Самой же Мелии по душе простой, непритязательный стиль жизни. Она чувствовала себя уютно и привычно здесь, где едят пиццу и запивают пивом. Еще пару часов назад казалось: она приняла решение изменить жизнь и обрела уверенность в их с Эрвином совместном будущем. Но сейчас девушка опять была во власти сомнений.
Эрвин заметил перемену в настроении, но ничего не сказал, пока они не остались одни в машине. Мелия глядела на проносящиеся мимо огни и, вспоминая прошедший вечер, не удержалась от грустного вздоха.
— Хорошие они у тебя, — искренне сказал Эрвин. — Завидую, что ты выросла в такой большой и дружной семье.
— У тебя есть брат, и, кажется, вы с Джорджем тоже дружны…
— Да. И теперь — даже больше, чем раньше. — Он нежно пожал ее руку. — Что тебя беспокоит, любовь моя?
Мелия неотрывно смотрела в окно.
— Я знаю, тебе хорошо и уютно в моем мире, Эрвин. Но, увы, мне плохо в твоем.
— В моем мире? В твоем? Что за чепуху ты несешь? У всех один мир — земля. Ты разве не замечала?
Она невесело усмехнулась.
— Если бы мы провели вечер у твоих родственников, там не подавали бы пиццы с пивом. Мы бы пили французское вино с сыром бри.
— Ты не любишь сыра бри? — Даже голос его уже заставлял Мелию ощущать себя счастливой.
— Нет, люблю, но… — Она замолчала, не в силах объяснить. Эрвин не понимал ее опасений, потому что никогда не испытывал подобных чувств. — Мы с тобой слишком разные, Эрвин.
— Это хорошо. Не хотел бы влюбиться в собственную тень.
— Но я — дочь электрика.
— И такая хорошенькая!
— Эрвин! — простонала она. — Я ведь серьезно.
— И я серьезно. Ты даже представить не можешь, до какой степени. — И Эрвин действительно очень серьезно взглянул на Мелию.
Он вклинился в правый ряд в потоке машин и свернул на улицу, где жила Мелия.
— Пригласи меня на чашку кофе, — потребовал молодой человек, припарковав машину.
— Ты по вечерам пьешь кофе?
— Нет, господин полицейский. — Эрвин взял под козырек.
— Я так и подумала, — улыбнулась девушка.
— Мне до смерти хочется тебя поцеловать, а я, откровенно говоря, уже вышел из того возраста, когда целуются в машине. Так что или пригласи меня в дом, или я не отвечаю за нарушение порядка в общественном месте.
Мелия, честно говоря, и сама хотела того же. Эрвин обошел машину, помог ей выйти и повел к двери. Она открыла, и они с улицы шагнули прямо в темную гостиную. Едва вошли, как Эрвин схватил девушку и прижал спиной к двери.
Его трепещущие губы отыскали ее рот. Это был даже не поцелуй, а нежная, пронизывающая насквозь ласка, и Мелия тихо и сладко застонала, предвкушая большее.
Потом рука Эрвина стала ласково поглаживать шею и медленно перебирать волосы. В темноте Мелия ощущала рядом его лицо. Он не торопился, словно боялся, что девушка убежит. И тогда она, встав на цыпочки, жарко прижалась к губам мужчины. В ответ Эрвин начал страстно целовать ее, глухо постанывая от возбуждения. У Мелии подкашивались ноги. Она растворялась в объятиях, пока его губы жадно терзали ее.
Они целовались долго, как будто не могли насытиться. Наконец Эрвин ткнулся лицом в ее плечо. Его большое тело сотрясала дрожь.
Мелия почувствовала такую слабость, что, казалось, соскользнет на пол, отпусти он ее хоть на миг.
— Останови меня, Мел, — прошептал Эрвин скорее самому себе, стараясь выровнять дыхание. В полумраке гостиной, нарушаемом лишь светом уличных огней, Мелия увидела, как он нервно ерошит свои густые темные волосы.
— Пожалуй, я все же приготовлю нам кофе, — сказала она, зажигая свет. Оба на мгновение зажмурились.
— Не хочу никакого кофе, — все еще хрипло дыша, сказал Эрвин.
— Знаю. Я тоже не хочу.
Они поднялись в комнату Мелии. Усевшись, Эрвин потянулся к девушке, обхватил за талию и усадил на колени.
Мелия опустила руки ему на плечи. Сомнения в правильности того, что они делают, все терзали ее. Почувствовав это, Эрвин крепче прижал девушку к себе.
— Ну что ты, моя маленькая? Отбрось все тревоги. Я люблю тебя. Я так люблю тебя! Любил все эти годы. — Мелия спрятала лицо на его груди. — Мы должны быть вместе, любимая, только ты и я. Теперь я тебя больше никому никогда не отдам.
Когда он говорил так и его голос дрожал, а руки нежно гладили ее волосы, все тревоги и сомнения куда-то пропадали.
Двигаясь как во сне, Мелия нежно коснулась губами его шеи. Потом медленно двинулась вниз, ведя губами по груди, насколько позволял расстегнутый ворот тенниски. Следовало остановиться, но пряный запах его тела завораживал, лишал разума. Горячая волна желания прокатилась по телу Мелии. Задрожав, девушка просунула руки под рубашку и начала гладить по груди и спине. Эрвин тихо и сладко застонал. Чувствуя, что больше не выдержит сладкой пытки, она попыталась освободить его от рубашки.
— Ты хочешь, чтобы я разделся, Мелия? Ты правда хочешь? — Голос Эрвина прозвучал очень тихо.
— Да, — хрипло пробормотала она.
Она уже ласкала губами его сосок, а руки нежно гладили мускулистую спину.
— О, Эрвин, — прошептала она. — Как я тосковала без тебя!
Мужчина осторожно поднял ее лицо, и Мелия почувствовала во рту его нетерпеливый язык. Потом он легонько поднял девушку и поставил на пол. Так они стояли, тесно прижавшись друг к другу. Одной рукой Эрвин ласкал шею и затылок, другой, проникнув под блузку, поглаживал спину. Легким движением расстегнул застежку бюстгальтера, затем пальцы стали одну за другой перебирать пуговицы блузки.
Мелия провела рукой по его джинсам и расстегнула молнию. Она гладила кожу на бедрах, и джинсы медленно сползли на пол. Кончики пальцев медленно ласкали крепкие, упругие мышцы и снова бежали вверх.
— Что же ты творишь со мною, Мел!
Юбка упала вслед за блузкой и бюстгальтером.
— Какая ты красивая!
Он начал упоенно целовать плечи, грудь, опускаясь вниз.
Закрыв глаза, Мелия наслаждалась прикосновением горячих губ. Дыхание стало прерывистым, а губы дрожали, дожидаясь своей очереди. И вот он уже охватил их жадным ртом. Руки Эрвина гладили грудь, спину, страстно прикасались к заветному треугольнику темных завитков. Легкие движения заставляли ее стонать и задыхаться.
Мир потемнел. Не стало вокруг ничего, кроме них двоих и желания слиться воедино.
Эрвин поднял Мелию и понес к кровати.
Губы скользнули по шее, затем ниже, к груди, безжалостно распаляя мучительное вожделение, пока она уже не смогла сдержаться и забилась в его объятиях.
…Марево рассеялось, свет забрезжил сквозь лабиринт экстаза. Эрвин лежал рядом, положив руку на Мелию, выжатую до предела, сам не в силах пошевелиться. Казалось, сердца бьются тихо и слаженно.
