Но это было его царство, а я была тут непрошеной гостьей. И как правильно посчитала я, это было бы неприлично — заезжей принцессе говорить гостеприимному королю, чтобы он снял темные очки.
Человек в кресле тем временем прижал мою руку к своему сердцу. При этом мне неловко пришлось немного к нему наклониться. Он жестом пригласил меня присесть к нему на колени.
Джессика бы не поверила ни единому моему слову! Но уже в следующее мгновение мое подсознание из каких-то дебрей сигнализировало моему сознанию, что я сижу на коленях у странного незнакомца, а мое сознание глупо улыбнулось и записало в свой блокнотик, что борода у незнакомца все-таки приклеенная.
— Представь, что мы тут одни, — тихо сказал мне незнакомец.
У него был мягкий и обволакивающий голос, эти актеры на что только ни способны, чтобы девушку обворожить.
— Но мы же и так одни, — искренне удивилась я.
— Представь, что мы совсем одни, — настаивал он.
— Представила, — сказала я.
— Закрой глаза, — сказал он.
Разумеется, я закрыла глаза, раз меня просят.
— Представь, что за окнами мороз и вьюга, луна и солнце, поют птицы и цветут цветы, — сказал он.
— Что-что? — сказала я. Но глаза открывать не стала, раз не поступило такой команды.
— Извини.
— Хорошо, — согласилась я.
— Я просто совсем не ожидал, что ты придешь, — сказал он.
— Что? — сказала я.
— Представь, что человек продает душу, оттого что жизнь прекрасна.
Он надолго замолчал.
— Представила, — осторожно сказала я.
— И встречает смертную девушку, без которой не может дальше жить, — продолжил он.
Я помолчала.
— Кто он? — осторожно сказала я.
— Какая разница. Эльф, вампир, злобный тролль, полюбивший земную девушку. Они люди разных миров, и им некогда не быть вместе.
Он опять надолго замолчал. Я тоже молчала. Я чувствовала его дыхание. А еще обалденный тончайший запах мужского одеколона.
Вот бы узнать этот запах в следующий раз. Ведь если он сегодня так и не снимет очки и бороду, я его ни в жизнь в следующий раз не узнаю, чует мое сердце.
— И весь спектакль они будут ходить по острию ножа, — тем временем продолжил молодой человек.
Я чуть дышать не перестала. Оказывается, я сейчас присутствую при зарождении новой жизни — нового спектакля. И мне надо быть очень осторожной.
— А вы можете это мне рассказывать? — удивленно сказала я.
— Конечно, могу, — сказал он и, ни на секунду не задумываясь, добавил: — Ты же можешь сейчас поцеловать загадочного принца.
Ну и что я должна была на это ответить, сказала бы я Джессике, конечно — не могу? И собственными руками порушить сказку?
— Конечно, могу, — через некоторое время занемевшими губами сказала я.
Молодой человек тоже долго молчал. Видимо, обдумывал, а вправе ли он пользоваться сейчас моим заиндевевшим состоянием.
А я и впрямь была в каком-то трансе. Как будто бы за окном и правда были мороз и вьюга, луна и солнце, пели птицы и цвели цветы.
— Тогда поцелуй, — медленно и тихо произнес он.
У меня было такое ощущение, что у него тоже были закрыты глаза. И он тоже находится в таком же странном состоянии, как и я.
Но тем не менее наши губы нашли друг друга. И дальше произошло таинственное волшебство поцелуя.
Поцелуи бывают разными. Отеческими, братскими, товарищескими, любовными. Наш был скромный, осторожный, теплый, знакомящийся и волшебный.
Осторожно-осторожно он дотронулся своими губами до моих губ. Как будто он боялся сделать что-то не то и спугнуть меня.
Но потом он стал более уверенным и властным. Он слегка взял в свою ладонь мой подбородок и прижал меня еще ближе к себе.
Он целовал очень медленно и осторожно. Я была на грани обморока, у меня кружилась голова и было помутнение в мозгу. И он это знал. А потому он держал себя в руках и далеко не заходил. Он был очень нежен, как будто я была самым хрупким цветком на земле.
Потом он отпустил мое лицо и немного отодвинулся. Меня обдало его теплым дыханием. Я потихоньку стала приходить в себя, мое душевное равновесие стало медленно восстанавливаться.
Он по-прежнему продолжал держать мою руку в своей руке. Томительное чувство разливалось по всему моему телу.
Но в следующее мгновение я уже пришла в себя и с криком вскочила с его коленей. И чуть не упала, задев кресло.
— Глаза все-таки открой, — мягко посоветовал он, придерживая меня за руку.
Я открыла глаза. Неужели я все это время так и была с закрытыми глазами?
— Что вы делаете?! — возмущенно сказала я, отбирая у него свою руку.
— Видишь ли, мы делаем это вместе, — резонно возразил молодой человек.
И был прав.
— Что вы со мной делаете?
Он опять улыбнулся своей загадочной полуулыбкой. Он видел меня, а я его нет. В здании был полумрак, а он был в темных очках.
Как я вообще пошла на это? Что со мной делает магия театра? Что она вообще со всеми людьми делает?
— Вот, — сказала я, — передайте это. — Я достала из сумки папку с эскизами и бросила ему на колени.
— Кому передать? — спросил он.
— Кому-нибудь передайте, — гордо сказала я и пошла к выходу.
— Подожди, — сказал он, открывая папку и разглядывая эскизы.
Но я не остановилась. А он уже обо мне и не помнил. Я на мгновение замешкалась около выхода из зрительного зала и оглянулась.
Молодой человек разглядывал мои эскизы и качал головой. И, черт возьми, я так и не поняла, понравились они ему или разочаровали!
— Джессика, — сказала я в баре Джессике, — нам по возрасту уже можно виски?
— Нет, — испугалась Джессика, — еще нельзя. А что случилось?
Но я не стала ничего объяснять.
— Тогда давай, — сказала я, — черт возьми, твой джин с тоником!
— Ты почему сегодня так чертыхаешься? — поинтересовалась Джессика.
— Потому, что я сейчас с одним из Лимбарди целовалась! — сказала я.
— Что? — Моя Джессика от изумления чуть под стойку бара не упала.
Но я только покрутила головой, чтобы меня сегодня больше не трогали и ни о чем не спрашивали, и припала к спасительному напитку.
— Ну вот, — говорила Джессика, когда отвозила меня домой на моей машине, — теперь ты должна прийти к ним в квартиру и по-настоящему с ними познакомиться.
— Нет, моя дорогая, — говорила я ей, — только взрывы! А это, ха-ха, не в твоей власти!
