову, а в другой руке продолжал держать мою руку.
— Представь, — сказал он, — что сквозь тебя проходят все земные параллели и меридианы. Представь, что ты — шум ветра и сладкий запах дождя. Представь, что ты — горячие лучи солнца в ослепительной вышине и теплые пушистые облака.
Он говорил медленно и тихо. Мир как в зачарованном сне плыл у меня перед глазами.
— Представь, — говорил он, — что ты знаешь, о чем по утрам поют птицы и шепчут деревья в ночной тиши. Представь, что ты слышишь шепот соседних галактик и понимаешь их разговор. Представь, что все загадки мира у тебя в ладонях. — Он опять долго молчал, а потом добавил: — Но ты ждешь чего-то большего.
Он все так же держал мою руку, но не приближался ко мне. Я поймала себя на том, что уже давно лежу рядом с ним и мои глаза закрыты. А как бы иначе я все это представляла?
— Представь, что ты наконец-то встретила человека. — Он снова замолчал.
— Какого человека? — спросила я.
— Которому нужны все твои жемчужные слезы.
— Что?
— И все твои тревожные сны, — тихим низким голосом сказал парень.
Тут уж у меня и вовсе остановилось дыхание. Я не могла поверить, что все это происходит со мной.
А он осторожно наклонился ко мне, убрал с моего лица разметавшиеся волосы, легко и нежно поцеловал меня в лоб и сказал:
— Вот такие нам и нужны костюмы.
А потом он встал и ушел. Я слышала, как скрипнула большая кровать, прощаясь с ним. Но я не могла ни открыть глаза, ни слова произнести.
Потому что все параллели и меридианы, все горячие лучи и теплые облака, все ветра и дожди проходили в тот момент через меня. Потому что где-то внутри меня разворачивалось осторожное и нежное, большое и таинственное чувство — под названием любовь.
И я это чувствовала. И ничего не могла с этим поделать.
10
Я не пошла в бар к Джессике. Могла ли она сейчас понять меня, когда я и сама себя не понимала? Я вообще не знала, где искать такого человека, который бы понял меня сейчас.
А потому я и сама не заметила, как оказалась в доме у своей бабушки Урсулы. Бабушка Урсула налила мне чашку горячего чая. Она села рядом со мной за стол и нежно смотрела, как я обжигалась своим горячим чаем и тихими слезами.
— Ну что, — сказала с улыбкой бабушка Урсула, — пришло время?
— Какое время? — не поняла я.
— Моя внучка наконец-то влюбилась?
А на этот раз мне надо говорить, что я раскрыла рот и как обычно все слова позабыла?
Бабушка Урсула была учительницей литературы. Но во многом на ее мировоззрение оказал влияние дедушка Альберто. Он тоже много читал, много знал, изучал всемирную историю и географию.
Они мечтали путешествовать, но у них так и не нашлось на это времени. Это как несбыточная мечта. Многие люди мечтают о том, чтобы у них в жизни была такая мечта и никогда не сбывалась. Они боятся, что эта мечта осуществится и тогда уже не будет никакой мечты.
Весь мир и так находится внутри нас, всегда говорил дедушка Альберто, для этого не нужно уезжать куда-то за тридевять земель. И бабушка Урсула была с ним полностью согласна.
У них всегда было такое взаимопонимание. Окружающие по-доброму завидовали им и иногда просили хотя бы в шутку поссориться.
— Найти свою вторую половину очень легко, — говорил иногда мне дедушка Альберто, — надо просто встретить ее на улице, а потом бежать за ней несколько кварталов.
— А что надо будет ей сказать, когда догонишь? — спрашивала я.
Мне было всего лет десять, и меня очень интересовали такие разговоры о поисках своей второй половины.
