— Ну, например, Оливия Брэкнелл.
Улыбка чуть тронула губы собеседницы.
— Оливии Брэкнелл лет семьдесят. Это его двоюродная бабушка.
Кусок застрял у Мелии в горле.
— Как бабушка… А Марджори Фитцпатрик и… — перечислила она остальные имена, так долго не дававшие покоя.
— Все это — наши родственницы, — покачала головой Николь. — Бедный мальчик отчаянно старался заставить тебя ревновать.
Мелия признала, что это прекрасно удалось.
— Может, никакого умысла в этом нет, — небрежным тоном заметила она, желая после стольких обвинений в адрес Эрвина быть объективной. Хотелось рассердиться на него, но она испытала только чувство облегчения, и ей стало смешно.
— Уверяю тебя, — широко улыбнулась Николь, — Эрвин сделал это с отчаяния. Да, он встречается с девушками, но подолгу — ни с одной. Его мать даже стала опасаться, что он так ни на ком и не остановится.
При упоминании о Дороти Хилмэн Мелия с преувеличенным вниманием занялась едой.
— Насколько я поняла, Эрвин собирается посвятить себя политике, — обронила она.
— О, мы все ждем, что рано или поздно это произойдет! — с воодушевлением сказала Николь. — Политика — его призвание. Он искренне хочет приносить людям пользу, умеет находить верные решения и добиваться их воплощения. Эрвин полон жизненной энергии, и у него прекрасный дар организатора. Кроме того, он весьма корректен, легко находит контакт с людьми. И нравится людям, причем всех сословий. Наверное, потому что он просто очень обаятельный.
Мелия кивнула.
— Хоть он и занимается сейчас корпоративным правом, — увлеченно продолжала Николь, — я не думаю, что это его призвание. Ты бы видела, как он выступал адвокатом у Марка Финча! Это был просто другой, увлеченный проблемами обиженных, человек! Нет, долго корпоративным правом он заниматься не будет.
— Тогда почему не идет на выборы? — поддержала неприятный разговор Мелия.
— Не знаю, чего он выжидает, — задумчиво проговорила Николь. — Сначала я думала, что ждет, когда станет старше, но теперь сомневаюсь в этом. Вся семья не может понять Эрвина. Особенно большие надежды возлагала на него мать. Дороти с детских лет своего младшенького всегда верила, что Эрвина ждут великие дела. Джордж тоже все время уговаривает Эрвина выставить свою кандидатуру на городских выборах, но тот сопротивляется, говорит, что еще рано.
У Мелии на душе заскребли кошки. Все сказанное Николь подтверждало слова Дороти Хилмэн о том, какую важную роль в жизни Эрвина должна играть его будущая жена.
— О чем ты думаешь?
Мелия криво улыбнулась.
— Я думаю, почему Эрвин увлекся мною, когда его окружали самые красивые девушки из богатых семей.
— Ну а я знаю это точно. Эрвин говорил мне. Ты казалась необыкновенной, пришедшей из другой жизни. Он сразу понял, что полюбил тебя. Ему нравилось, что ты понимаешь его целиком и полностью. Словно бы видишь насквозь. Наверное, это потому, что у тебя пятеро братьев.
— Да, я тоже так думаю, — с легким вздохом произнесла Мелия.
— Эрвин всегда умел манипулировать людьми и мог с легкостью очаровать кого угодно. Но с тобой номер не прошел. Ты смеялась над его усилиями и просила умерить пыл. Ведь так?
Мелия согласно кивнула. Она вспомнила невыносимо жаркий день на пляже, когда играющие в волейбол фигуры юношей напомнили сцены из античных фресок. Друзья Эрвина давно ушли, а он сидел рядом на песке и ждал, когда девушка проснется. А потом, изображая сердцееда, с очаровательной небрежностью пустив в ход стандартный набор приемов и ухищрений, пригласил поужинать. Мелия вспомнила, как вытянулось его лицо, словно у обиженного мальчика, на решительное «нет». Да, Эрвин Хилмэн не привык к отказам. Но в конце концов они устроили на пляже маленький костер и провели всю ночь, жаря на огне сосиски и кидая камешки в море.
Они стали часто видеться. По дорогой спортивной машине и по тому, как Эрвин сорил деньгами, Мелия догадывалась, что тот богат, но сначала просто считала его высокооплачиваемым адвокатом.
Она была так наивна, что даже не соотнесла его фамилию с теми Хилмэнами, которых знал весь город.
И лишь когда по уши влюбилась, девушка поняла, что Эрвин не просто богат. Он происходил из влиятельной семьи, чьи корни уходили к временам первых поселенцев.
— Ты так отличалась от других знакомых девушек, — прибавила Николь. — При тебе он мог быть самим собой. Как-то Эрвин сказал мне, что у вас родственные души. Такой простоты и естественности отношений он больше ни с кем не испытывал.
— Неужели он говорил тебе все это? — не могла поверить Мелия.
— Да, рассказывал о тебе часами. — Николь перегнулась через стол. — Я думаю, что он любит тебя до сих пор.
Мелии захотелось плакать. Она тоже любит Эрвина. А вдруг они еще смогут быть вместе? Николь опять заронила безумную надежду. Кажется, Николь уверена, что любовь и взаимопонимание способны преодолеть все на своем пути.
В офис Мелия вернулась в приподнятом настроении. Теперь она думала, что ошибалась, лишая свою любовь всех шансов. Из-за ее колебаний они с Эрвином потеряли три драгоценных года.
Эрвин вернулся уже около пяти. Мелия встретила его счастливой улыбкой, но сразу поняла: что-то случилось. Молодой человек был мрачнее тучи, и чувствовалось — взвинчен до предела.
Мелия поспешила в кабинет.
— Эрвин, что стряслось?
— Я проиграл дело. Понимаешь, проиграл! — ответил он, шагая взад и вперед по комнате.
Да, Мелия уже давно заметила, что к поражениям, потерям и отказам Эрвин Хилмэн не привык. Все давалось ему слишком легко.
— Послушай, такое бывает со всеми…
— Но сегодня — не тот случай. Правы мы! А я проиграл!
— Ну, ничего, ничего! — уговаривала Мелия несчастного начальника. — Сегодня побеждает один, завтра другой. Таковы законы любой игры.
Эрвин угрюмо посмотрел, и девушке стало смешно. Он напомнил Клиффа после одного баскетбольного матча. Клифф, самый младший из братьев, увлекался спортом и был чертовски честолюбив, талантлив и считал, что просто обязан играть лучше всех в команде. Он долго не мог простить себе проигрыша решающего матча. Сейчас Эрвин вел себя так же.
— Ты всегда умела пролить бальзам на мое израненное самолюбие, — вдруг внезапно остановившись, уже насмешливо сказал он.
— Нет. Просто всегда говорю тебе правду. — Почти всегда, тут же мысленно поправилась она.
— Если ты меня поцелуешь, станет легче. — Эрвин сделал вид, что вот-вот упадет.
— Нет-нет! — поспешно воскликнула Мелия, с трудом подавляя желание сделать то, о чем просил Эрвин. — Лучше не здесь.
— Ты, как всегда, права, — с сожалением признал он. — Здесь неудобно. Но ничто не помешает мне хотя бы обнять тебя.
