На сей раз Мелия не противилась, да и возможности не представилось. В одно мгновение Эрвин притянул ее к себе и лишь молча держал в объятиях, прижав так крепко, словно набирался жизненных сил, стремясь вобрать все живое тепло, весь аромат ее тела.
— Никак не могу поверить, что ты со мной, — прошептал он нежно, и теплое дыхание, щекоча ухо и шею, ласковой истомой разлилось у нее по спине, вызывая трепет в самой глубине тела, — Что это не мечта, и я тебя обнимаю.
— Если кто-нибудь сюда войдет, тоже не поверит, — счастливо пролепетала девушка.
Честно говоря, безразлично, увидят их вместе или нет. И она лишь глубже зарылась в объятия мужчины, блаженно прижавшись лицом к сильной, надежной груди.
Потом он немного освободил ее и, взяв лицо Мелии в свои ладони, долго смотрел взволнованным, проникающим в уголки души взглядом.
— Я не хочу вспоминать о прошлом, Мелия. Все, что было, быльем поросло. Важно лишь то, что происходит с нами сейчас. Сможем ли мы начать все сначала?
Мелия прикусила губу. Она чувствовала себя на седьмом небе от счастья. Никто больше не посмеет встать между ними. Никогда не посмеет разлучить. Хотелось сказать все это, но от внезапного волнения слова застревали в горле. Девушка только быстро закивала головой.
И вот уже опять любимый прижимает так, что захватывает дух и начинает сладко кружиться голова. Она пытается чуть отодвинуться, перевести дыхание, хочется и смеяться, и плакать, и кричать, запрокинув голову, выплескивая радость.
— Итак, сейчас едем к твоим родителям, рассказываем о письме, затем я везу тебя ужинать, а потом…
— Постой, да постой же! — весело засмеялась Мелия, отбиваясь от его рук. — Ты серьезно думаешь, что нам удастся улизнуть от моей мамы без ужина?
— Как ты права, — охотно согласился Эрвин, снова заключая Мелию в объятия.
Отец и мать Мелии встретили Эрвина, как всегда, с радостью. Пока молодой адвокат обсуждал дела со Стивеном Парсонсом, Мелия помогала матери готовить цыпленка, макароны и салат. Несмотря на плохие новости, обстановка за обедом царила самая сердечная.
Однако события необыкновенно насыщенного дня на этом не закончились. Все братья Мелии играли в любительской футбольной команде. Матч был назначен на этот вечер, но накануне один из игроков серьезно повредил лодыжку. Заменить оказалось некем. Едва Эрвин услышал об этом, сразу же захотел поиграть в футбол.
— Ох, Эрвин, одумайся! — взмолилась Мелия. — Это тебе не какой-нибудь гандбол. Ребята играют по-настоящему.
— Ты считаешь, гандобол — игра не настоящая? — И, чмокнув Мелию в нос, Эрвин поехал домой переодеваться.
Мать, довольная, наблюдала за ними из кухни.
— Ты правильно сделала, что рассталась с Чарли, дорогая, — не могла она не обсудить интересную тему, вытирая руки о фартук.
— Ой, мамочка, какая я счастливая! — прошептала Мелия.
Мать обняла Мелию за худенькие плечи.
— Я поняла, как только снова увидела вас вместе. — Помолчала, как бы взвешивая слова. — Я чувствовала, что ты любишь только Эрвина. Не расскажешь, что случилось у вас тогда, три года назад?
— Я решила, что не гожусь ему в жены.
— Ерунда какая. Любой, кто хоть раз видел вас вместе, скажет, что вы созданы друг для друга. Откуда у тебя такие мысли?
У Мелии хватило ума не упоминать Дороти Хилмэн.
— Он очень богат, мама.
— Старайся не замечать, он же не виноват.
Мелия не могла сдержать смех. Милая мамочка рассматривала богатство как недостаток. Что ж, возможно, во многих отношениях она права.
— Его отец — сенатор, — попыталась еще возразить дочь.
— Ты думаешь, он купил должность за деньги? — сморщилась Вероника. — В таком случае ты очень и очень ошибаешься. Отца твоего Эрвина выбрали сенатором, потому что он — порядочный человек, честно стремящийся помочь избирателям.
Слышала бы это Дороти Хилмэн. У матери дар сложные вещи обращать в простые и доходчивые. Как бы хотелось Мелии смотреть на жизнь так же, как мать!
— Ну, давай скорее, собирайся, — приказала Вероника, — а то опоздаем на матч.
Когда Мелия с родителями приехала на стадион, Эрвин уже разминался на поле с таким видом, точно всю жизнь играл в команде.
Матч оказался на редкость захватывающим, до последних минут было непонятно, чья возьмет. Мелия болела на открытых трибунах с целым кланом — вместе с родителями, двумя невестками и группой племянников. В первом тайме команда, где играли их близкие, проигрывала, но футболисты не падали духом. Неудача, наоборот, заставила собраться. Во второй половине игры все, включая Эрвина, казалось, заиграли с утроенной силой и буквально на последних минутах вырвали победу у противника.
По окончании встречи футболисты, довольные и разгоряченные, пошли выпить пива в соседнюю пиццерию. Мелия пошла с ними, отправив усталых родителей домой.
Вся команда дружно сидела за длинным столом. Мелия подошла к Эрвину и села рядом. Эрвин, словно так и должно быть, обнял ее, а девушка привычно положила голову ему на плечо. Эрвин вел себя так, будто вырос в этом районе и потягивать пиво в пиццерии после футбольного матча для него привычное дело.
— Вы теперь что, опять вместе? — спросил Эл.
— Вот и я удивляюсь, — поддержал Тим. — Глазом не успеешь моргнуть… Объясните-ка, что происходит?
— А как же старина Чарли? — поинтересовался Клифф.
Эрвин так же, как и братья, повернулся к Мелии, вопросительно выгнув бровь:
— Да-да, что там насчет старины Чарли?
— О Чарли можете не беспокоиться, — объявил подошедший к столу Фред. Он принес поднос с ледяным пивом. — Мелия рассталась с ним еще в субботу.
— В субботу? — переспросил Эрвин.
— Угу, — вновь ответил за Мелию брат. — Решила, что у них разные интересы или что-то в таком духе. Никто, конечно, не поверил. Мы-то знаем, почему бедняга пришелся не ко двору.
— Может быть, вы все же помолчите, мальчики? Сделайте одолжение! — не выдержала наконец Мелия, чувствуя прилив крови к ушам. — Я все-таки одушевленный предмет и сама умею говорить.
Фред неторопливо разливал пиво по стаканам и передавал дальше по столу.
— Ну, если уж маленькая сестренка говорит «сделайте одолжение!», значит, шутки плохи. Поглядите-ка на эти пылающие уши! Все! Больше ее не злим, а то она нам головы поотрывает!
Эрвин даже поперхнулся от смеха, и сразу по его спине застучали здоровенные кулаки. Братья Мелии одобрительно смотрели на него. Аристократ и богач почему-то вписывался в их рабочую семью.
Мелия уже понимала, что это дар природы — вести себя совершенно естественно и с братьями, и с коллегами, и с людьми из высшего общества или правительства. Эрвин получал одинаковое удовольствие от пива в пиццерии и от коллекционного шампанского в фешенебельном ресторане.
